Книга Цена времени. Книга 4 - Роман Шайх

усеяна замками и крепостями. Сейчас его армия действительно велика, однако после долгих осад от её величия останется лишь тень. Потом долгая зима, пополнения и снова осады. У нас этого времени нет.

— Поэтому Вы похитили меня? — Она смешно нахмурилась, не понимая моей логики. — Чтобы он плюнул на всё и двинулся сюда? — Она, похоже, уже не скрывала своего удивления.

— Вы на редкость проницательны. — Степенно кивнул я, улыбаясь.

— Это самоубийство! — Презрительно фыркнула она. — Глупое и бессмысленное. У отца воины со всей Европы. Французы, германцы, итальянцы…

— Католики на стороне язычников? — Усмехнулся я. Лицо юной принцессы исказила гримаса неприязни.

— Можно заставить самого Папу Римского взять меч и пойти воевать во славу Одина. Главное, чтобы золота хватило. — Катарина в очередной раз блеснула своей эрудицией. Конечно, нет ничего удивительного в том, что принцесса влиятельного европейского государства имеет такие познания, однако мне было всё же непривычно слышать от девушки в этом времени подобные речи. Тут и мужчины то не всегда могут так говорить.

— Твердили: 'Шли же племена, Бедой России угрожая; Не вся ль Европа тут была? А чья звезда ее вела!.. — Процитировал я по памяти стихи Пушкина. В оригинале, из-за чего Катарина лишь вопросительно подняла брови. Я перевёл строки на немецкий, стараясь сохранить если не рифму, то хотя бы ритм строк.

— С чего это Вы так любезны со мной? — Без энтузиазма спросила она. — Я же вроде как язычница в плену у христиан.

— Скандинавские божества меня не пугают. — Вяло отмахнулся я.

— Значит, вы не боитесь кары Одина? — Прищурившись, спросила она. Я же слегка подался вперёд и, заглянув в её глаза, холодно произнёс:

— А Вы? — Катарина отвела взгляд. Её дыхание сбилось, она потерялась.

— Что Вы… О чём это Вы говорите? — Наконец придя в себя и гордо подняв подбородок, спросила она.

— Ваша актёрская игра впечатляет, миледи. — Наигранно похлопал я. — Однако письма, найденные в Ваших покоях, дошли до меня много раньше. — Катарина окончательно поникла. — Что интересно, в посланиях к отцу Вы, как и следует, восхваляете Одина и других скандинавских богов. — Я перебрал несколько желтоватых конвертов, доставленных за несколько дней до этого. — Но вот в некоторых переписках со Шведскими графами и даже германскими князьями Вы, почему-то, пишите как добропорядочная христианка. Упоминаете Иисуса, но ни слова о языческих богах. — Катарина совсем покраснела, а я же лишь вытащил из кармана небольшой католический крестик на серебряной цепочке, найденный в её покоях во время штурма. — А это, как я понимаю, принадлежит Вам? — Она, забыв о своём положении, подалась вперёд, стремясь выхватить у меня свою вещь, однако быстро одумалась и лишь продолжала сверлить меня своим взглядом.

— Отдайте его мне. — Холодно произнесла она. Карета остановилась. Мы приехали. Я вложил крестик в её руку.

— Чувствуйте, себя почти как дома, госпожа Ульссон. — Улыбнувшись ей, я открыл дверцу и вышел из кареты.

Мы остановились недалеко от стен детинца, возле новенького двухэтажного трактира с множеством съёмных комнат. Я не решился размещать принцессу в очень уж неподобающих условиях, но и в пределах княжеского двора ей быть не положено — всё же для всех она язычница. Рота солдат вместе с Максимом отделилась от нас на въезде в город и сейчас карету сопровождал лишь Мурат со своим взводом.  К н и г о е д . н е т

— Лейтенант, — Обратился я к нему. — Сними лучшую комнату здесь для нашей гостьи и организуй круглосуточное охранение. Никого к ней не впускать, выпускать только под присмотром десятка бойцов и не дальше сотни метров от трактира. С ней говорить на германском, можешь послать за толмачом в случае чего. Всё ясно?

— Так точно! — Коротко рявкнул он.

— Выполняйте, лейтенант. — Гвардеец отдал честь и стал отдавать распоряжения своим сержантам.

Вернувшись в детинец, я поспешил домой, к Анне. В свете последних событий я стал проводить рядом с ней значительно больше времени и сейчас тоже хотел поскорее оказаться рядом.

Словно на крыльях вспорхнув на третий этаж, я осторожно приоткрыл дверь, заглядывая внутрь. Анна, заметив меня, устало улыбнулась. Я тихонько подошёл к ней и присел рядом, на край кровати.

— Ну как ты? — Спросил её я.

— Всё немного сложнее, чем я думала. — Она вновь улыбнулась одними уголками губ. Я положил свою руку на её.

— Как он? — В который раз задал я волнующий меня каждую минуту вопрос.

— Снова спит. — Пожала плечами Анна. — Это ведь хорошо?

— Конечно, — Произнёс я, осторожно, вставая. Тихонько пройдя в противоположный угол комнаты, я заглянул в кроватку с высокими бортами. Там, раскинув руки в стороны, спал, немного приоткрыв рот и сопя совсем крошечным носом, младенец. Владимир. Мой сын и наследник. Анна незаметно подошла сзади и обняла меня, так же заглядывая в кроватку.

— Ну, как там шведская принцесса? — С усмешкой спросила она.

— Ты знаешь, очень даже ничего. — Съязвил я, от чего едва не получил размашистый подзатыльник. — Ну тихо, тихо, разбудишь. — Я кивнул в сторону мирно спящего сына. Анна успокоилась. Мы вышли на балкон, чтобы продолжить разговор, не утруждая себя шёпотом.

— А если серьёзно, что можешь сказать? — Не унималась Анна.

— Да что тут говорить? — Не понял я. — Самая обычная принцесса, даже весьма продвинутая.

— А помнишь, — После небольшой паузы произнесла она. — Мы с тобой говорили, что когда-нибудь женщины и мужчины будут равны во всём.

— Ну вообще во всём вряд-ли — Улыбнулся я придуманной шутке. — Но во многом — когда-нибудь будут.

— Неужели нельзя что-нибудь сделать уже сейчас? — Совершенно серьёзно спросила она. Я всерьёз задумался. Дать женщинам сейчас политические права я не могу: обстановка уж очень нестабильная во всей этой политике. Права трудовые? Не думаю, что в кузнице девушки будут так же эффективны, как здоровые мужики, а на суконных фактурах женщины работают уже сейчас. А что если…

— Ты знаешь, у меня есть одна идея. — Наконец проговорил я.

— Правда? — Не веря моим словам встрепенулась Анна.

— Абсолютно. Скажи, у тебя на примете есть хотя бы несколько смелых девушек, готовых менять мир вокруг себя?

— Думаю, найдутся. — Почти сразу же ответила она.

— Хорошо. — Я улыбнулся, задумчиво смотря в даль. — Надеюсь, они не боятся высоты.

Глава 20 «Ненужное внимание»

15 мая 1507 года. Новгород.

Громадных размеров пушечная мануфактура, расположившаяся на берегу Волхова за второй стеной софийской стороны города, пыхтела и плевалась клубами чëрного дыма непрерывно. Ни на минуту не стихали в её стенах удары молотов по железу. Самых разных: от маленьких ручных для мелкой работы до больших,