Книга Неспешная игра - Моника Мерфи

с Гейбом и Люси, когда мы прощались, обняла их обоих и поблагодарила за приглашение на ужин. Хотя я был тем, кто пригласил её, но проехали, забудем. Она хотела быть вежливой. Пытаясь произвести хорошее впечатление на моих друзей. Надеясь, что задержится и увидит их снова — что и случится, учитывая, что она дружит с Келли и Джейд.

Такого рода вещи должны повергнуть меня в панику. Во-первых, я не хочу обманывать девушку и заставлять её думать, что у неё есть шанс. Ни у кого раньше не было со мной шанса.

Чёрт, я даже не уверен, есть ли у Александрии он. Я всё ещё нахожусь на стадии выяснения возможностей.

Во-вторых, тот факт, что я даю ей этот особый шанс, когда всё может не сложиться, и мне всё равно придётся сталкиваться с ней позже? Безумие. Опять же, не похоже на меня. Я держу девушек на расстоянии. Я могу трахаться сколько угодно, но стоит им только захотеть увидеть меня снова, позвонить или написать, потусоваться с друзьями или встретиться с ними в баре, собраться вместе на ужин — это большое жирное «нет».

Так почему же Александрия отличается от других? Что заставляет её выделяться среди остальных? И почему, чёрт возьми, я до сих пор не переспал с ней? Я не засовывал руку ей в трусики. Она не делала мне минета, не дрочила мне, ничего. Чёрт возьми, я едва поцеловал её. Чертовски неслыханно.

И ещё хуже, насколько я сейчас волнуюсь. Как только мы сели в мою машину, она притихла. Чувствую себя так, словно сделал что-то не так. Каким-то образом всё испортил. Девушки молчат, когда злятся, когда не добиваются своего, что бы это ни было. Кажется, я сделал что-то плохое, и не знаю, как это исправить.

Обычно мне всё равно настолько, что желания что-то исправлять совершенно не возникает. Вся эта ситуация чужда и неудобна, и мне это чертовски не нравится.

— Так ты действительно собираешься к Стивену на День благодарения? — решаюсь я.

Она даже не смотрит на меня, просто продолжает держать голову отвёрнутой от меня, пялясь в окно.

— Он пригласил меня. Других планов у меня не было. Поэтому да. Собираюсь.

Я умираю от желания точно знать, почему у неё нет больше никаких планов. Где её родители? Они живут далеко отсюда? Я даже не знаю, откуда она родом. До этого я никогда не задумывался спросить об этом, и я отношусь к Александрии так же, как к любой другой девушке, входящей в мою жизнь.

Что доказывает, какой я бессердечный засранец. И я ненавижу это. Раньше меня это никогда не беспокоило, но… чёрт.

— Он всё ещё тебе нравится? — говорю, как неуверенный в себе осёл.

Она бросает на меня уничтожающий взгляд.

— Только как друг.

— Уверена? — остановись, чувак. Остановись, от греха подальше.

— Я здесь с тобой, не так ли?

Мы оба замолкаем. Она продолжает смотреть в окно. Я продолжаю обдумывать каждое её короткое слово и жест. У неё вырывается лёгкий вздох, звук совершенно печальный, и всё. Я не могу этого вынести.

— Ты злишься на меня или что-то в этом роде? — выпаливаю я. Мои губы снова сжимаются, и я мысленно проклинаю то, как чертовски тупо это звучит. Я никогда не был из тех, кто спрашивает девушку, сердится ли она на меня. Мне было всё равно. Обычно я даже надеюсь, что они злятся на меня, потому что это означает, что больше не придётся иметь с ними дело.

Она снова вздыхает, ещё один тихий, печальный звук, от которого у меня болит в груди.

— Я не злюсь. Я просто… трудно объяснить.

Чёрт, теперь я чувствую себя ещё хуже. Что она имеет в виду?

— Я… что-то сделал?

— Нет, совсем нет. Это не из-за тебя, — я смотрю на неё и обнаруживаю, что она тоже смотрит на меня, слабо улыбаясь. — Дело во мне.

И это всё, что она говорит.

Она ничего не даёт. Ни крошки. Она ещё более скрытная, чем я, а я думал, что это невозможно. Я боюсь копнуть глубже в поисках дополнительной информации, потому что знаю, каково это.

И ненавижу это.

Мы молчим несколько минут, пока я веду машину, слышен только шорох дворников, двигающихся по стеклу, стук дождя по машине и тихая музыка радио на заднем плане. В воздухе нет напряжения. Я больше не чувствую себя неловко, но у меня есть ещё один вопрос, который хотелось бы ей задать. Мне нужно знать…

— Не хочешь поехать ко мне? — спрашиваю я совершенно ровным голосом. Внутри же я весь на нервах. Не хочу, чтобы она ответила «нет».

Боюсь, что она, определённо, скажет «нет».

Ещё больше тишины, можно только предположить, что она обдумывает мой вопрос, и, чёрт возьми, я больше не могу этого выносить. Она собирается мне отказать, и да, я говорю, как полный придурок, но ни одна девушка никогда мне не отказывала. Что я такого сделал, чтобы всё испортить? Она будет тусоваться со Стивеном и всеми его отстойными друзьями — ладно, она живёт с этими отстойными друзьями, но, чёрт возьми, она проводит с ними достаточно времени — но не хочет быть со мной.

Это ранит. Сильно.

— Да, — наконец произносит она, её голос такой тихий, сладкий, что такое чувство, словно она шепчет прямо сквозь меня. — Мне бы этого хотелось.

Облегчение разливается во мне, вместе с пьянящим предвкушением. Я набираю скорость, крепко сжимаю руль и практически мчусь домой.

— Я никогда раньше не была наверху, — сообщает она мне, когда я следую за ней вверх по лестнице. Мой взгляд прикован к её идеальной попке, тем более что она находится на уровне глаз. Свитер, который на ней, прикрывает её, но джинсы у Александрии чертовски узкие. Они облегают её стройные бёдра… по всей длине ног, которые, кажется, продолжаются вечно.

Всё, что я могу себе представить, смотря на эти сексуальные ноги, — это как они обвиваются вокруг моей талии, когда я погружаюсь глубоко в её влажное, горячее тело. С трудом сглотнув, поднимаю глаза и ловлю её вопросительный взгляд через плечо. Наверное, это намек, что она ждёт моего ответа.

— Добро пожаловать в моё логово, — подаю голос с плотоядной усмешкой, надеясь, что она рассмеётся.

Она этого не делает. Проклятье.

Наверху лестницы я беру её за руку и веду до двери моей спальни, которая закрыта. Протянув руку, поворачиваю ручку и открываю, махнув рукой, предлагая ей войти первой.

Не говоря ни слова, даже не улыбнувшись,