Книга Новый мировой беспорядок и индийский императив - Шаши Тарур

в результате одностороннего отступления Америки».

На протяжении десятилетий американский контроль над Интернетом считался нелегитимным: как может одно государство контролировать самый важный ресурс XXI века? И все же стоит задуматься, будет ли эта многосторонняя система иной. Уже сегодня решения принимаются несколькими группами интересов, а голоса представителей неанглоязычных стран Глобального Юга ограничены. Переход к Интернету управления новым международным органом, Соединенные Штаты определили границы реформ и изменений. То, что правительства оказались в одном мешке с бизнесом и гражданским обществом, лишь позволяет Америке сохранять фактическое влияние на Интернет.

 

НОВОЕ СРЕДСТВО МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ

 

С момента своего появления в качестве американского военного проекта в начале 1960-х годов Интернет прошел долгий путь. Сегодня он составляет значительную часть экономики большинства стран, а жизнь большинства людей без него была бы просто немыслима. Однако повсеместное распространение этой среды привело к тому, что она стала использоваться и в деструктивных целях. Так, в 2007 году власти Таллинна (Эстония) решили убрать советский мемориал из центра города. Страна, ранее входившая в состав СССР, стремилась забыть о своем наследии времен холодной войны. Однако сразу после объявления об этом решении российское правительство предупредило, что демонтаж памятника будет расценен как оскорбление России. В то время подобные предупреждения в основном игнорировались. На следующий день жители Эстонии, проснувшись, обнаружили, что доступ в Интернет практически полностью заблокирован. Они не могли зайти ни в онлайн-газеты, ни в социальные сети, ни на правительственные сайты, ни даже на финансовые сервисы. Только через несколько дней правительство Эстонии осознало, что это была массированная распределенная атака типа "отказ в обслуживании" (DDoS), которая разрушила интернет-инфраструктуру небольшого государства. В интервью изданию Foreign Policy Тоомас Хендрик Ильвес, тогдашний президент Эстонии, сказал: «Оглядываясь назад, можно сказать, что это был первый, но вряд ли последний случай, когда кибератака... была совершена в откровенно политической манере».

Атаки в Эстонии стали поворотным моментом в истории Интернета. Впервые Россия продемонстрировала всему миру, что Интернет стал "честной игрой" в более широкой геополитической борьбе. Далекий от своих либертарианских истоков, Интернет стал пространством для конфликтов и агрессии. После кибератаки на Эстонию практически все государства используют киберпространство в качестве домена для продвижения военных интересов, в том числе и США. В 2012 году американские власти обнародовали подробности кибератаки на компьютеры, управляющие ядерной программой Ирана. Вирус, получивший кодовое название "Олимпийские игры", проникал в иранские системы и физически манипулировал состоянием иранских центрифуг, используемых для обогащения урана. Вирус Stuxnet - так он был назван - в конечном итоге оказался в тысячах компьютерных систем по всему миру. К счастью, создавшая его совместная американская и израильская команда запрограммировала его таким образом, чтобы он активизировался только при виде конфигурации конкретной компании, управляющей иранскими центрифугами.

Пока США были заняты разработкой оружия для киберпространства, Китай вел масштабную кампанию шпионажа, направленную на высокотехнологичные корпорации в США, Японии и Европе. К тому времени, когда о деятельности Китая стало известно, он взломал базы данных оборонных подрядчиков и даже Пентагона, похитив секреты таких важных программ вооружений, как истребитель F-35 и ракетные системы. Однако на этом действия Китая не закончились: он также совершал рейды в финансовые учреждения, аналитические центры и СМИ. Например, в 2014 г. в журнале Foreign Policy была опубликована статья о кибершпионаже Китая против компаний, занимающихся солнечной энергетикой, с целью похищения рыночных стратегий и информации о ценах, которые впоследствии использовались для снижения их конкурентоспособности на конкурентных рынках.

Сложные стратегии в киберпространстве характерны не только для государственных структур. Как уже отмечалось, ИГИЛ находится в авангарде использования возможностей социальных сетей в своих неблаговидных целях. ИГИЛ максимально увеличивает свою аудиторию, используя возможности таких социальных сетей, как Facebook и Twitter, и даже прибегает к использованию зашифрованных мессенджеров, таких как Telegram. Идеологический родоначальник ИГИЛ Абу Мусаб аз-Заркави рано понял ценность этой тактики, когда выложил в Интернет низкокачественные видеозаписи убийств и других актов насилия. Информационная пропаганда ИГИЛ была настолько хорошо развита, что журнал Vice назвал группировку "абсолютными профессионалами социальных сетей". По некоторым данным, ИГИЛ публиковало более 40 тыс. твитов в день. Группировка разработала несколько приложений для Android и iOS, которые предоставляли доступ к медиааккаунтам пользователей, что позволяло ИГИЛ координировать сотни тысяч аккаунтов одновременно. Еще в 2002 году даже покойный Усама бен Ладен понимал ценность новых медиа. В 2002 г. в письме мулле Омару, бывшему главе движения "Талибан", Усама бен Ладен писал: «Очевидно, что война в СМИ в этом веке является одним из самых сильных методов; фактически ее доля может достигать 90% от общего объема подготовки к сражениям». Террористы использовали все возможности Интернета - от его способности способствовать массовым потокам информации до возможности шифровать сообщения - для пропаганды, вербовки и радикализации людей и финансирования своих операций. Важно понимать, что, как и война, терроризм - это просто политика другими средствами. Терроризм, в конечном счете, является выражением альтернативных политических ценностей и норм организации общества, хотя и с применением насилия. Как и в основной политике, террористические организации используют технологии в качестве средства увеличения силы для достижения своих целей.

2016 год, пожалуй, стал годом подлинного становления кибернетических операций. Российские "тролли", правительственные агентства и союзные компании использовали интернет для того, чтобы нарушить работу системы, которую еще несколько лет назад многие считали невозможной, - американских национальных выборов. Источником вдохновения для создания этой техники послужил российский генерал Валерий Герасимов, который после сорока лет службы в Советском Союзе и российских вооруженных силах изложил концепцию ведения войны в XXI веке, стирающую границы между миром и войной. В XXI веке... войны больше не объявляются, а начавшись, ведутся по незнакомому шаблону", - писал он в феврале 2013 г. в "Российском военном журнале", излагая асимметричный, многогранный подход к ведению войны, предполагающий "постоянно действующий фронт по всей территории вражеского государства".

По скромным оценкам представителей компаний, работающих в социальных сетях, которые давали показания в Сенате США, российское изощренное использование операций влияния в социальных сетях достигло более 126 млн. пользователей. Фальшивые аккаунты, боты, хэштеги и платная целевая реклама были излюбленным оружием россиян. Хотя многие предполагают, что конечной целью Москвы было привести Трампа к власти, дизайн этих операций показывает, что на самом деле они были направлены на подрыв демократических процессов, чтобы поставить под сомнение их осуществимость. По данным Facebook, российские оперативники потратили около 100 тыс. на покупку рекламы с социально раскольническими сообщениями, такими как права ЛГБТ, расовые отношения, права на оружие, жестокость полиции и т.д. Даже если не принимать во внимание российские операции влияния, социальные сети

была в центре внимания на президентских выборах