Книга Ассасин - Симона Вилар

Все же под утро он настоял, чтобы киприотка оста вила его. Запоздалые угрызения совести шевельнулись в душе. Но он подумает об этом потом. И утомленный Ричард заснул глубоко и спокойно.

С утра он отправился к своему капеллану отцу Никола каяться. Обещал, что подобное больше не повторится.

– Вы взялись за святое дело, Ричард! – восклицал его маленький капеллан. – На вас милость Господня, а вы грешите… Конечно, я буду замаливать ваш грех, но вы дадите мне слово, что более никогда…

– Никогда. Слово Ричарда Плантагенета!

На следующий день Ричард словно не замечал Деву Кипра. Да и она держалась скромно, когда во время мессы стояла в полуразрушенной церкви Святого Петра подле Джоанны де Ринель. Ричард обратил внимание, что его кузина выглядит бледной и будто истаявшей. Здорова ли она? Надо будет переговорить с Джоанной.

Но пока его ждали дела. И едва он вышел после мессы, как новости сразу же заставили его забыть и о царевне с Кипра, и о Джоанне де Ринель. Оказалось, что Саладин приказал разрушить церковь Святого Георгия в городе Лидда, расположенном на дороге в Иерусалим.

Ричард был поражен. Как так, ведь даже мусульмане почитают святого воина Георгия, называя его Джирджу! И вот могила этого великого святого осквернена…

– Это в наказание мне! – воскликнул в отчаянии Ричард. – О, великий святой Георгий, покровитель Англии! Как я мог такое допустить!

Стоявший рядом Лестер стал его успокаивать, говорил, что они немедленно отправятся в Лидду, выбьют оттуда мусульман и займутся восстановлением церкви.

Этот английский граф был все же славный парень.

Ричард почувствовал облегчение.

– Мы отправляемся немедленно!

При виде удручающих руин церкви Святого Георгия Ричард пришел в неистовство. И как же он был жесток и непримирим к схваченным в святом месте разрушителям! О, его ярость не знала предела, и долго еще матери-мусульманки будут пугать страшным Мелеком Риком своих детей!

Роберт Лестер пытался утешить Ричарда, говорил, что это не его вина.

– Ты ничего не понимаешь. Я согрешил… Я – вождь крестоносцев, связался со шлюхой.

– Ну, тут я не могу тебя осуждать, Дик. – Граф обнял короля за плечи. – Но вот что я тебе скажу: легче святому Себастьяну сбежать от расстрельного столба, чем мужчине от этой гречанки. Уж я-то знаю.

Ричард отшатнулся.

– Откуда тебе известно?

– Ну, знаете ли, мой король, такие дела в тайне не хранятся.

Ричард был удручен. Надо, чтобы о его грехопадении скорее забыли. Куда бы ему услать эту Деву Кипра?

Пока же он потребовал, чтобы никто не смел распространяться на этот счет. Хотя Лестер прав: разве такое утаишь?

По возвращении в Яффу Ричард неожиданно заметил среди шатров крестоносцев пестро обряженных женщин. Ну да, конечно, итальянские корабли, то и дело прибывающие в Яффу, полны не только припасами и оружием, на них могут приплыть и пассажирки подобного толка. И хотя воины, завидев проезжающего мимо лагеря короля, поспешили закрыть собой девок (все знали, как сурово относится к этому английский Лев), Ричард не проронил в их адрес ни слова и даже отвернулся. Как он мог упрекать солдат, когда сам… согрешил.

А на следующий день в Яффу прибыли королева Беренгария и Иоанна Плантагенет.

Королева стояла на пристани в развевающемся на ветру бордовом платье и легкой светлой накидке. Она показалась Ричарду такой маленькой, но такой гордой в своей высокой короне с зубцами-лилиями и полоскавшемся светлом покрывале. Его королева, его жена!

Карие глаза Беренгарии светились любовью. Ричард даже не представлял, как его обрадует ее приезд. Он спешно подошел к ней и, не позволив супруге преклонить колени, стремительно обнял. И тут же почувствовал, как маленькая королева вырывается.

– Во имя самого Неба, Ваше Величество! На нас смотрят!

Ричард отступил, а тут еще заметил капеллана Никола, его строгий взгляд и сурово поджатые губы. Настроение Ричарда стало резко портиться.

И все же он не показал Беренгарии своего смятения. Он провел ее по стенам Яффы, показал размах строительных работ, поведал о схватках с сарацинами. Беренгария ахала и крестилась, а вот его сестра Пиона была просто в восторге.

– Как тут красиво! Сколько зеленых деревьев, какие яркие цветы! Настоящий райский сад. А мы столько времени томились в этой пыльной Акре!

Ричард был рад сестре. Умница Джоанна приготовила для дам короля прелестные покои, там уже все занавесили коврами, расставили на террасе диваны с множеством подушек, на инкрустированных ценными породами дерева столиках их ожидали изысканные яства. Ричард постарался не обращать внимания, как на него порой поглядывает Дева Кипра, да и Лестер молодец, отвлек гречанку, а там и вовсе увел ее в дальние покои.

Ричарду сразу стало легче. Он любовался Беренгарией, он желал ее. Пыл, какой пробудила в нем киприотка, был нечистой страстью, за которой сразу последовала кара. Но теперь Ричард будет спать только со своей королевой. Ибо, как учил святой Павел, «лучше жениться, чем сгорать в огне желаний».

Когда вечером он пришел в покои жены, Беренгария, уже одетая для сна, с распущенными по спине каштановыми волосами стояла коленопреклоненной и молилась у аналоя. Ричард скинул халат и стал ждать ее, сидя на постели в одной рубашке. Ждал он долго, но не осмеливался тревожить супругу. И постепенно в его душе стало нарастать глухое раздражение. Они так долго не виделись, он пришел, чтобы исполнить свой супружеский долг, а королева будто и не замечает его. Она всегда подолгу молится и всегда в плотной тяжелой рубашке. По сути, за все время их супружества Ричарду так ни разу и не довелось видеть ее прелестей. И в голову ему стал проникать совсем иной образ – нагая пышнотелая киприотка стоит на коленях и собирает разбросанные в порыве страсти одежды. Это воспоминание и смутило, и возбудило Ричарда. Но Беренгария все еще молится…

Ричард рывком опрокинулся на ложе и отвернулся к стене. Даже когда Беренгария легла рядом, он не стал ее трогать, уснул. Но ближе к рассвету королеве представился случай осенить себя крестным знамением и прошептать молитву под горячим телом мужа.

И все же Ричард был необыкновенно ласков и предупредителен с женой. Он по-прежнему был вынужден подолгу отсутствовать, ездил то в Аскалон, то на рейды в окрестностях, то отправлялся проследить, как идет восстановление церкви в Лидде, которую он велел отныне называть не иначе, как городом Святого Георгия. Занимался он и воинскими упражнениями, но после них, приняв ванну, чистый, расчесанный, нарядный – настоящий король и образец рыцарства, – поднимался в покои дам. Там наигрывал на лютне его любимый менестрель Блондель, играла с Лестером в шахматы Джоанна, ее супруг рассказывал смеющимся Пионе и Беренгарии какие-то забавные истории, и непонятно было, что их больше забавляет, его россказни или то, как он забавно шепелявит. Дамы жалели пострадавшего в бою рыцаря, как жалела его и помирившаяся с Обри Джоанна. Правда, как сообщили Ричарду, живут супруги де Ринель по-прежнему врозь.