Книга Рожденная в грехе [= Цветок греха ] - Нора Робертс

– Вот такая у меня жизнь… – Он обнял Шаннон за плечи. – За это вы поможете мне полоть эту чертову клумбу.

– Ни за что в жизни! Я вырву половину хороших цветов.

– Тогда и я не буду. Слышал про ваши успехи, Шаннон. Поздравляю.

– Спасибо. Догадываюсь, что вы имеете в виду. Если только Роган не шутил со мной или не сделал это по просьбе моих сестер.

Что такое? Она сказала «моих»? Сама, никто ее не толкал на это. Но Грей ничего не заметил или сделал вид.

Он ответил, как бы вполне серьезно рассматривая ее доводы:

– Насколько я успел узнать Рогана, он не из тех, кто шутит в подобных случаях или прислушивается к чьим-то просьбам. Даже собственной жены.

Шаннон не сразу заговорила:

– Сказать по правде, я в затруднительном положении, Грей. До этих пор у меня была полная ясность в том, что касалось работы. Теперь я в сомнениях. Чувствую, что хочу ступить на новую стезю, – и боюсь. Признаюсь вам честно: у меня нет и не было за всю мою жизнь по-настоящему близких друзей. Только родители. Нет и теперь. Может быть, виной тому то, что наша семья по воле отца все время переезжала с места на место, не знаю. Но так уж сложилось. И, значит, делиться и советоваться мне не с кем, особенно сейчас, когда не стало родителей. Так что все решения приходится принимать самой. Это и раньше было нелегко, а теперь… Просто не знаю.

Она замолчала, виновато взглянула на него.

– Ой! Извините, я вас совсем заговорила. Не знаю, что со мной.

– Часто это помогает, Шаннон. – Он участливо похлопал ее по плечу. – Но вообще я думаю, если кто-то чересчур осторожничает при выборе пути, то зачастую получается так, что он идет в обратном направлении. А насчет одиночества… Оно хорошо лишь тогда, когда сам его выбрал. На некоторое время. Однако чтобы понять все эти простейшие вещи, мне понадобилось немало годочков. Вот так, дорогая. – Он чмокнул ее в щеку. Шаннон благодарно улыбнулась. – Держите хвост трубой и отдыхайте здесь напропалую от ваших бед.

Глава 13

Утро Шаннон решила провести в саду – закончить акварельный портрет Брианны. Со стороны дома доносился шум: веселое семейство из графства Мейо собиралось покинуть гостиницу и продолжить путешествие на юг.

Шаннон ощущала запах горячих булочек, испеченных Брианной к завтраку, и аромат роз, которые начали уже распускаться и тянулись вверх на своих подпорках.

Покусывая костяшки пальцев, она отошла от мольберта, взглянула на готовую картину.

– Совсем неплохо, – услышала она голос позади себя. На садовой дорожке стояла Мегги, на буксире у нее был Лайам. – Впрочем, Брианна наверняка хороший объект для художника, я права? – Мегги наклонилась и поцеловала сына в нос. – Пойдем, дорогой, твоя тетка ждет не дождется, чтобы угостить тебя своими волшебными булочками.

Но мальчик отказался идти дальше без дежурного поцелуя, который он потребовал от Шаннон. Мегги тем временем внимательно вглядывалась в акварель.

– Роган, как всегда, прав, – удовлетворенно заключила она. – Его правота в этих делах меня и удивляет, и раздражает, откровенно говоря. А твои «Камни» он сразу утащил в галерею, не дав мне как следует полюбоваться.

– Хотела составить собственное мнение о моих талантах живописца? – довольно холодно спросила Шаннон, почувствовав иронию в словах Мегги.

Но та, как ни странно, проигнорировала вызов.

– Твой рисунок углем был прекрасен. Хотя, конечно, по нему нельзя судить. Можно я еще посмотрю?

Не дожидаясь разрешения, она схватила лежащий тут же альбом Шаннон, начала листать его, хмыкая и улыбаясь.

– Пожалуйста, не стесняйся.

Сухое разрешение Шаннон было запоздалым.

– О! – воскликнула Мегги. – Фермер Мерфи в своих владениях. Мужчина и его лошади. Из этого может получиться неплохая картина. Черт, хотела бы я так подмечать характерные черты человека! И лошади тоже!

– Я делала почти по памяти, – миролюбиво сказала Шаннон. Она уже смягчилась и готова была беседовать с Мегги о живописи.

– Если напишешь с этого картину, я бы, ей-богу, купила ее, чтобы подарить матери Мерфи. – Мегги подмигнула. – Если, конечно, мистер Суини не перекупит раньше.

– Даже не знаю… – с некоторой запинкой заговорила Шаннон. – Если мистер Суини поступает так только из добрых чувств ко мне, от лица, как бы это сказать, всей вашей семьи, то…

– Какая чушь! – Мегги так возмущенно выкрикнула эти слова, что ее трудно было бы упрекнуть в неискренности. И вообще, что-что, а это свойство – Шаннон уже поняла – за Мегги не водилось.

Повернувшись к мольберту, Шаннон осторожно сняла с него готовую акварель, положила на садовый столик.

– В нью-йоркской галерее, – сказала она, – я запомнила одну из твоих работ. Вся как взрыв на солнце. Какие краски! Совсем не в моем духе, но я так позавидовала тебе.

– А, это «Огненные мечты». Мегги была явно польщена.

– Я даже хотела ее приобрести и узнавала цену. Но тогда мне это было недоступно.

– К сожалению, Роган уже продал ее. Иначе она была бы твоей. – Встретив недоверчивый взгляд Шаннон, Мегги добавила с улыбкой: – По сходной цене. С учетом родственных отношений.

Продолжая разговор, Шаннон укрепляла новый лист на мольберте.

– Как удачно, – заметила она, – что у тебя есть опытный менеджер, да еще близкий человек. Насколько я понимаю, ты не очень-то приспособлена к продвижению своих работ на рынок.

– То же самое твердит мне Роган. Но сейчас он намерен всерьез заняться и тобой.

– Не думаю, что в Нью-Йорке у меня будет много времени для живописи.

Шаннон уже начала делать наброски карандашом. Даже по движениям ее руки Мегги определила для себя, что имеет дело с настоящим художником.

– Между прочим, он уже подготовил контракт, Шаннон.

– Господи, до сих пор не могу поверить!

– Хочет получать с тебя пятьдесят процентов. Но ты пошли его ко всем чертям! Требуй для себя больше. В крайнем случае ссылайся на родственные связи. – Она засмеялась. – В свое время я прошла через это. Ладно, плюнь на подобные разговоры. Вижу, они тебя выбивают из колеи. Ты всегда так держишь карандаш?

Шаннон скосила взгляд на свою руку.

– По-моему, да. Чтобы кисть была свободней.

– У меня как раз хватка крепче. Но я попробую по-твоему. Пока ты не начала смешивать краски, хочу дать вот это.

Она вытащила из кармана предмет, завернутый в бумагу. Взяв его в руку, Шаннон по весу догадалась, что это такое.

Она развернула обертку, и в руках у нее засверкал всеми цветами радуги стеклянный шар, одна сторона которого была приплюснута, что вполне давало основание называть его пресс-папье или, если угодно, держатель деловых бумаг. Что Мегги подмешала в исходный материал – Шаннон не имела ни малейшего представления, но, поворачивая его, видела, как внутри меняются цвета и оттенки. Это было дьявольски красиво!