Книга Закат блистательного Петербурга. Быт и нравы Северной столицы Серебряного века - Сергей Евгеньевич Глезеров

вовсе откладывалось на неопределенный срок. Городская дума Петербурга, которую обвиняли во всех мыслимых и немыслимых грехах, становилась притчей во языцех.

Как уже говорилось, еще в 1890-х годах в Городской думе наметились две группировки, позднее получившие названия «стародумцев» и «обновленцев». «Стародумцы» являлись «партией большинства» и выражали, главным образом, интересы купечества и домовладельцев. Что же касается «обновленцев», то они принадлежали к представителям новой «просвещенной» буржуазии. Тон здесь задавали промышленники и крупные коммерсанты. На выборах в Городскую думу 1908 года «обновленцы» смогли значительно усилить свое представительство, но большинство все равно осталось за «стародумцами». Лидером «стародумской» партии являлся сам городской голова Петербурга Илья Иванович Глазунов – дядя композитора А.К. Глазунова, продолжатель давней семейной книготорговой традиции, с 1881 года – бессменный гласный Городской думы. Городским головой он являлся с 27 января 1910 года.

Карикатура на городские власти Петербурга, опубликованная в журнале «Родина», 1910 г., № 5 (из коллекции автора). Автор едких стихов, сопровождавших карикатуру, как видим, совершенно не стеснялся в выражениях, назвав городского голову И.И. Глазунова «кометою севрюжной»

Городской голова Петербурга Илья Иванович Глазунов – известный общественный деятель, владелец крупной издательской и книготорговой фирмы

В 1908 году смертность в Петербурге, хоть и не намного, превысила рождаемость. Это давало повод современникам судачить о начале «вымирания» столицы. Точные цифры звучали следующим образом: в 1908 году в Питере умерло 44 311 человек, родилось 44 133 человек. Чрезвычайно высока была детская смертность: почти половину из умерших, точнее 44 %, составляли дети в возрасте до пяти лет. В 1909 году Министерство внутренних дел России сообщало, что среди столиц и крупных городов Европы Петербург по смертности населения занимает одно из первых (!) мест.

По данным МВД, за 1898–1908 годы треть всех смертных случаев в Петербурге обусловливалась заразными болезнями, чего не наблюдалось не только ни в одном из западноевропейских городов, но даже и в больших городах России. По смертности от брюшного тифа Петербург стоял на первом месте в Европе. В среднем в Северной столице от тифа умирало 111 человек на 100 тысяч населения.

Карикатуры на деятелей Городского управления, опубликованные в журнале «Огонек» в номере от 21 августа (3 сентября) 1910 г. (из коллекции автора)

В «верхах» становилось очевидным, что городские власти Петербурга просто не обладают волей к осуществлению тех мероприятий, в которых нуждалась столица. Не случайно, что в 1909 году пошла речь о необходимости принятия закона о «принудительном», или «насильственном», «оздоровлении Петербурга». Если эти вопросы не в силах разрешить городская власть – ими займутся в более высоких сферах. Министр внутренних дел внес в Государственную думу законопроект о «принудительном оздоровлении Петербурга», в котором констатировалось ужасающее санитарно-гигиеничное состояние города, а причинами чрезмерной заболеваемости и смертности назывались скученность беднейшего населения, его плохое питание, загрязнение почвы города и его водоемов, а также неудовлетворительная организация врачебной помощи.

Целый год законопроект министра внутренних дел пролежал в Государственной думе без движения. Наконец, 10 декабря 1910 года Дума начала его рассмотрение, и сразу же закипели нешуточные страсти. Любопытно, что хотя Петербург имел в Госдуме шесть своих представителей, с докладом по этому вопросу выступал не петербуржец, а киевлянин – депутат Проценко. По его словам, правительство, внося законопроект о сооружении канализации и переустройстве водоснабжения в Петербурге, имело в виду совершенно нетерпимое антисанитарное состояние, в котором находилась столица. А основанием для внесения этого законопроекта в Госдуму, как отметил Проценко, как раз и служила бездеятельность со стороны Городского управления в сооружении канализации и переустройстве водоснабжения.

«Город-клоака»

Вот основные положения доклада о Петербурге, представленного киевским депутатом, тут же окрещенного «думским прокурором». Они послужили отправной точкой долгих дискуссий в Думе, едва не вызвавших политический кризис в стране, поскольку состояние столицы являлось вопросом государственной безопасности.

Итак, первый тезис депутата Проценко: смертность в Петербурге велика, как ни в одной стране Европы. Население столицы – полтора миллиона человек, а умирает ежегодно около 40 тысяч человек, причем, главным образом, в детском возрасте и в возрасте 30–40 лет. Из умирающих в Петербурге каждый год: 55 % – дети и 28 % – рабочие, которые находятся в наименее благоприятных условиях существования.

Причина высокой смертности – большое распространение заразных заболеваний. Проценко назвал брюшной тиф «бичом Петербурга»: он стоял на первом месте среди заболеваний, что само по себе служило показателем крайнего антисанитарного состояния города. Среди всех городов Европы Петербург держал «пальму первенства» по количеству заболевших брюшным тифом.

От тифа в Петербурге в среднем умирало каждый год 1100 человек, однако по годам цифры колебались: в 1909 году, например, тиф стал причиной смерти 4020 горожан. Когда же Петербург посещала холера, то число жертв эпидемий становилось просто ужасающим. По мнению Проценко, это объяснялось не только антисанитарными условиями столицы, но также заражением почвы и недоброкачественностью воды.

Второй тезис: Петербург погряз в нечистотах. Почва Петербурга заражена и продолжает загрязняться, с одной стороны, выгребными ямами во дворах, с другой стороны – сточными трубами. В столице существует 40 тысяч выгребов и 17 тысяч помойных ям. Выгребные ямы соединены с подземными уличными трубами, поэтому все жидкие отбросы из выгребных ям переливаются в сточные трубы, а затем идут в Обводный канал, Неву, Фонтанку, в результате петербургские реки и каналы становятся настоящей клоакой. По обязательным постановлениям, все твердые вещества из выгребных ям должны вывозиться домовладельцами. Однако это правило не соблюдается – из города вывозится очень немногое.

Тезис третий: заражение почвы приводит к недоброкачественности воды. Она заражена холерными вибрионами. Как отметил депутат Проценко, есть только две станции, при помощи которых население Петербурга снабжается водой – на Шпалерной улице (главная) и на Петербургской стороне. Станция на Выборгской стороне подлежит упразднению, как недавно закрытая станция на Васильевском острове. При главной водопроводной станции есть фильтры, но они никуда не годятся.

И, наконец, докладчик подвел итоги: что же Городское управление Петербурга сделало по вопросу о канализации Петербурга? «Никакой планомерности, никакой преемственности в работах нет, – отметил он. – Каждая комиссия после своего избрания начинает все сначала. Средств для сооружения канализации они не нашли. Даже о составлении плана расположения подземных сооружений Петербурга Городская управа по настоящее время не позаботилась». Одним словом, «„стародумцы“ довели Петербург до состояния „города-клоаки“».

«Ахиллесова пята» Петербурга

Резкий демарш в Государственной думе сразу же стал известен городским властям, воспринявшим его как выражение к ним явного недоверия. «Петербургская Городская дума представляла улей потревоженных пчел, – замечал современник. – Обе партии («стародумцы» и «обновленцы». –