Книга В пасти Дракона - Александр Красницкий

Спят герои, но нет времени для сна их командиру. Полковник Анисимов не смыкает глаз. Он больше, чем кто другой в отряде, понимает всю опасность положения, но лицо его даже весело, с губ не сходит улыбка. Ничто не страшит его: он — русский! Нет времени ему ни для отдыха, ни для спа. То и дело слышен стук копыт, или возглас:

— А где полковник?

Это являются с донесениями уже высланные на разведки казачьи разъезды. Молодцы-сибиряки необыкновенно быстро освоились со своим положением, с местностью, и, едва отряд стал лагерем, уже начали рыскать в окрестностях Тянь-Цзиня. Сведения, которые приносили они, все были необыкновенно ценны. Трудно было себе представить, как им удавалось добывать их в стране, языка которой никто из них не понимал; сказывалась необыкновенная русская смётка, необыкновенное умение русских людей приноравливаться ко всяким обстоятельствам.

Вот два казака на всём скаку остановили коней у помещения, занятого штабом отряда. Остановили так, что кони присели на задние ноги.

— Тише вы, дьяволы этакие! — послышалось из темноты. — Ишь угорелые!

— Чего лаешься!.. К полковнику! — громким шёпотом последовал ответ.

— С чем ещё?

— Из разъезда! Вести есть!..

— Так идите к адъютанту. Их благородие не спит ещё...

Спустя минуту оба казака уже были у начальника отряда.

— Что скажете, молодцы? — спрашивает тот, окидывая взглядом прибывших.

Вид их далеко не привлекателен. Ясно сразу, что молодцы успели побывать в переделке. Они запыхались, так быстро пришлось примчаться сюда. Шинели их в полном беспорядке; у одного пола разорвана пополам, у другого вместо мундира какие-то лохмотья. Лица перепачканы грязью.

— Из разъезда, ваше благородие... с донесением.

— А, хорошо. Что же?

— Китайцы идут... Видимо-невидимо китайцев... Только это не ихние солдаты, потому что без всякого оружия, а ежели у кого оно и есть, так самое ледащее, ничего не стоящее...

— Очевидно, боксёры! — замечает один из офицеров.

— Во-во, ваше благородие! Они самые и есть! — даже с какой-то радостью воскликнул один из казаков. — Все оголтелые какие-то! С флагами они. Мы было на них нарвались... как это они не догадались нас сцапать — уже и понять не можно...

По лицам казаков расплываются улыбки, будто они вспомнили нечто очень смешное.

— Уж простите, ваше благородие! — говорит один из них, вдруг потупясь.

— Простить за что?..

— Мы там кое-кого из них малость повредили... Зачем они на нас лезли, коли войны меж нами нет? Должны же мы были острастку им дать...

— Напали они на вас, что ли?

— Так точно!.. Мы, значит, разъезжаем самым смирным манером, а вдруг их откуда ни возьмись, боксёров этих самых, более чем полёта, пожалуй, охватили нас, лопочут что-то по-своему, а сами всё норовят с коней нас стянуть. Мы видим, дело плохо... Сперва этак ласково их — нагайкой то есть... одного, другого... не помогает... Не помогает! Не хотели, а пришлось повредить... Ничего, слава Богу! Отбились всё-таки!

Просто всё было в рассказе молодца. Он и сам не думал, что на первых же порах пришлось ему с товарищем совершить подвиг, на который вряд ли способен какой-либо другой солдат в мире. Оба они были действительно окружены толпой боксёров, намерения которых, очевидно, были враждебны. Молодцы поняли это и сперва «ласково» пустили в ход нагайки. Не подействовала эта ласка. Не долго думая, они с обнажёнными шашками кинулись на боксёров сами, гикая и крича «ура!». Это было вовсе не отступление, а нападение. Сама дерзость его подействовала на китайцев, не ожидавших ничего подобного. Они словно окаменели; когда же увидали, что двое или трое из них грохнулись с разрубленными головами, вдруг в паническом ужасе кинулись врассыпную. Казаки, не долго думая, ударились их преследовать, но вовремя заметили, что на подкрепление к их противникам бегут не десятки, а сотни китайцев, повернули коней и были таковы. Им было смешно такое проявление совершенно непонятной им трусости, и ни тот, ни другой не придавали ни малейшего значения своему подвигу.

— Спасибо, молодцы! — услышали они благодарность начальника. — Как фамилии?

— Зинченко! Васюхнов! Рады стараться! — воскликнули те.

— Да, это донесение очень важно! — заметил командующий отрядом, отпустив незаметных героев. — Нам нужно приготовиться ко всему... Но хуже всего эта полная неопределённость положения. Буквально не знаешь, с кем имеешь дело... Придётся выжидать; если нас не тронут, то нам и ввязываться нечего...

Появления боксёров в Тянь-Цзине долго ждать не пришлось. Около полуночи на 7-е июня скопища их с зажжёнными фонарями в руках вступили в китайский город.

Разом прежняя, хоть и грозная, но всё-таки тишина сменилась отчаянным шумом. Крики в течение нескольких часов не умолкали ни на минуту. Просто рёв какой-то доносился из китайского Тянь-Цзиня до русских.

В европейском городе воцарился ужас. Население его теряло голову. Предвидя предстоящие неистовства, семьи европейцев стали готовиться к выезду из Тянь-Цзиня, но как раз в это время было получено известие, что от Пекина к этому городу идут правительственные войска.

С великой радостью встречена была эта весть. Явилась надежда, что всё уладится, что солдаты богдыхана разгонят скопища боксёров... За чем же иным и было посылать императору свою гвардию?..

На боксёров смотрели только как на грабителей, разбойников, которые рады смуте, чтобы поживиться за счёт мирных жителей.

Боксёры стали скапливаться в Тянь-Цзине с первого июня, как сказано выше. Странно они вели себя! Оружие их действительно было «ледащее»: широкий плоский нож за поясом да длинное копьё с грубым, самодельной работы наконечником. Стрелки Анисимова только посмеивались над ними...

Не успели Зинченко и Васюхнов добраться до того места, где расположилась на стоянку казачья сотня, как вдруг раздался барабанный бой — мелкий, заунывный.

В одно мгновение весь полк был на ногах. Сна как не бывало. Стрелки поспешно расхватывали составленные в козлы ружья, офицеры суетливо выстраивали солдат в шеренги, а барабан всё трещал и трещал.

— Форменная тревога! Ну, братцы, кажись, дело будет! — пронеслось по рядам стрелков.

— Как пришли, так и за работу... Глядите-ка, братцы, что это такое?

Действительно, к выстроившимся стрелкам приближалось более чем странное шествие. До двух тысяч китайцев шли на наших, словно готовясь раздавить их своей массой, смести их со своего пути...

У каждого из наступавших был в руках зажжённый фонарь.

— Чего это они? — дивились солдаты. — Или думают, что нам темно целиться будет? Небось, не промахнёмся...

— Вот они, боксёры-то каковы... Ну уж и народ!.. Э! глядите-ка, стали!

Не доходя немного до стрелков, наступавшие действительно остановились, храня грозное молчание. Не было сомнения, что они сейчас бросятся в драку.