Книга Дело о светящихся пальцах - Эрл Стенли Гарднер

– Тогда почему вы не записали об этом в вашей книжке, с темчтобы, когда некий ловкий адвокат начнет допрашивать вас о точных выраженияхумирающей пациентки, вы смогли бы привести их?

– Я как раз сделал такую запись, – сердито ответил докторКинер. – Если вы снова взглянете на страницу, то найдете запись с точнымисловами пациентки.

– И когда была сделана эта запись? В пределах пяти минут?

– В пределах пяти минут, да. Возможно, меньше пяти минут.

– В пределах четырех минут?

– Я бы сказал, это произошло в пределах одной минуты.

– А как относительно заявления пациентки о своей смерти?Вспомните хорошенько, когда оно было записано в вашей книжке?

– Я бы сказал, что оно также было записано в течение однойминуты.

– Но, – заметил Мейсон, иронически улыбаясь, – заявлениепациентки относительно того, кто вручил ей лекарство, сделано на странице,предшествующей ее заявлению, что она умирает.

– Естественно, – саркастически ответил доктор Кинер. – Выуже спрашивали меня об этом. Я рассказал вам, что делал свои записи в этойкнижке в хронологическом порядке.

– Ага, значит, заявление, кто вручил лекарство, было сделанодо того, как пациентка заявила, что она знает, что умирает?

– Я бы не сказал этого.

– Хорошо, тогда я спрашиваю об этом.

– Откровенно говоря, – спохватился доктор Кинер, внезапнопоняв, в какую ловушку его завлекают, – я не могу вспомнить точнуюпоследовательность этих заявлений.

– Но вы, доктор, сами только что утверждали, что заноситеваши заметки в эту книжку в хронологическом порядке. Вы заявили об этомудивительно убежденно и эмоционально, по крайней мере два раза.

– Ну да.

– Итак, в то время, когда пациентка объявила вамотносительно лекарства, она еще не делала заявления о своей скорой смерти?

– Я не могу сказать этого.

– Вам и не нужно делать этого, – нравоучительно заметилМейсон. – Ваша записная книжка говорит за вас.

– Ну, это неточность моей памяти.

– Значит, доктор, ваша память неточна, не так ли?

– Нет, сэр.

– Судя по всему, есть основания для подобных сомнений!

– Что вы подразумеваете?

– Вы опасались, что не сможете точно вспомнить, чтослучилось и какова точная последовательность событий, и поэтому вы, не доверяясобственной памяти, произвели записи в этой книжке, с тем чтобы никакой ловкийадвокат не мог поймать вас при перекрестном допросе?

Доктор Кинер неловко заерзал на месте.

– О, ваша честь, – вмешался Гамильтон Бергер, – я думаю, чтоэтот перекрестный допрос чрезмерно затянулся, и я уверен…

– А я так не считаю, – резко возразил судья Ховисон. – Впонимании суда необходимым формальным условием признания предсмертнойдекларации умирающего является безусловное понимание им неизбежности своейсмерти, и он делает свое предсмертное заявление именно в этом смысле.

– Ну, – сказал доктор Кинер, – я не могу ответить на этотвопрос лучше, чем уже ответил.

– Спасибо, – поблагодарил адвокат. – У меня все.

– Хорошо, – начал Гамильтон Бергер, – защита, по всейвидимости, закончила допрос. Продолжайте, доктор, и расскажите, освежив вашупамять по заметкам в записной книжке, что заявила Элизабет Бейн.

– Теперь я протестую, – сказал Мейсон, – на том основании,что этот вопрос не относится к делу как неправомочный и несущественный. Доктор,а это сейчас совершенно очевидно, дает показания о заявлении пациентки,сделанном в значительном временном интервале после ее декларации о даче ейлекарства, и это заявление окружной прокурор пытается представить каксвидетельское показание.

– Протест поддержан, – быстро сказал судья Ховисон.

– Ваша честь, я… – Лицо Бергера побагровело.

– Думаю, ситуация на настоящий момент ясна. Если вы желаетепродолжать допрос доктора Кинера с целью выяснения соотносительности времени,когда эти заметки были сделаны, то вопросы будут разрешены, но на настоящемэтапе свидетельского показания протест должен быть поддержан.

– Хорошо, я временно удаляю доктора Кинера и вызываю другогосвидетеля, – неохотно сказал Гамильтон Бергер. – Я до своего доберусь другимпутем.

– Прекрасно, – сказал судья Ховисон. – Вызывайте своегоследующего свидетеля. С вами, доктор, пока все. Можете отойти на некотороевремя.

– Вызовите Нелли Конуэй, – произнес Гамильтон Бергер с видомигрока, собирающегося предъявить свой самый крупный козырь.

Нелли Конуэй прошла к свидетельской ложе, была приведена кприсяге, после обычных предварительных вопросов, таких, как фамилия, адрес ирод занятий, и Гамильтон Бергер спросил ее:

– Вы знакомы с Натаном Бейном, ныне здравствующим мужемпокойной Элизабет Бейн?

– Да, сэр.

– И были наняты им как сиделка, чтобы ухаживать за ЭлизабетБейн?

– Да, сэр.

– И вечером шестнадцатого и утром семнадцатого сентябряэтого года вы работали сиделкой?

– Да, сэр.

– А теперь будьте внимательны: в промежуток времени междувечером шестнадцатого или утром семнадцатого передавали ли вы распоряжениеподзащитной по этому делу относительно лекарства, которое должно было бытьвручено покойной Элизабет Бейн?

– Передавала. Да, сэр.

– И эти инструкции были сообщены подзащитной?

– Да, сэр.

– А где было оставлено лекарство?

– Лекарство было оставлено на блюдце на столике возлекровати в пределах нескольких футов от Элизабет Бейн.

– Из чего состояло лекарство?

– Из трех пятигранных таблеток.

– Кто вам дал это лекарство?

– Оно было вручено мне лично доктором Кинером.

– Когда?

– Около семи часов вечера шестнадцатого, когда доктор Кинерприходил с послеобеденным визитом.

– Кто находился в комнате, когда вы беседовали сподзащитной?

– Только Элизабет Бейн, которая спала, и Виктория Брэкстон.

– И что вы сказали ей?

– Я передала ей, что, если миссис Бейн проснется после шестичасов утра, она должна принять это лекарство, но его нельзя давать ей до шести.