Книга Сестры из Сен-Круа - Дайни Костелоу
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда она наконец поднялась наверх, устало волоча ноги, то увидела, что Сара уже в постели. Молли хотела войти в комнату бесшумно, но лампа еще горела, Сара приподнялась на локте и спросила:
— Молли, где ты была? Уже очень поздно.
Молли рухнула на кровать и тихо сказала:
— Гарри Кука привезли в нашу палату сегодня днем. Ему пришлось отрезать ногу.
— Гарри Кука? — На мгновение Сара недоумевающе смолкла. — Гарри Кука… Это не тот Гарри Кук, с фермы Хай-Мидоу?
— Он самый. Мой кузен. Я-то у родителей одна, вот и играла с ним, когда мы ребятишками были, — с ним и с его братом Тони.
— Ох, Молли, какая жалость! Как это ужасно для тебя. Я его помню. У него еще волосы были рыжие.
Молли начала медленно раздеваться.
— Нет, рыжий — это Тони, старший. У Гарри волосы какого-то мышиного цвета. Он в третьей палате. Я сидела с ним.
— Он очень плох? — мягко спросила Сара.
С минуту Молли молчала. Привычно сложила блузку и юбку на стуле, отбросила грязный передник в сторону, приготовила себе чистый на утро и только тогда, забираясь в кровать, ответила:
— Сестра Мари-Жанна сказала, чтобы я молилась за него. Лучше бы ты помолилась, Сара, а то я не очень-то умею.
— Конечно, помолюсь, — сказала Сара. — Как ты думаешь, он поправится?
Молли шмыгнула носом и сказала просто:
— Он в третьей палате, Сара. Что ж тут думать? Разве что чудо…
— Тогда я буду за него молиться, — ответила Сара и закрыла глаза.
Когда она открыла их снова, Молли сидела в постели и что-то строчила в своем дневнике.
— Ты бы поспала немного, Молли, — мягко сказала Сара. — Завтра будешь писать свой дневник.
— Надо записать все сразу, — ответила Молли, не выпуская из пальцев карандаш, быстро бегущий по странице, — все, что думаю, пока не забыла. Я стараюсь записывать все, что чувствую. Завтра оно уже смажется, и останется только тень.
На следующее утро Молли поговорила с сестрой Элоизой о желании Тома навестить своего товарища в третьей палате.
— Это его друг… l’ami de ce soldat[11], — объяснила она. — У него тяжелая рана… tres blesse, ma soeur[12]. Он хочет его навестить… dans la salle trois[13].
Сестра Элоиза все поняла, но ей не очень-то хотелось разрешать еще не окрепшему пациенту навещать друга в другой палате, даже если этот друг, по всей вероятности, при смерти. Она велела Молли возвращаться к работе и сказала, что еще поговорит об этом с сестрой Мари-Жанной.
Как только палата ожила, Молли стала обходить все кровати по очереди, чтобы измерить всем температуру. Когда она подошла к Тому Картеру, тот все еще лежал неподвижно с закрытыми глазами, но что-то подсказывало ей, что он не спит, и она тихо проговорила:
— Том… Вы не спите, Том?
При звуке ее голоса его глаза распахнулись, и он попытался сесть. Она мягко уложила его обратно.
— Пришла измерить вам температуру, — сказала она, кладя термометр ему под язык. — Я была у Гарри. К сожалению, ему отрезали ногу, но мы же знали, что так будет, правда? Вчера он был очень слаб, и сестра, которая заведует его палатой, сестра Мари-Жанна, сказала, что сон для него сейчас лучшее лекарство. Я спрашивала сестру Элоизу, можно ли вам навестить его сегодня, и она сказала, что поговорит сестрой Мари-Жанной. Думаю, это будет зависеть от того, как вы себя чувствуете. Ей ведь тоже не хочется, чтобы вы переутомлялись. Она пока еще боится, как бы у вас не началось заражение. Трудно от этого уберечься, когда вокруг столько гнойных ран.
Пока она объясняла все это, Том смотрел на нее, не отводя глаз. Говорить с градусником во рту он не мог.
Молли продолжала:
— Если у вас температура, а я боюсь, что так и есть… — она положила прохладную руку ему на лоб и почувствовала жар под пальцами, — то вряд ли вас туда пустят, но я потом еще раз спрошу. — Она вынула термометр у него изо рта и увидела, что ртуть остановилась на отметке 102[14]. «Высокая температура, — подумала она, — слишком высокая». — А почему бы вам самому ее не спросить, когда она зайдет? Правда, она не говорит по-английски, но она поймет, о чем вы спрашиваете, и позовет сестру Мари-Поль — помните, ту, что в маленькой шапке? Она вам переведет, если меня не будет рядом.
Она улыбнулась ему и, отметив его температуру на графике, отошла, пока он не успел спросить, сколько у него градусов.
Во время перерыва на завтрак, прежде чем идти на кухню, чтобы вместе с Сарой позавтракать горячим шоколадом и хлебом, Молли проскользнула в третью палату — взглянуть на Гарри. Сестра Мари-Жанна была чем-то занята за ширмой у другой кровати, в конце палаты, и Молли с минуту постояла у постели Гарри. Вид у него был почти такой же, как и прошлой ночью: лицо бледное, дыхание частое и прерывистое. Руки снова лежали на одеяле, и Молли накрыла его правую ладонь своей. Едва она коснулась его руки, как глаза у него распахнулись и устремились прямо на нее. Какое-то время он просто смотрел на женщину, стоявшую рядом с ним, затем в его глазах медленно появилось выражение, показывающее, что он ее узнал, и тут же сменилось недоверием.
— Молли? Молли Дэй? — Голос Гарри был похож на карканье вороны, и Молли пришлось наклониться ближе, чтобы разобрать слова. — Молли, это правда ты или мне снится? Где я, Молли? Дома? В Блайти? — Тень улыбки тронула его губы. — Я дома, в Блайти! Слава богу, я в Блайти!
Молли присела на край кровати и ласково сжала его руку.
— Да, Гарри, это я. Я здесь. — Она улыбнулась и взяла его руку в обе ладони. — Но до Блайти тебе пока далеко. Ты в госпитале, во Франции, а как только окрепнешь, сразу поедешь домой.
Гарри глядел на нее непонимающе.
— Но почему ты здесь? Это ма тебя прислала?
Молли засмеялась.
— Нет, Гарри, я здесь вместе с мисс Сарой из поместья. Мы работаем в этом госпитале, помогаем ухаживать за ранеными, такими, как ты.
— С мисс Сарой?.. — Кажется, он хотел еще что-то сказать, но тут на него накатил приступ боли, все тело выгнулось дугой, на лбу выступил пот. С его губ сорвался невольный крик, и тут же из-за занавешенной кровати появилась сестра Мари-Жанна. При виде
