Книга Прах и тлен - Джонатан Мэйберри

— Зачем?

— Поддержка. Им захочется сжечь Геймленд так же, как и мне.

Том покачал головой:

— Это спасательная миссия, Салли. Схватить и убежать. Я не собираюсь нападать на Геймленд.

— Снова, — сказала она с хитрой улыбкой.

— Снова. Однажды я сжег его, и Чарли его отстроил. Теперь кто-то другой им управляет. Возможно, Белый Медведь… возможно, Чарли, если он все еще жив. Если я снова его сожгу, то они будут просто продолжать его отстраивать. Здесь и в городах слишком много испорченных людей, чтобы рассчитывать, что такое место, приносящее столько денег, останется закрытым. Я не могу всю жизнь сжигать его.

— Угу, — сказала она.

— Я серьезно. Мне нужно защищать детей. Как только утреннего света будет достаточно, чтобы видеть, мне нужно будет найти Чонга и вернуть его домой, а потом я отправлюсь на восток с братом и его друзьями.

— Как скажешь, Том.

— Ты мне не веришь?

— Я уверена, что ты делаешь то, что считаешь лучшим.

— Это так, и прямо сейчас это значит, что нужно забрать Чонга у того, кто его схватил.

Салли все улыбалась.

— И помоги Господь тем, кто встанет на твоем пути.

Том Имура ничего не ответил.

41

Никс с Бенни были измотаны, испуганы, голодны и расстроены. Лес был слишком большим и слишком темным, чтобы они пошли на поиски Зеленого человека.

За ними, далеко внизу на поле, затухал огонь. Но они были слишком далеко, чтобы многое рассмотреть. Все ли зомы сгорели? Убил ли их огонь, или теперь легион обгорелых зомов будет вечно бродить по этому горному проходу. Это была ужасная мысль.

Теперь с угасающим светом небо стало не таким ярко-красным. Бенни гадал, видел ли Том зарево. Если так, что он сделал? Направлялся ли уже назад к заправке или был на дальней стороне горы, и массивный лес и высокие холмы служили ширмой? Ветер дул на юг, так что Том не мог учуять дым. Он может даже не знать.

— Завтра, — сказал Бенни, распуская ремень защитного плаща, позволяя прохладному ветерку успокаивающе коснуться его, — нам придется постараться вернуться. Том придет к путевой станции и будет нас искать.

Никс на это ничего не ответила. Если Том вернется на заправку, пепел от зомби и пепел от двух подростков будут выглядеть одинаково.

— Это хорошее дерево, — сказала Никс, указывая на изогнутый тополь. У него были очень крепкие нижние ветви, и множество толстых веток торчало во все стороны. Бенни забрался первым, чтобы проверить их. Том научил его, как выбирать правильное дерево. Правило большого пальца гласило, что если ветка такая же толстая как твой бицепс, то она сможет вынести твой вес. Бенни проверил его на десятках деревьев и понял, что это надежный вариант. Том предостерегал его от некоторых деревьев, таких как платан, потому что у них была неприятная склонность к хрупкости, а мертвых деревьев следовало избегать в любом случае.

Бенни забрался по стволу, позволив ногам выполнять всю работу и давая рукам отдохнуть, пока не достиг самой низкой ветки. Проверив все ветки, он нашел парочку хороших мест для отдыха и остановился, чтобы перевести дыхание и справиться с желанием закричать. Ожог на его плече так болел, что казалось, он все еще в пламени. Но каждый раз чувствуя, что он больше не может сдерживать крик внутри, он вспоминал Никс, сидящую в тишине на пеньке, пока Лайла зашивала ее лицо. Он решил, что лучше умрет, чем обесчестит ее, сдавшись своей боли.

Как только он способен был снова обрести над собой контроль, он спустился вниз и помог Никс. Хотя она хорошо лазила, ее раны взяли свое, а страх и стресс последнего часа высосали ее последние силы. Ей пришлось поднапрячься, чтобы забраться, и она совсем выдохлась, когда наконец добралась до выбранного Бенни места — узла, созданного четырьмя ветками, растущими в стороны практически из одной точки.

Бенни сполз к нижней ветке, чтобы еще раз хорошо осмотреть окружающий их лес. Зомов не было, что было большим облегчением, но также не было видно ни Лайлы, ни Зеленого человека.

Он снял защитный плащ и продел боккэн через один из рукавов, а меч Никс — через другой. В итоге получилось что-то вроде носилок, недостаточно крепких, чтобы служить гамаком, но, по крайней мере, способных защитить их, если они начнут падать. Они с Никс расположили его под собой и снова прислонились к стволу дерева. Тут было не очень удобно, но зато безопасно, а это все, что им было нужно, чтобы пережить ночь.

Они жадно пили из фляжек. Бенни спросил, как лицо Никс, и она сказала, что все нормально; однако, когда он поднес запястье к линии шрамов, ему показалось, что он чувствует тепло. Это из-за усталости или пожара? Или ужасная инфекция монстров пришла за ними?

Он взял свою маленькую бутылочку с антисептиком, марлю и начал протирать ее швы так аккуратно, как только мог. Он знал, что неуклюж, но Никс все вытерпела. Потом он намочил чистый бинт водой и положил его под кофту на ожог. Было слишком темно, чтобы понять, насколько он плох, но болел хуже всего на свете. Когда она спросила, как он, он соврал и сказал, что ничего страшного.

Постепенно паника сошла на нет. С ее уходом пришла волна глубочайшего истощения. Никс положила голову на здоровое плечо Бенни и сказала:

— Это смешно, что после всего, что произошло, мы можем все-таки сказать, что это не был худший день нашей жизни?

Бенни понимал, что она думает о тех ужасных трех днях в прошлом году. Дне, когда убили ее мать, и последующих днях, когда Никс сначала оказалась в плену у Чарли и его людей, а потом помогала Бенни, Лайле и Тому повести атаку на лагерь охотников за головами. Никс с Бенни в тот день убили людей. Хоть выбора совсем не было, эти страшные действия преследовали обоих до сих пор. Они отметили их, оставили шрамы внутри и снаружи.

— Знаю, — пробормотал Бенни, пытаясь не дать печали просочиться в голос.

Никс нашла его руку в темноте и переплела их пальцы.

— Но думаю, — сказала она, — что это можно считать самым худшим походом в истории.

Он рассмеялся:

— Несомненно.

Они сидели и прислушивались к лесу. Неустанный стрекот сверчков успокаивал.

— Лайла, — сказала Никс. — Она в безопасном месте. Правда?

— Конечно, — сказал Бенни.

— И Том тоже. Бьюсь об заклад, он нашел Чонга, и они где-то в горах прячутся на дереве в ожидании рассвета.

— Ага. — Лес пульсировал от стрекота сверчков и мягкого шелеста веток на ветру. — Слушай, Никс, — сказал Бенни, — прости за мое поведение там, на заправке. Думаю, я просто паниковал, понимаешь?

— И не говори.

— Я вел себя как придурок.

— Да, это так.

— И настоящая задница.

— Ага.