Книга Клады Отечественной войны - Александр Косарев

Получается так, что полк «молодой» гвардии, в котором служил сержант Бургонь, дошёл до Михалёвки и остановился неподалёку от леса, так как за Михалёвкой дорога входила в лес и была достаточно узкой. А императорский обоз был уже впереди, значит, где-то в центре леса. В тот день гвардия остановилась ещё засветло, где-то в 3 часа пополудни. Местом привала было пожарище какой-то деревушки (Дубки или Челновая). Мороз был 8-10 градусов.

7 ноября

«Император установил свою штаб-квартиру за одну милю по ту сторону Днепра; так как я дежурный, то меня оставляют в Михалёвке с поручением доставить известие об арьергарде.

Идёт сильный снег. В деревню Михалёвку прибывает генерал Маршан со своей дивизией, имевшей в начале кампании 13 000 человек, а теперь 450.

В 3 часа дня арьергарда всё нет, и я отправляюсь в обратный путь, чтобы присоединиться к маршалу Нею. Целую милю я тащу за повод мою лошадь, благодаря гололедице она падает на каждом шагу, так что я вынужден отвести её назад. Генерал Фуше приказывает своему кузнецу подковать её; я снова отправляюсь в путь и в 7 вечера присоединяюсь к корпусу маршала Неяу расположенного на бивуаках в лесу, за полмили от реки Ужи.

Солдаты молодцами: едят только конину. Ропота не слыхать, но генералы и солдаты имеют чрезвычайное желание отступать, так что в половине восьмого утра маршал, имевший за собой намерение сохранить за собой позицию на реке Осьма, оставил её и направился в Дорогобуж.

Герцог Элъхингенский предполагал остаться в Дорогобуже; не неприя-тель, а генералы и солдаты заставили его уйти отсюда. Он был атакован около 11 часов утра двумя полками пехоты и казаками, которые являлись его неразлучными спутниками. Битва длилась до 3-х часов дня. 4-й линейный полк произвёл храбрую атаку и отбросил неприятеля. Маршал Ней получил две пули, застрявшие в его сюртуке; это очень мужественный человек, поразительной отваги, всегда с застрельщиками (в передовой линии обороны или атаки)».

«Герцог Эльхингенский — блестящая голова, опасность изощряет его способности, в момент, когда все теряются, он незаменим для армии. Император хотел бы, чтобы он расположился позициями на Днепре; но это оказалось невозможным, вследствие разнузданного желания высших офицеров и солдат достигнуть Смоленска.

В 4-м стрелковом полку осталось 20 лошадей; в 3-м корпусе дивизия была сведена к 50 лошадям, хотя она была ему полезна при разведках.

В течение дня заклепали 14 пушек. Солдаты, которые едят только лошадей, заболевали странной болезнью, у них вид пьяных, судорожные движения, они падают на землю, говоря: “У меня больше нет сил ” и умирают. За сегодняшний день их осталось на дороге 50 человек; на бивуаке, покинутом маршалом Неем этим утром, умерло 200 человек из его корпуса и отставших от других.

Ужасно, когда приходится бросать раненых, не имеющих сил идти. 2-х фунтовый хлеб продаётся за 20 франков и ещё счастье, когда удаётся его найти. Путь усеян павшими лошадьми».

«Я отправляюсь в 9 часов вечера (7 ноября), довольно хорошо пообедав небольшим количеством хлеба с адъютантом маршала (Нея) на бивуаке, среди снега и сосен. К обеду пригласили полковника, так как у него не было хлеба. Я миную (на обратном пути) значительное количество бивуаков “добровольцев”, название, данное солдатам, идущим на свой страх и риск (т.е. разрозненными и неуправляемыми толпами)».

«Пройдя 8 вёрст, я покормил свою лошадь. Я отправляюсь в 11 часов вечера при ужаснейшей, снежной метели. Беспрестанно падаю вместе с лошадью, так что вынужден почти всё время идти пешком.

Пройдя от Михалёвки до Пневой Слободы около 20 вёрст и, так как сторожевые посты для обозначения помещения императора не были постановлены, я проезжаю мимо, делаю длинный и утомительный переход пешком столько же, сколько и верхом и, наконец, в 8 утра натыкаюсь на императорскую штаб-квартиру в стороне от дороги. По физическим данным это одна из самых жестоких ночей моей жизни».

«Стала зима. Идёт сильный снег. Метель. Рано утром ещё не рассвело, императорский обоз и гвардия поспешили в Пнево Слободу, местечко, растянувшееся вдоль равнины и окружённое садами. Дома в ней отчасти сгорели, равно как и церковь, но часть домов была не тронута огнём. Главная улица была запружена повозками. Они остановились тут в ожидании проехать мост, на котором что-то приключилось с передним обозом. Наполеон в обед переправился через Днепр у Соловьёвой переправы и остановился на ночлег в стороне от Соловьёво на мызе. После ухода императорской колонны в Михалёвку в 3 часа дня прибывает генерал Маршан со своей Вюртембергской дивизией.

Поздно вечером император ночует в Пнево, в 4-х верстах от Днепра. Императорский обоз с казной и московскими трофеями ночует там же. В тот день при выезде из Михалёвки Его Величество сел в карету в первый раз со дня выезда из Москвы. Снег и сильный ветер делали верховую езду очень неприятной. Мороз, сопровождающийся ветром, был всё время от 4 до 8 градусов.

Лошади истощены. Было сделано всё, для спасения артиллерии. Некоторые обозы остались позади. Арьергард корпуса маршала Нея расположился в лесу в 2-х верстах от речки Ужа. Русские по причине сильной метели ночь провели в Дорогобуже».

На пути от Семлева до Дорогобужа французы бросили на дороге 140 зарядных ящиков. Стало быть, начиная от Вязьмы, они потеряли около 400 зарядных ящиков и до 10 000 лошадей (частью съеденных). Улики для рядового кладоискателя, конечно, косвенные, но очень красноречивые.

Полк Бургоня выступил затемно. Прошли 4 версты и, когда забрезжил рассвет, показались корпуса императорской колонны. Сделали маленький привал недалеко от деревни Челновая. На одну милю дальше (1,6 км) возле леса остановились на большой привал. На этом месте как раз накануне ночевала часть артиллерии и кавалерии, так как солдаты нашли много павших лошадей. Причём туши павших животных были заморожены так, что невозможно было отрубить кусок даже с помощью топора. Мороз ночью был действительно нешуточный. Реки, плотины и озёра были покрыты льдом и снегом и по 154 виду не отличались от окружающей местности. Через час гвардейская колонна двинулась в путь и, отшагав 12 вёрст, вышла из леса вблизи Соловьёвой переправы.

«Приближались к жалкой деревушке Гари, состоящей всего из несколько домов. Увидели невдалеке почтовый двор. Это был огромный сарай с двумя воротами. В нём к тому времени скопилось до 800 человек. В основном это были старшие офицеры с денщиками и лошадьми».

Бургонь обошёл этот сарай кругом, а в то же время императорская колонна и его полк прошли вперёд к деревне Пнево Слобода. Понимая, что далее столь роскошного места для ночлега может и не встретиться, Андриан Бургонь остался у стен этого огромного почтового сарая. В нём, в этом своеобразном ковчеге, кстати сказать, скучились многие армейские богачи, которые изрядно нажились при грабеже Москвы. Практически каждый имел при себе немаленький мешочек, а то и чемодан со столовым серебром, ювелирными украшениями, золотом в монетах и ломе. И надо же было такому случиться, что глубокой ночью, примерно в 23 часа, этот почтовый двор загорелся изнутри, причём сразу в двух местах. Положение усугубилось ещё тем, что многие имели при себе пороховые заряды, спали на соломе вповалку и в большой тесноте. Пожар распространился очень быстро, и спастись удалось немногим, да и те в панике вынуждены были расстаться со своим драгоценным имуществом.