Книга Изменить судьбу - Алекс Войтенко

ответ, возможен либо вызов разработчика, либо командировка на завод производитель техники, где тебе все досконально объяснят и покажут. И это было огромным плюсом.

Что мне очень понравилось в этой службе, так это то, что у меня был точный, до секунды регламентированный рабочий день.

Видишь время подходит к обеду, не берись за работу, в которой ты не укладываешься с назначенное дело. Заканчивается рабочий день тоже самое. Исключение — боевая тревога, или же какие-то авральные работы, которые оплачиваются вдвойне. Это не СССР, где по любому поводу и без оного объявляется субботник, воскресник, и сверхурочная работа, на голом энтузиазме. Здесь все идет через бухгалтерию и это стимулирует лучше любых лозунгов. Не стоит говорить и о выходных днях, во время которых я могу заниматься чем угодно и находиться тоже где угодно, правда оставив в известность. Все же положение обязывает.

А еще мне очень понравился здешний климат. Зимы здесь нет, совсем нет. В самое холодное время температура иногда опускается до плюс восемнадцати градусов, но это редко и далеко не каждый год, хотя местные считают эту температуру за мороз. А в самое жаркое поднимается до плюс двадцати восьми. В среднем держится в районе двадцати пяти. Самый опасный зверь на суше это паук черная вдова, которого еще нужно найти, потому как последний редко ставит свои тенета вблизи людей, укус «вдовы» хоть и считается болезненным, но ни в коем случае не смертельным. В море другое дело тут имеется четыре вида акул и даже какая-то морская змея. Но опять же по статистике, с 1828 года, зафиксировано всего девять случаев нападения акул со смертельным исходом. Хотя нарываться все же не стоит.

Если на свете и есть райские места, то Гавайи смело можно назвать одним из них. Правда при этом, наверное, стоит указать, что оно находится на острова Оаху. Соседний остров Кауаи, расположенный чуть западнее уже сильно отличается от Оаху тем, что скажем его южная часть подвержена проливным дождям, не помню в каком году, но был зафиксирован рекорд, состоящий в том, что дождь без перерыва шел двести восемнадцать дней, а северная, наоборот засушливая и орошение там происходит в основном за счет рек и ручьев. Остров Гавайи, самый большой остров архипелага, расположенный восточнее более приемлем в отношении погоды, но на нем имеется пять вулканов самый большой достигает высоты в пять километров. Из пяти вулканов один считается потухшим, один спящим, остальные три действующие. Извержения происходят практически постоянно, но местные жители, не считают их чем-то особенным и селятся на острове, можно сказать не особенно обращая на это внимания. Зато благодаря теплу исходящему от земли, снимают по три урожая в год. Все что посажено растет можно сказать прямо на глазах.

Я вообще-то не считаю себя пессимистом, но честно говоря, имею сильные опасения из-за предстоящей бомбардировки, и в тоже время, не хочу показать себя трусом, и потому решил будь, что будет. Не стану прятаться по щелям, а буду стараться сделать все что в моих силах, чтобы и выжить самому, и чтобы нанесенный ущерб оказался минимален. С винтовкой, или служебным личным оружием много не навоюешь, особенно против атаки штурмовиков и бомбардировщиков, к зенитным установкам, меня просто не подпускают. Я как-то попытался проявить интерес, но в ответ мне напомнили, что я здесь нужен как специалист по ремонту, а для того чтобы защитить меня и остальных, есть специально обученные люди. Поэтому, самое многое, что я смогу сделать так это заняться тушением пожаров, а их в тот день судя по тем данным что я когда-то читал, будет очень много.

В ночь, накануне атаки я долго не мог уснуть, ворочаясь в своей постели, и частенько выскакивая из нее по малейшему постороннему звуку. Так и казалось, что время уже наступило или японцы, решили изменить время атаки и начали несколько раньше. В итоге уже под утро, забылся тяжелым сном практически без сновидений, и честно говоря, банально проспал. Разбудила меня сирена всеобщей тревоги, разнесшаяся по поенным базам, и сильный взрыв последовавший вслед за нею. Как оказалось позже, это взорвался линкор «Аризона». За день до этого момента у него обновлялся боекомплект, и видимо, не все боеприпасы были загружены на военный корабль, в результате чего, удачно сброшенная бомба с какого-то штурмовика, подорвала боезапас и разметала корабль в щепки.

К тому моменту, когда я успел добраться до территории базы, все в общем-то уже и завершилось. Да было много убитых и раненных, во многих местах бушевали пожары, но налет вроде бы прекратился, и потому я просто присоединился к тушению пожаров и помощи раненым. Весь этот и следующий день прошли в суматохе и на нервах. Никто не верил в то, что все закончилось, и потому все поглядывали с опаской на небо или в сторону океана, предполагая, что утренний налет, вполне может продолжиться десантом на остров. Но ничего этого не было, и, наверное, поэтому добавляло еще больше нервозности.

Уже к обеду было получено сообщение о том, что японские авианосцы, приняв на борт свои самолеты разворачиваются и уходят восвояси. Это принесло некоторое облегчение в наши ряды, и большое недоумение у начальства. Особенно в свете того, что помимо взорванной «Аризоны», потопленных трех крейсеров, трех эсминцев, одного учебно-тренировочного судна и полутора сотен самолетов на базе Хикам, ничего особенно важного не было уничтожено. Те же нефтехранилища, заполненные под пробку недавно разгруженными танкерами, остались в полной сохранности, доки, ремонтные мастерские, казармы личного состава и здания объединенных штабов, тоже остались совершенно невредимыми. И все это навевало мысли о том, что готовится крупный десант на остров. Именно поэтому агрессор постарался оставить все особенно важные объекты для себя.

Вся, следующая неделя прошла в суматохе восстановления порушенной взлетно-посадочной полосы, растаскивания обломков самолетов и тушении пожаров. И когда все это завершилось, мне показалось, что я наконец свободно вздохнул. На этот раз война прошла мимо меня, и единственной потерей, для меня стал прищемленный палец, при вскрытии одного из горящих зданий, во время тушения пожара, в котором я принимал участие. Самое же смешное заключалось в том, что прищемлённый палец, был засчитан за боевое ранение во время налета, и хотя я попытался возразить пытаясь объяснить, что попал на территорию, уже после того как налет завершился, никто не стал этого слушать, и как итог, мне вручили медаль «Пурпурное Сердце». По статусу награды ее вручали всем раненным или убитым во время боевых действий на поле