Книга Кронштадтский детектив - Олег Мушинский

НА УЛИЦЕ УЖЕ стемнело. С неба падал не то дождь, не то снег. Редкие прохожие бодро перебегали от двери до двери и торопливо ныряли внутрь. Я быстро шагал по тротуару, мысленно раскладывая по полочкам детали дела.

Первоначальная версия с оборотнем разваливалась на глазах. Зачем мертвецу деньги? Версия, где Мишка, сам того не зная, помогает оборотню, или кто он там на самом деле, грабить купца отправилась следом за первой. Деньги не те! Этот кошелек, точно распоясавшийся дровосек, крошил все мои догадки в мелкую щепку. Казалось бы, мелочь — ну ладно, мелочь на фоне часов за пять тысяч рублей! — ан на тебе!

А ведь, как не раз говорил инспектор с подачи того самого Шерлока Холмса: чем меньше какая-то деталь вписывается в общую картину, тем она важнее. Кошелек в картину с оборотнем не вписывался вообще никак.

— Совсем никак, — сказал я сам себе.

Шедший навстречу мужчина в длинном пальто удивленно глянул на меня и прибавил шагу. Я свернул в проход между домами и, пройдя дворами, вышел к домику портных. Быстрым шагом я добрался минут за семь, но если, не зная проходов, идти по улице да не так спешить, могли выйти и все пятнадцать. Стало быть, приказчик должен был уйти отсюда минут двадцать — двадцать пять назад.

Я постучал в дверь. На стук вышел высокий мужчина во всем черном. Шнейдерсон-старший.

— Вообще-то мы уже закрылись, — усталым голосом произнес он, но, разглядев меня, добавил: — Но для полиции у нас завсегда открыто. Заходите, Ефим Родионович. Никак надумали костюм пошить? Я вам имею сказать, что вы останетесь довольны.

— В другой раз, — сказал я.

— Вы так говорили в прошлый раз, — напомнил Шнейдерсон, аккуратно прикрывая за мной дверь. — И два позапрошлых раза тоже. А посмотрите в зеркало, Ефим Родионович, в чём вы до сих пор ходите? — Шнейдерсон сокрушенно покачал головой. — Ох, ладно, рассказывайте, с чем пожаловали? Только не говорите мне, что вы пришли просто поговорить за жизнь. Вы для этого еще слишком молоды.

— Да, я пришел поговорить о деле, — сказал я. — Расследую очередную кражу, и надо проверить алиби одного подозреваемого. Он говорит, что сегодня был у вас.

— И как зовут этого злодея? — спросил Шнейдерсон. — И кстати, он украл только по вашему делу, или мне лучше проверить имущество?

— Можете и проверить, — фыркнул я. — Но потом. Сейчас скажите, пожалуйста, был ли у вас сегодня Степан Васильев?

— Ох, как чувствовал, — Шнейдерсон вздохнул. — Как чувствовал, что он неприличный человек.

— То есть он у вас сегодня был?

Шнейдерсон дважды кивнул.

— И в котором часу он у вас был? — уточнил я, доставая блокнот.

— Пришёл приблизительно в двенадцать, — ответил Шнейдерсон, опасливо покосившись на блокнот. — Я на часы не глядел, но назначено ему было к двенадцати, и я вам скажу, что ровно к двенадцати у нас всё было готово. У нас всё всегда готово к сроку. Это говорю вам я, а что говорит он?

— Он сказал, что задержался у вас и ушел не более получаса назад, — быстренько вставил я, когда Шнейдерсон сделал паузу вдохнуть воздуха.

— Если он так говорит, то это правда, но я вам скажу, почему так получилось. Мы костюм за час подогнать можем, но это же какое-то несчастье, а не клиент. Всё не так! А что не так, где не так, я его спрашиваю, а он сказать не может. То карман ему передвинь, то пуговицы поменяй, то широко ему, то обратно узко. У меня офицеры костюмы шьют, никто никогда столько не капризничал. Граф Рощин пальто шил. Строго сказал, что надо, мы всё сделали, и он ушел довольный. А этот пять рублей сверху заплатил, а нервов на полста вымотал. Разве это приличный человек?

— Не похож, — согласился я. — Значит, он действительно ушел от вас не более чем полчаса назад?

— Минут двадцать будет вернее, Ефим Родионович, — поправил меня Шнейдерсон. — Я едва-едва за стол сел. И я вам имею сказать, что ушел он всё-таки довольный.

— Ну да, — согласился я. — Он, похоже, очень гордится этим матросским костюмом.

— Так а что вы хотите, Ефим Родионович? — Шнейдерсон развел руками. — Он хотел костюм как в Европе, а платить как в Самаре. Такое бывает только в Одессе, но где мы, и где Одесса? И что мне оставалось делать? Я предложил ему все варианты, но ему всё дорого! Тогда я показал ему каталог с морской формой. На всякий случай держу, мало ли какой моряк задумает обновить гардероб. Но скажите, где я его обманул? Разве немцы — не Европа?

Я с трудом заверил портного, что Германия — не просто Европа, а самый что ни на есть ее центр, и поспешил откланяться. Правда, пришлось пообещать, что над пошивом костюма я всё-таки подумаю.

От Шнейдерсонов я направился прямиком к Алтыниным. Если опять же прямиком, то не так и далеко. Впрочем, это Кронштадт. Тут всё рядом, если знать, как пройти. Марьяна держала ломбард на самой окраине города. Он достался ей в наследство от мужа. По нашим агентурным данным, Марьяна унаследовала не только ломбард, но и налаженное предприятие по скупке краденного, однако за руку ее ни разу не ловили.

Когда Марьяна меня впустила, мне в ноздри сразу ударил запах чеснока. Целые гирлянды обрамляли дверной косяк и оба окна.

— Так вы отпугнете не только упыря, — заметил я.

— Так я буду спать спокойно, — ответила Марьяна. — Ты по делу или просто проведать нас заскочил?

— И то, и другое, — сказал я.

— Ну, у нас всё хорошо. Упырь не приходил, но я на всякий случай подготовилась. Михаил спит. А что по делу?

— По делу я вам деньги принес, — сказал я.

— Первая приятная новость, — Марьяна улыбнулась. — А за что?

— Мишка никого не грабил. У купца его полсотни были в других купюрах.

Я вынул из кармана червонцы и выложил на прилавок. Мой взгляд скользнул по столешнице. Среди мелких безделушек лежал кол. Не знаю, осиновый или нет, но заточен он был остро и лежал так, чтобы оказаться под рукой у того, кто стоял за прилавком. Марьяна действительно подготовилась.

— Вот теперь я точно буду спать спокойно, — сказала она, забирая деньги и разворачивая их.

Все пять червонцев были на месте.

— Спасибо, Ефим, — сказала Марьяна. — Вот, держи.

Она протянула мне мою расписку, а потом предложила чаю. Тут я отказываться не стал. Чай заваривать она умела. В ее исполнении это не было таким священнодействием, как у Вениамина Степановича, у нее всё по-простому, но чай получался душистый и вкусный.

Мы пили его с сушками, и между делом Марьяна поделилась кое-какими находками:

— Про Гвоздя твоего у нас кое-кто слышал. Кто — не скажу. Прозвище известное, но тот ли, этот — не знаю. Про того Гвоздя говорят, будто бы он ловкий вор и очень принципиален.

— То есть раздел добычи в пять тысяч одному и пятьдесят рублей другому он бы не одобрил? — спросил я.