Книга Мороженое для горячей штучки - Татьяна Луганцева

– Вы вообще в курсе, что здесь происходит? – навис над ней мужчина. – Ведь я могу подумать, что тут не только сотрудники липовые, но и экспонаты. Так что с вазой? – спросил он еще более сурово, и Сима снова нервно сглотнула.

– Эта ваза восемнадцатого века принадлежала китайской династии Дзи, – сказал приблизившийся к ним Герман тоном, не терпящим возражений.

– А вы кто? – спросил мужчина.

– А я здесь главный, пойдемте, я вам все расскажу, это наша новенькая сотрудница, она еще неопытная.

– Пойдемте! – почему-то сразу же повелась девушка.

Сима отвлеклась на минуту, а затем услышала интереснейший рассказ о том, как в этот горшок, то есть в вазу, доили молоко в Рязанской области, как туда какали дети императоров Ху, Хе и Ку. И еще много чего интересного! Серафима еле сдерживалась, чтобы не рассмеяться, а люди слушали его открыв рот.

– Понятно? – спросил Герман.

– Да! – кивнули они одновременно.

– Ты спас меня, – сказала она, когда пара отошла от него, – гипноз? Снова незаконные методы?

– А ты догадливая, – хмыкнул он.

– Обещал же больше ни-ни.

– Не получается с тобой…

– Это обман! Это мошенничество, – не согласилась Сима.

– Вернуть их к тебе? – спросил Герман.

– Нет! – покраснела она. – А это не повлияет на то, что они свои последние деньги вбухают в эту вазу?

– Нет, конечно. Ты за кого меня принимаешь? Я не касался никаких установок материального плана. Это решение они примут сами.

– Но они же ничего не узнали о вазе! – задумалась Серафима.

– Они считают, что узнали, – ответил Герман.

– Не отходи от меня, пожалуйста, – попросила она, вздохнув.

– Что? Мне всех гипнотизировать? Боюсь, что со всеми сразу не справлюсь. Я такие психоделические сеансы не провожу, да и воду не заряжаю. Я здесь, потому что знал, что тебя увижу. Поговорить хотел. Может, хватит уже! Ведешь себя как ребенок. Мы взрослые люди, я не могу объяснить, что я чувствую, но я хочу быть с тобой, – сказал Герман.

– Что значит быть со мной? – совершенно искренне спросила Серафима.

– Черт побери! Сидеть с тобой в читальном зале! Ну, включи же голову! Я хочу быть с тобой как с женщиной, хотя не знаю, что меня так зацепило! Это – честно! И я не знаю, что нас ждет в будущем! Характер у тебя не ахти! У меня тоже нелегкий, но я хочу!

– Что ты меня сжимаешь так сильно?! Уже второй! Вы мне сегодня что-нибудь сломаете! – дернулась Сима.

– Извини! Не заметил, – отпустил ее руку Герман, – извини.

– Это подлинник? – кинулась к Серафиме женщина и потащила ее к одной из картин.

– Здесь только подлинники! – заверила ее Серафима, и на этот раз ей повезло, женщина сразу же отстала.

А Серафима вернулась к Герману, пытаясь спрятаться за его широкую спину.

– Значит, у нас и секс будет? – уточнила она.

– Смешная ты, конечно, будет, – заверил ее Герман, улыбаясь.

– А твоя пассия? – спросила она.

– Это не проблема, – ответил он очень быстро.

– А когда-нибудь и я не буду твоей проблемой? – спросила Сима.

– Вот как раз ты, по моим внутренним ощущениям, всегда будешь являться проблемой, – сказал Герман.

– Так зачем тогда я?

– А любовь, как известно, зла, – развел руками психотерапевт, – хотя ты говорила, что это болезнь.

– Я не больна.

– Надеюсь, что болезнь – заразная, и заразишься ты ею от меня, – приобнял ее Герман, – пошли отсюда?

– И ты никогда не вспомнишь об Алексее? О моем мимолетном увлечении? – уточнила она.

– Ты сама сейчас вспомнила о нем, – поцеловал ее в макушку Герман.

– Я не могу уйти, – вдруг почувствовала себя абсолютно счастливой Серафима, – я деньги отрабатываю.

– Деньги?

– Я согласилась на предложение Криса Геннадьевича, чтобы хоть немного помочь своим бывшим сотрудникам. У них нет больше библиотеки, нет работы. Мне надо быть в зале, помогать. Я даже готовилась, но вот совсем растерялась. Забыла все начисто про эту вазу…

– Я помогу тебе, хочешь? – спросил Герман.

– Гипнозом? – уточнила она. – Лучше не надо. А то опять придется встречаться с твоим другом-полковником.

– Это ты зря. Я неплохо разбираюсь в искусстве. По брильянтам – пас, а вот по картинам кое-что могу. Так там еще и аннотации есть, некоторым просто лень прочесть.

К Серафиме подошла супружеская пара весьма преклонных лет и обратились к ней на английском языке. Сима легко перешла на английский и провела пару к интересующему их лоту. Потом к ней обратились еще и еще, страх от Симы отступил, и она, немного расслабившись, смогла чем-то помочь собравшимся людям. Незаметно прошло полночи, Герман, как и обещал, не бросал ее, был рядом по возможности. Больше ему не пришлось нести несусветную ересь, выручая свою спутницу.

И вот в конце ночи все стали искать директора, то есть Криса Геннадьевича, потому что ставки люди уже сделали и ожидали результатов. По заранее оговоренным правилам результаты мог огласить только он.

Серафима вообще не понимала, почему это мероприятие должно было проходить ночью? Но, похоже, это никого не смущало, кроме нее самой. Предполагалось ли, что эти люди только по ночам свободны, или им лучше не светиться со своими большими деньгами и приезжать на такие мероприятия, когда люди бедные уже спят?

К утру Серафима от усталости и желания заснуть уже валилась с ног. Господа начали реально волноваться, что не могут найти директора, так как хотели знать, кто из них что выиграл.

– Это ты виноват, – прошептала на ухо Герману Серафима, – избил его так. Наверняка он где-то спрятался…

– Было за что! – возразил Герман.

– Вот зачем пришел на прием? Он тебя увидел и убежал!

– Ага! Спрятался и бросил своих гостей! Прямо вот испугался! – не согласился с ней Герман. – Я пришел с миром.

К гостям пришлось выйти организаторам аукциона, поблагодарить за участие и сказать, что результаты аукциона сообщат всем позже. Также были принесены извинения за причиненные неудобства.

– Ко мне? – предложил Герман.

– Прямо так сразу? – удивилась она.

– Нет, ну, если хочешь, зайдем в «Макдоналдс», встретим там рассвет и в койку! – хохотнул Герман.

– Пошляк! – отреагировала Сима.

– Злюка!

Серафима поняла, что в последнее время она стремительно падает в пропасть безнравственности. Но она была согласна идти с Германом куда угодно. Тем более что он пообещал, что их не побеспокоит тот веселый женский смех.