Книга Мечтатели Бродвея. Том 1. Ужин с Кэри Грантом - Малика Ферджух

Сказав эту речь, Джаспер Хамблдор скрылся за маленькой дверью в углу, и больше его никто не видел.

– «Хилтон»? – переспросила дама в сырной шляпе. – У них тут есть «Хилтон»?

Теперь, в тепле, Хэдли, хоть она и с трудом удерживала на коленях все свои вещи, приключение казалось даже забавным. Они сидели рядышком на скамейке, вещмешок стоял между ног Арлана.

– Что вы прячете в этой коробке?

– Сокровище, – ответила она и поджала губы, чтобы отбить у него охоту расспрашивать. – А где вы потеряли вашего друга Стэна?

Арлан указал подбородком в угол. Упомянутый оживленно беседовал с давешними девушками, блондинкой и рыжей. Обе кутались в меховые шубки. Стэн поочередно растирал ладони то одной, то другой.

– Стэн обожает свою жену, – тихо сказал Арлан.

– Но и других, похоже, стороной не обходит.

Он снял фуражку, взъерошил пятерней волосы, снова надел ее.

– В апреле сорок третьего сержант Стэн Рассел прошел двенадцать километров по бирманским джунглям, добираясь до нашего полевого госпиталя… Это заняло три дня, потому что он нес на плечах капрала О’Коннора, раненного осколком гранаты в живот… Капрал О’Коннор умер через день. А сержанту Расселу пришлось ампутировать два пальца на ноге.

Он говорил негромко, ровным голосом, как будто рассказывал сказку про Джека и волшебные бобы. Хэдли молчала.

– Вы рассердились на меня? – спросил Арлан после долгой паузы.

Она хотела было ответить, что, конечно же, нет. Но вместо этого вдруг сказала:

– Немножко. Вы могли бы спросить разрешения, прежде чем поднимать меня с подножки, как куль с тряпьем.

– Дело не терпело отлагательств. Иначе вы превратились бы в снеговика.

– Спасибо, – сказала Хэдли и повернулась к нему, чтобы он увидел ее улыбку. – И особая благодарность от моих туфель. Потерять две пары за одну поездку – это было бы чересчур.

А может быть, даже три, весело подумала она, сжимая в руках драгоценную коробку. Арлан взглянул на стенные часы, украшенные гирляндами и лентами с надписью «New Year 46! Year of peace!». Стрелки показывали ровно полночь.

– Привет, Золушка, – прошептал он еще тише. И, подняв руку, привлек ее к себе.

Она уткнулась щекой в его плечо. Пальто немного кололось, пахло снегом и чуть-чуть еще чем-то неприятным. Может быть, войной.

Транспорт, обещанный Джаспером Хамблдором, оказался в две лошадиные силы. Это и были две лошади, запряженные в телегу, на которой летом возили сено. Пассажиры «Бродвей Лимитед» – из купе люкс, простых купе и плацкарт вперемешку – радостно столпились вокруг.

С телеги спрыгнуло существо, закутанное в мех и кожи, то ли медведь, то ли вовсе неизвестный науке зверь, с вожжами и кнутом в руках – глубокий снег его сапогам был не страшен. Зычный голос из-под волчьей шапки скомандовал:

– Легче, легче! По одному! Места всем хватит. Сделаем две ездки, если что.

Вокзал на три четверти опустел, стало тихо и спокойно. Как будто внезапно наступил отлив. Хэдли и Арлан остались на скамье.

– Вы бы лучше уехали с ними, – сказал он без особого убеждения.

Девушка покачала головой, по-прежнему лежавшей на плече его пальто. Благодатная усталость охватила ее. Она уснула.

Чуть позже Арлан разбудил ее, ласково погладив по щеке. Телега вернулась.

* * *

Отель «Милтон» в Фернес-Узловой, Пен-Трансильвания, совсем не походил на «Хилтон». Он был гораздо лучше. Его каменный фасад с покосившимися карнизами выглядел уютно, от фиалок на кретоновых занавесках мало что осталось, а значит, их часто стирали, подушки на глубоких креслах формой напоминали биде, что говорило о том, сколь многие любили в них посидеть.

Вишенкой на торте был большой камин, в котором полыхали, весело потрескивая, огромные поленья.

Существо в сапогах и волчьей шапке с зычным голосом, которое правило телегой, войдя в холл, сбросило меха и кожи.

– Добро пожаловать в «Милтон», Фернес-Узловая.

Существо оказалось женщиной на вид лет пятидесяти, в горчичном свитере и анисово-зеленых брюках, подчеркивающих приятную полноту; она сообщила, что ее зовут Пегги, и представилась хозяйкой гостиницы, после чего кликнула каких-то Таддеуса и Нуму. Те тотчас явились с чашками и дымящимися чайниками и напоили чаем замерзших, онемевших и искренне благодарных путешественников.

Пегги Милтон встала за стойку портье. Ее острый глаз высмотрел форму и вещмешок.

– Военные вне очереди. Вы один, сэр?

Арлан подошел.

– Знаете, можно будет сэкономить одну комнату, если я поселюсь с сержантом Расселом, он должен был приехать раньше. В каком он номере?

– Сержант Стэн Рассел? Маленький чернявый весельчак? Гм, боюсь, что он уже сэкономил, – сказала хозяйка, заглянув в амбарную книгу и едва заметно дрогнув лицом, что, должно быть, означало улыбку.

– Во всяком случае, – поспешно добавил Арлан, смущенный этой улыбкой в его адрес, – я могу подождать. Здесь есть дети и пожилые люди.

Он пропустил семью с маленьким мальчиком и узнал братишку Роба-любителя-целоваться-с-девушками. Родители горячо поблагодарили его. Арлан снова сел рядом с Хэдли, которая грела руки о чашку, глядя в огонь, и вместе с ней погрузился в созерцание языков пламени. Одно полено с треском рухнуло, изойдя искрами и розовым паром.

– Это напоминает мне зимние каникулы, – тихо сказал он. – Когда мы приходили домой, целый день прокатавшись на санках. И нам с братьями давали перекусить до ужина. Бабушка Этти готовила для нас отвар на сосновых иглах. С сахаром и патокой. Очень горячий. Похожий на расплавленную конфету. Чтобы не подхватили насморк, говорила она. И сама пила его с нами.

Он откинулся на подушку и улыбнулся, глядя в потолок, где танцевали золотые олени на золотых ниточках. Подул на них, но они были слишком высоко.

– После этого ее поцелуи пахли новогодней елкой.

Он закинул ноги на вещмешок.

– Ее не стало… Я тогда был в Бирме.

Хэдли поставила чашку на колени и протянула ему руку. Он взял ее, крепко прижал к груди, опустив веки. Она что-то прошептала. Он открыл глаза. Девушка улыбалась оленям под потолком.

– Что вы сказали?

– Пудинг, – повторила она.

Он рассмеялся и поцеловал ее в ладошку.

– Спасибо.

* * *

Пегги Милтон, даром что женщина, голову на плечах имела. Летом 1937-го она выдержала нашествие приехавших на конгресс тридцати двух скотоводов из Техаса, в 39-м – итальянского тенора, всю ночь распевавшего «Лючию де Ламермур» под ее окном. Она заправляла своим маленьким провинциальным братишкой «Хилтона» прагматично и хладнокровно.