Книга Матильда Кшесинская и любовные драмы русских балерин - Александра Шахмагонова

Кто же пойдёт против сего Соборного Постановления да проклянется таковой в сём веке и в будущем, отлучен будет он от Святыя Троицы. И иного Государя, помимо Государя, Царя и Великого Князя Михаила Федоровича, всея России самодержца, и их Царских Детей, которых Им, Государям, впредь Бог даст, не искати и не хотети.

Если же кто какое лихо похочет учинити, то нам, боярам, и окольничьим, и дворянам, и приказным людям, и гостем, и детям боярским, и всяким людям Российским, на того изменника стояти всею землею за один.

Прочтоша сию Утвержденную Грамоту на Великом Всероссийском Соборе, и выслушав на большее во веки укрепление – быти так во всем по тому, как в сей Утвержденной грамоте писано.

А кто убо не похощет послушати сего Соборного Уложения, его же Бог богослови, и начнет глаголати иное, и молву в людех чинити, то таковой, аще от Священных Чину, и от бояр, Царских синклит и воинских, или кто от простых людей, и в каком чину не буди; по Священным правилам Святых апостолом и вселенских Седми Соборов – Святых Отец, и поместных, и по Соборному Уложению, всего извержен будет, и от Церкви Божией отлучен, и Святых Христовых Тайн приобщения, яко раскольник Церкви Божией и всего Православного Христианства, мятежник и разоритель Закону Божию, а по градским Законам месть воспринимает, и нашего смирения и всего Освященного Собора, не буди на нем благословения от ныне и до века.

Да будет твердо и неразрушимо в будущая лета, в роды и роды, и не прейдет ни едина черта от написанных в ней.

А на Соборе были Московского Государства изо всех городов, Российского Царства, власти: Митрополиты, Епископы и Архимандриты, Игумены, Протопопы и весь Освященный Собор. Бояре и окольничие, чашники и стольники и стряпчие, думные дворяне и дияки, и жильцы, дворяне большие и дворяне из городов, дияки из приказов, головы стрелецкие, и атаманы казачьи, стрельцы и казаки, торговые и посадские и великих чинов всякие служилые и жилецкие люди, и из всех городов, всего Российского Царства выборные люди.

(Далее приведены подписи…)

А уложена и написана бысть сия утвержденная Грамота за руками и за печатьми Великого Государя нашего Царя и Великого Князя Михаила Феодоровича всея России Самодержца, в царствующем граде Москве, в первое лето царствования Его, а от сотворения мира 7121-го».

Преподобный Феодосий Кавказский, в миру Фёдор Фёдорович Кашин (1868–1948) иеросхимонах Русской Православной церкви, писал:

«Торжественная и вместе страшная Грамота, ею клятвенно связаны с Царями из Дома Романовых не только сами предки, составители ее, но и все мы, потомки их, до скончания века. Многие Угодники Божии не только Новозаветные, но и Ветхозаветные свято хранили Обеты, данные за них прежде рождения родителями их. Это обязывает и нас к тому же. Соблюдение сего обета, данного за нас клятвенно нашими предками, залог нашего благополучия, как временного – на земле, так и вечного – на Небесах – по Слову Божию. И наоборот: несоблюдение его есть великий грех перед Богом, влекущий за собою наказание, как и показала революция».

Но в феврале 1913 года революция ещё ничего не показала, она уже казалась в прошлом, а торжества предстояли великолепные.

Символично, что именно Матильде Кшесинской в парадном спектакле по поводу празднования предложили выступить в опере «Жизнь за Царя», во втором акте, в знаменитой мазурке. Позднее, при советской власти, название сменили – сделали просто «Иван Сусанин». Хотя если обратиться к истории, то жизнь свою Иван Сусанин отдал именно за царя, за Михаила Фёдоровича, которого должен был уничтожить отряд поляков, когда стало известно об избрании того на царство. Прежде всего – за царя, ну и, конечно, за Россию, поскольку много бед бы пришлось испытать народу русскому, пока снова удалось бы собрать Собор и снова провести выборы, весьма и весьма сложные и кропотливые.

Для Кшесинской настал час выступить в спектакле, по её словам, носившем «совершенно особый, высокоторжественный характер, публика на них не допускалась, присутствовали только лица по приглашению от Двора».

И главное, выступить снова перед Государем! Она писала:

«В этот юбилейный день спектакль был в присутствии Государя, двух Императриц, всей Царской семьи и всего сановного мира. В этот день, в виде особого исключения, в последнем акте на сцене появился Царь Михаил Фёдорович, которого изображал Собинов вместо заболевшего в последнюю минуту Ф. И. Шаляпина». Леонид Витальевич Собинов (1872–1934), ровесник Матильды, был талантливейшим русским оперным певцом, впоследствии он остался с Россией и получил в 1923 году титул народного артиста республики. Его имя вошло в золотую летопись русского театра.

И снова император сумел дать знак Матильде, что видит её, что восторгается ею. Она была в свои сорок пять столь же прекрасна, как и в ту пору, когда зародилась их по-юношески чистая и горячая любовь.

Он стоял у руля могучей державы, против которой ополчились и внешние, и внутренние силы, метко названные великим Достоевским бесами, она, искренне любящая, готова была самоотверженно стоять за него, быть может, даже отдать жизнь за любимого. Но что она могла в этот жестокий железный век. Да и не предвещало ничего ещё страшного будущего для её Ники. Разве что название спектакля было магическим…

В марте Матильда спокойно отправилась с сыном во Францию, в Приморские Альпы, где наняла виллу «Морла» в коммуне Кап-д’Ай, близ мест, которые ныне на слуху у потомков бесов – Лазурный Берег, Ницца…

Эта вилла ещё будет фигурировать в последующих главах, когда речь пойдёт о тяжелейшем, хоть и спасительном для балерины, путешествии…

В тот ещё спокойный март 1913 года, отдалённый четырьмя годами от страшной катастрофы, рядом с нею были дорогие и милые лица. Примчался великий князь Андрей из Сен-Морица, затем приехал великий князь Сергей Михайлович. Он приехал к Пасхе.

И снова рядом были наряду с русскими и французами немцы, и Матильда вспоминала: «Пасху и куличи я заказала в местной кондитерской Румпельмейер, хозяева которой были выходцами из Германии, из Мекленбурга, но прекрасно научились изготовлять пасхи и куличи, так как русская колония на юге Франции была в старину многочисленна и богата».

В ту поездку и пришла идея купить виллу в этих полюбившихся местах.

Ну а в Россию вернулись уже вместе с великим князем Андреем Владимировичем, который подлечился и окреп в Швейцарии. Уже дома застало известие, что приобретение виллы состоялось: хозяин согласился на те условия, которые были выставлены, и великий князь приобрёл её на имя Кшесинской. Назвали её Алам – чтобы читалось уменьшительное имя Матильды, звучавшее по-французски «Mala».

Матильда записала:

«Нетрудно понять мою радость иметь свою собственную виллу, которая была и удобна, и уютна. Расположена вилла была замечательно хорошо, на склоне горы, с великолепным видом на море».

Записала, что это приобретение окажет ей в не таком уж далёком будущем добрую услугу…

Предупреждение или случайность?

Между тем шло лето 1913 года. Продолжались торжества по поводу трёхсотлетия дома Романовых. Празднования переносились в Кострому, затем в Москву – то есть в знаковые места тех знаменательных событий.