Книга Сестры из Сен-Круа - Дайни Костелоу

какого труда ему стоит подняться на ноги. Наконец он встал рядом с ней.

— Как вас зовут? — спросила Молли с улыбкой, вновь переведя взгляд на него.

— Том Картер, — ответил он. — А Гарри где? Жив?

— Он в операционной, — ответила Молли. — Ногу ему, боюсь, придется отнять. Ничего другого не остается, иначе ему не выжить, понимаете?

Том устало кивнул:

— Понимаю.

Молли улыбнулась ему:

— А с вами что? Давайте-ка умоем вас и осмотрим руку.

Она помогла ему снять гимнастерку и со всей возможной бережностью разрезала и сняла бинты. Они были насквозь пропитаны кровью, уже запекшейся, вместе с ними оторвались присохшие струпья, и свежая алая кровь вновь проступила сквозь слой грязи. Когда повязка отделилась от раны, Том Картер шумно втянул в себя воздух, но больше не издал ни звука, только зубы стиснул от боли. Сестра Элоиза тут же возникла рядом и отправила Молли за горячей водой, а сама взялась обрабатывать рану. Рана оказалась не такой страшной, как можно было подумать с первого взгляда: было ясно, что рука какое-то время не будет действовать, но опасности для жизни, судя по всему, не было. Сестра Элоиза промыла рану, перевязала, сделала обезболивающий укол и препоручила раненого заботам сестры Мари-Поль: той осталось обтереть его мокрой салфеткой и уложить в постель.

— Время и покой, и он будет здоров, — передала через нее Тому сестра Элоиза, переходя к другой кровати.

Как только Том снова увидел Молли, он подозвал ее и опять спросил о Гарри Куке.

— Он еще в операционной, — сказала Молли, — а потом его, скорее всего, переведут в другую палату. Странно, что его сразу сюда принесли. Обычно здесь лежат не очень тяжело раненые. — Она улыбнулась. — Постарайтесь не беспокоиться о Гарри. Он всегда был крепким парнем, он выкарабкается.

Том удивленно взглянул на нее.

— Что значит — всегда? Вы же его совсем не знаете.

— Еще как знаю, — засмеялась Молли. — Сколько себя помню, столько и его. Он же мой кузен. Мы с ним из одной деревни, из Чарлтон Амброуз. Его мать мне родной тетушкой приходится. У них тоже ферма в долине, только далековато от нашей. Я их с Тони всю жизнь знаю. — И она добавила: — Вы ведь тоже знаете Тони, его брата?

Том кивнул:

— Да, мы все трое из одной части. Первый батальон Белширского полка. И на фронт вместе уходили.

— Да? Так вы из Белкастера?

— Нет, из Лондона — там и родился, и вырос. Мы с Гарри работали в доках в Белмуте, а когда вместе записались в полк, нас сразу и в один взвод определили. Вместе проходили подготовку и все такое, ну, и сдружились крепко, значит. С тех пор все время вместе.

— Ну так я, как только разузнаю о нем что-нибудь, сразу вам скажу. Как вы себя чувствуете?

Том Картер пожал плечами:

— Ничего. Та монашка, у которой шапка поменьше… — он кивком головы указал на сестру Мари-Поль, — она сказала, что я скоро выйду отсюда.

Молли улыбнулась такому описанию сестры Мари-Поль.

— Что ж, она, наверное, права… если, конечно, окажется, что заражения нет, и рана начнет заживать. Так или иначе, в постели вы не залежитесь.

— А можно мне будет зайти повидать Гарри в той палате, куда его переведут, мисс? — спросил Том. — Мне бы только знать, что он поправится.

— Наверное, можно. То есть мне так кажется, — с некоторым сомнением в голосе проговорила Молли. — Но это не я решаю. Я спрошу сестру Элоизу, если хотите… она здесь главная. Только до завтра уже вряд ли получится.

— Спросите, пожалуйста, мисс.

Вид у него был усталый и встревоженный, лицо все еще серое от усталости и от боли в раненой руке. С этим серым лицом на фоне белой подушки он казался гораздо старше своих двадцати с небольшим и в то же время совсем беспомощным, словно больной ребенок в постели. В порыве чувств Молли протянула к нему руку и сказала:

— Обещаю, что спрошу, только уж вы мне тоже пообещайте, что постараетесь сейчас немного поспать. Вот приду в следующий раз дежурить и скажу, что она ответила. А теперь вы ведь будете молодцом и постараетесь отдохнуть хорошенько, да?

Он выдавил из себя усталую улыбку и послушно сказал:

— Да, мисс, постараюсь.

— Меня зовут Молли, — мягко сказала Молли. — Моя смена уже кончается. Вы ведь Том, да? — Он кивнул. — Так значит, Том, я приду к вам, как только буду снова дежурить в палате, и тогда расскажу вам все новости о Гарри.

Том снова кивнул и закрыл глаза. Молли успела увидеть, как лицо у него обмякло, и он мгновенно заснул.

После смены Молли зашла в третью палату, думая найти там Гарри Кука. Он и в самом деле был там — его только что принесли из операционной. Сестра Мари-Жанна не очень-то обрадовалась приходу Молли, но когда наконец поняла, что Гарри — ее друг и односельчанин, нехотя подпустила ее к его постели.

Гарри лежал неподвижно, лицо у него было цвета оконной замазки, простыня натянута до подбородка, а руки лежали без движения поверх одеяла. Если бы одеяло не вздымалось едва заметно в такт его дыханию, Молли решила бы, что он уже умер. Очертания маленькой фигуры под одеялом были неправильными, с провалом на месте отрезанной левой ноги, и Молли безошибочно почувствовала, что смерть уже нависла над этим бренным телом.

Она ласково тронула его правую руку. Рука была холодная, и Молли машинально, не задумываясь, убрала ее тихонько под одеяло, а затем точно так же и левую. Наблюдавшая за ней сестра Мари-Жанна ничего не сказала, только про себя отметила, как ласково Молли обращается с этим раненым.

— Старый друг? — спросила она.

Не вполне уверенная, что правильно поняла вопрос, Молли ответила на ломаном французском:

— Семья. Когда мы были дети. С четыре года друзья.

Сестра Мари-Жанна кивнула и, протянув к Молли руку, мягко сказала:

— Если только он не очень сильный и если Бог не поможет ему, то он не выживет. Молитесь за него, дитя мое.

Молли кивнула.

— Можно я посижу с ним немножко? — спросила она, а затем повторила свою просьбу по-французски, стараясь выговаривать слова как можно четче.

Сестра Мари-Жанна устало улыбнулась.

— Пододвиньте стул поближе к его кровати, — сказала она, — только долго не засиживайтесь. Вам самой нужен отдых.

Молли нашла деревянный стул и поставила у самой кровати, чтобы можно было дотронуться до Гарри, если он вдруг очнется. Но он лежал с закрытыми глазами, дыхание его было коротким и неглубоким, и Молли просто