Книга Ученица - Павел Давыденко

— Мы тут так, с друзьями прогуливались, смотрим… Вот эт да!

— Ладно, я только после… В общем, мне пора, — Андрей Викторович вытащил из кармана ключи, а тут один из громил ткнул его кулаком в плечо, не меняя выражения лица. От неожиданности историк выронил связку, а Плотников тут же пнул ее, и успел подхватить раньше бросившегося к ней мужчины.

— Ага! Где ж ваша скорость, Андрей Викторович? И это… как вы там говорили, история учит не повторять ошибок?

— Отдай ключи.

— Да я отдам… Конечно, отдам!

— Ключи сюда. Быстро.

— Ты чего так базаришь? — пробасил тип, толкнувший историка. — В репу давно не выхватывал, педофил?

— Э, Дима, ты потише! — сказал Плотников. — Он нас как котят может раскидать, если его разозлить. Тем более, это преподаватель, а не говно какое-нибудь. Уважение имей.

Здоровяк хмыкнул, прочистил горло и сплюнул в сторону. На щеках Андрея Викторовича заиграли желваки. Внутри разлилась ледяная пустота.

— Плотников, ты хочешь проблем? Или насчет педофила обсудить?

— Нет, что вы, Андрей Викторович. Я знаю, вы мне можете ТАКОЕ устроить! Из школы выгонят, поставят на учет… А, блин, забыл — я ж и так на учете давно. Ну, посадить могут. Я не собирался ничего такого делать, и знаете, даже могу сказать, кто вам на капот насрал. Думаете, кто-то из нас? Да мы такой хренью заниматься не стали бы, не дегенераты же. А потом еще и петарду совать прямо в дымящийся вулкан! И как он разлетелся… Я сам-то не видел. Ну, предполагаю, вот если даже посмотреть на брызги…

— Заканчивай треп, Плотников. Верни ключи, иначе пожалеешь.

— Предлагаю обмен. Ключи на мой телефон. Вы даете мне его, я вам ключи и мы расходимся.

Андрей Викторович посмотрел на здоровяка, на другие ухмыляющиеся рожи. В другой ситуации он может, начал бы махать кулаками. Не сказать, что испугался. Но понимал, что толпой они его быстро уработают. Плотникову на самом еле, нечего терять, раз он дошел до такого. И дело тут совсем не в мобильнике.

Но сейчас историк хотел, чтоб все побыстрее закончилось. Мозг и тело туманила усталость. Поборов зевоту, он сказал:

— Твой телефон в классе. Завтра отдам на уроке.

— Ага, а если вас закроют опять? Что мне, годами потом ждать свою мобилу? У вас стол запирается хотя бы? Потому что если мобила пропадет, вы расплачиваться будете. Тел нормальных денег стоит.

Андрей Викторович вновь поиграл желваками.

— Пойдемте в школу прямо сейчас.

— Вас всех не пропустят, — покачал головой историк. — Меня и одного в таком виде не пустят, наверное.

— Всех и не надо, — Плотников опять расплылся в широкой, неискренней улыбке. — Мы с вами сходим, ребята здесь побудут. Думаю, бабу Лелю мы уговорим.

Глава 19. МУЖСКИЕ ПОСТУПКИ

— Эй! Помоги машину толкнуть.

Вова вздрогнул и остановился. Плохое предчувствие до этого момента его не посещало, но вот сейчас тревога холодным ужом вползла под грудину. Он посмотрел на забрызганный грязью «Жигуль», стоящий под фонарем. Тонированные стекла, вмятина на переднем крыле — приличная такая, как минимум со столбом поцеловалась машина. Почему-то этот «шрам», уже успевший поржаветь, бросился Вове в глаза.

Такая уж нужда идти в магазин не стояла. В обед Вова сгонял за хлебом, яйцами и картошкой, а тут вечером самому приспичило купить сока и шоколадок. А еще у мамы не хватило сметаны на оливье, да и горошка маловато осталось, поэтому он и решил прогуляться.

И вот теперь парень сначала замер с пакетом, моргнул и ускорил шаг. До дома пара кварталов, машина подозрительная, да и вообще, как там она могла застрять? Мороза нет, льда нет. Заглохли просто? Так сами с толкача заводите, он тут при чем?

— Эй, дружище! Куда ты, машинку толкнуть надо… — не отставал гнусавый голос. Вова даже оборачиваться не стал. Пакет шелестел, бился об ноги, змея холодила грудь изнутри, а Вова хотел уже сорваться на бег, но выглядело бы это глупо. Он слышал шаги позади себя и увещевания гнусавого чувака.

Спустя несколько секунд он услышал стук совсем уж близко, а когда обернулся — мир взорвался яркими искрами. Рот тут же наполнила соленая горечь, пакет выскользнул из пальцев. Из него выкатилась банка горошка, вылетели две плитки шоколада, опасливо выглянула упаковка сока.

— Чо ты так спешишь? Западло пацанам помочь? — послышался еще один голос, для Вовы смутно знакомый. — Отвечай, когда с тобой разговаривают, чмо!

Тупой носок ботинка врезался в бок, ребра обожгла боль.

— Ой… Ой, — выдавил Вова. Еще один тип, гнусавый, пнул банку горошка и она, прокатившись по дороге, врезалась в бордюр. Вова что-то хотел сказать, но еще один удар — на этот раз ногой в живот, — заставил его надсадно кашлять.

— Т-вварь, — прорычал знакомый голос. Следующий удар пришелся в челюсть, после которого мышцы Вовы обмякли. Нападавший продолжил месить уже не прикрывающееся тело, пока Гнусавый и подоспевший Шуля не оттащили его.

— Хватит! Убьешь его, харэ, Туз!

— Точно, — тяжело выдохнул Тузов, смахивая рукавом куртки пот. — Раньше времени это чмо гасить нельзя. Давай, машину подкати прям сюда.

Мимо по тротуару шел пожилой мужчина. Остановившись, он присмотрелся к лежащему на дороге человеку. Затем помялся, и все-таки выкрикнул:

— Ребята! Вы чего там, беспределите что ли?

— Да какой беспредел, дядь, — ответил Тузов. — Плохо ему стало… Дозу не рассчитал. Еще и за добавкой в магазин поперся, вишь, разморило. Щас повезем откачивать. Словно в подтверждение слов, Вовка застонал и пошевелился, пытаясь встать.

— А-а, — протянул с недоверием прохожий, шагнув чуть ближе. Он не поверил твердолобому верзиле, потому что два других парня растерялись на мгновение, как будто даже отступили к машине. Да и видно было, что в пакете совсем не «добавка». Однако, поразмыслив, «самаритянин» решил кивнуть и идти своей дорогой, заглушая доводы разума и совести. Ведь его дома ждет жена (послала в аптеку, давление разыгралось), а если он начнет выяснять, что же там произошло, то и сам может оказаться на асфальте примерно в такой же позе. Неизвестно, встанет ли вообще потом. А вдруг жене совсем поплохеет, кто ей тогда поможет? Так что, он пошел прочь, стараясь убедить себя в том, что поступил правильно.

Убедившись, что старый козел свалил, Тузов харкнул в сторону и рявкнул:

— Мульт! Сколько ты будешь яйца катать? Машину, быстро! Шуля, давай, под руки его бери. Крепкий, чмошник, вон, уже оклемался почти. Ну!

Шуля почувствовал себя ровно так же, как тогда, в роще. Вот ему в ладонь вложили бутылку с зажигательной смесью, вот уже подпалили фитиль. Горящий бродяга, оранжевые языки слизывают сухую траву, валит дым, а потом — замах, бросок. Еще одна бутылка разрывается у ног бомжа.