Книга Леди и разбойник - Барбара Картленд

Сэр Болсом Джонс встал с места.

— Милорд, — объявил он, — от имени правительства его величества я хочу снять обвинение, выдвинутое против леди Пантеи Вайн, чтобы позже выдвинуть его против тех лиц, которые в настоящее время еще не находятся под арестом.

В дальней части зала раздались выкрики:

— И никогда не будут! Вы его не поймаете, сколько ни старайтесь!

Судья призвал всех к порядку, и в зале снова стало тихо.

— В таком случае, — медленно и размеренно проговорил он, — мой долг и, должен добавить, мое сердце требуют снять с леди Пантеи Вайн обвинение, выдвинутое против нее, и объявить его несостоятельным. Леди Пантея Вайн может считать себя свободной.

На этот раз даже судье не удалось прекратить приветственные крики зала. Они были оглушительными, радостными и трогательными. Впервые после своего выхода из камеры этим утром Тея с трудом сдерживала подступавшие к глазам слезы.

Это были слезы радости: ее любимый снова пришел ей на помощь и спас ее жизнь.

Глава 12

По возвращении во дворец на Тею посыпались поздравления и от друзей, и от бывших врагов. Она не хотела ни с кем ссориться и поэтому старалась не обращать внимания даже на самую явную лесть.

Она была счастлива вернуться домой, и первое, что сделала, обретя свободу, — это преклонила колени в королевской часовне, вознося благодарственную молитву, которая шла из глубины ее сердца. Однако радость ее омрачалась мыслью о том, что теперь Лусиусу угрожает еще большая опасность, чем прежде.

Трудно было надеяться на то, что власти простят ему, что он держал под пистолетами судью и присяжных и сделал судебную власть всеобщим посмешищем. Все только об этом и говорили. Театральное появление Лусиуса и спасение Теи сделали его героем Лондона.

Мальчишки мастерили подобия масок из тряпок и играли на улицах в Белогрудого, который бросает вызов судье Далримплу. При этом роль Белогрудого доставалась старшим и сильным ребятам, а младшим как более слабым приходилось соглашаться на незавидную роль королевского судьи.

Во дворце те, кто не был на заседании суда, снова и снова просили Тею описать им Белогрудого и утверждали, что влюбились в него по одним только описаниям и рассказам. Апартаменты леди Дарлингтон осаждали женщины разных возрастов, которые мечтали поговорить с Теей о ее галантном избавителе. И все они не скупились на лукавые намеки, даже не догадываясь, насколько их романтические предположения близки к истине.

Тея не могла бы сильнее любить этого человека, тосковать о нем, трепетать при одной мысли о нем. И ей трудно было скрывать свои чувства от тех, кто с любопытством выспрашивал ее. Все ее существо томилось от любви. Ее не оставляли мысли о подстерегающих его опасностях, так что она не ведала ни минуты покоя. Тея снова и снова переживала те секунды, когда Лусиус появился в зале суда. Его полная достоинства походка, гордо поднятая голова, чуть насмешливая улыбка — все переполняло ее сердце любовью и гордостью. В тот Гуюмент она с трудом удержалась, чтобы не броситься к нему в объятия! Каждый миг был запечатлен в ее сердце.

Тея ощущала на себе его взгляд и знала, что он безмолвно шлет ей слова любви и утешения. Она не сомневалась, что он, как никто другой, понимает, что ей пришлось пережить за стенами Ньюгейта, какой удар был нанесен ее гордости.

Как много могут люди сказать друг другу одним только взглядом, если их сердца бьются в унисон, если они вместе не телом, но духом. Даже посреди того смятения, которое царило в суде, Тея чувствовала, что они принадлежат друг другу. Может, в прошлой жизни они были единым целым? Возможно, за долгие века их жизни много раз переплетались. И сейчас, когда они встретились, нити их судеб соединились снова.

Тея думала, что инстинктивно почувствовала это с их первой встречи ночью в лесу. Им не нужны были слова, потому что их души узнали друг друга.

Стоя на коленях в тиши королевской часовни, Тея закрывала глаза и снова ощущала прикосновение губ Лусиуса, его сильные руки, обнимавшие ее в библиотеке Стейверли. В тот момент она почувствовала, что их любовь — это дар небес, что на них лежит благословение Божье. Такая любовь должна почитаться огромным счастьем, даже если им даровано только очень короткое время.

Думать о будущем Тея не могла. Она не представляла себе, что они с Лусиусом будут когда-нибудь вместе, не опасаясь преследований и ареста, смогут занять принадлежавшее им по праву место в обществе.

Лусиусу грозит опасность! Только эта мысль всегда была с нею. Даже молясь о нем, девушка испытывала страх, боялась, что закон в конце концов настигнет его. И больше всего она боялась Барбару Каслмейн.

Тея видела, с каким лицом леди Каслмейн ушла из здания суда. Хмурясь, поджав губы, она удалилась из зала в сопровождении своих друзей. Ее ярость еще больше усилили едкие замечания, брошенные в ее адрес из толпы, пока она шла к своему экипажу. А вернувшись во дворец, Барбара обнаружила, что та, кого, по ее мнению, следовало повесить, стала героиней дня.

Барбара слишком привыкла, что все ее желания исполняются, она не умела проигрывать, и от ее дикой ярости всем домашним пришлось туго. Даже короля его возлюбленная привела в растерянность своими истериками. Он постарался смягчить ее подарками и новыми суммами из королевской казны, но даже это почти не умерило ее бешенства.

Она подозревала, что за цветистыми комплиментами ее кавалеров кроется ирония, а мысль о том, что над ней могут смеяться, выводила Барбару из себя. Она хорошо помнила, что при своем появлении в Лондоне не могла похвастаться модными нарядами. Ее красота была достаточно яркой, чтобы привлечь к ней внимание, но она навсегда запомнила хихиканье и снисходительные улыбки на лицах придворных, которые считали ее сельской простушкой.

Барбара быстро сумела завоевать признание в придворных кругах, но не забыла страдания первых недель, и в глубине ее сердца сохранялись ощущения той девушки, которая забавляла, а не ослепляла окружающих.

Возможно, именно эти воспоминания вместе с бесконечными жалобами матери на их бедность сделали ее такой меркантильной, ненасытной и жадной. Если бы ее отец был жив, все могло сложиться совсем иначе, но виконт Грандисон умер от ран, полученных при осаде Бристоля. Все, кто его знал, высоко отзывались об отваге, мужестве, справедливости и порядочности этого человека, о том, каким прекрасным примером он был для всех, кто служил под его командованием. Лорд Грандисон мог бы направить страстную натуру своей дочери в более достойное русло, а ее красота служила бы благим целям и не была бы соблазном для тех, кто имел с ней дело.

Но после смерти отца Барбару растили слабовольная, вечно всем недовольная мать и отчим, которому до нее, в сущности, не было дела. Она чувствовала себя ненужной и лишней в доме, где ее только терпели. А она постоянно жаждала того, чего была лишена. Даже получив наконец все то, к чему стремилась ее страстная юная душа, Барбара обнаружила, что не в состоянии этим удовлетвориться. Ей постоянно хотелось чего-то еще, и эта жадность казалась совершенно неукротимой.