Книга Братья Sisters - Патрик де Витт

— Бог свидетель, я в долгу перед этим человеком, но видели бы вы его лицо, когда я заставил его бросить пудру и одеколон. Ума не приложу, как Моррис добрался из Орегона до Сан-Франциско с таким-то лишним багажом!

— Как его рука? — спросил я.

— Пуля прошла вскользь. Насколько я могу судить, Моррису ничего не грозит, но вернуть ему присутствие духа не помешало бы. Ваше присутствие давит на него, да еще ноги — ему даже хуже, чем мне. Вы вроде привезли лекарство? Ваша помощь, думаю, успокоит Морриса.

Чарли послал меня забрать вещи со стоянки, а сам остался обсудить с Вармом последние детали партнерства. Когда я вернулся, ведя под уздцы нагруженного седлами и двойным багажом Шустрика, братец уже перетащил три трупа к костру. Я сразу понял его намерения, зато Варм догадаться не мог.

— Может, лучше спрятать их в лесу? — предложил он. — Не хотелось бы с утра глазеть на эти морды.

— Рассветные лучи их не коснутся.

Чарли бросил один труп прямо в огонь.

— Что ты делаешь? — спросил Варм.

— Вы ветильным маслом не богаты?

Только сейчас до Варма дошло. Он вынес масло, а я передал ему спирт и обезболивающее. И пока Варм заботился о Моррисе, я помогал Чарли избавляться от трупов: мы с головы до пят облили их горючим, и вскоре все три брата, сложенные в кучу, весело горели. Глядя на почерневшие останки, я подумал: дорого же стоит спокойствие. Из палатки высунулся Варм. Посмотрев на мрачное зрелище, он грустно произнес в пустоту:

— Хватит с меня на сегодня.

Он скрылся в палатке, и вновь мы с братцем остались вдвоем.

Чарли принялся раскладывать постель. Глядя на него, я думал спросить, что он чувствует, о чем помышляет прямо сейчас. Так сильно хотелось верить, что он наконец поступил по совести. Однако нужные слова не шли на ум, я боялся услышать ответ, да и просто взяла свое усталость. Стоило прилечь, и я провалился в глубочайший и тяжелейший сон без сновидений.

Глава 51

Когда я проснулся, солнце уже било в глаза, в ушах стоял шум реки, зато рядом не было Чарли. Только Варм чопорно подошел к горке пепла, оставшейся после костра, и занес, как для удара, длинную палку. Указал на черно-серый череп одного из убитых нами братьев и произнес:

— Видишь? Смотри внимательно. — Он ткнул своим орудием в самый купол черепа, и тот рассыпался в прах. — Нечего сказать, по-людски ушел.

Уловив в его речи оттенок скорби, я не удержался и спросил:

— Ты ведь не богобоязненный человек, Варм?

— Я нет. Надеюсь, и над тобой Господь не довлеет.

— Боюсь, что и сам не знаю.

— Ты всего лишь не хочешь отправиться в ад. Но на том и зиждется религия: на страхе угодить в некое ужасное место, откуда не спасет даже самоубийство.

Ну вот, и угораздило же с утра да про Бога заговорить. Варм вновь посмотрел на горку пепла.

— Мозги, надо полагать, совсем спеклись? — подумал он вслух. — От жара они превращаются в воду, улетучиваются, и вот уже столь драгоценный орган облачком дыма уносится прочь с попутным ветром.

— Гд е Чарли?

— Они с Моррисом отправились купаться.

Варм, ткнув палкой, развалил еще один череп.

— Вместе пошли?

Взглянув вверх по течению, Варм ответил:

— Моррис все жаловался на зуд в ногах, и твой брат предложил унять его при помощи купания.

— Давно они ушли?

— С полчаса как, — пожал плечами Варм.

— Отведешь меня к ним?

Варм нисколечко не встревожился, и волновать его понапрасну я не хотел, однако поторапливал, как мог, под предлогом, якобы сам упарился и хочу освежиться. Варм оказался не из торопливых. Напротив, он проявлял (и требовал того же от других) внимание почти к любым мелочам. Натягивая сапоги, он поинтересовался:

— Как думаешь, что стало с тем, кто первым придумал оборачивать ноги листьями или лоскутами кожи? Почти наверняка этого человека кастрировали и прогнали из племени. — Варм хохотнул. — А может, его попросту закидали камнями!

Что на это ответить, я не знал, но Варм и не нуждался в ответах. Мы пошли вверх по течению, и он продолжил свою речь:

— Конечно, в ту пору ноги у людей были покрыты твердыми мозолями, и обувь носили скорее для фасону, нежели из нужды. Особенно в краях с теплым климатом.

Варм указал на парящего неподалеку орла. Птица камнем кинулась к воде и взмыла ввысь, унося в когтях жирную рыбину. Варм от восторга зааплодировал. Ноги его по-прежнему беспокоили, и мою помощь он принял с благодарностью. Мы шли по мягкому песку, и Варм раза два просил остановиться, передохнуть. Мне жутко не хотелось медлить, и в то же время я не решался объяснить Варму истинную причину спешки. Впрочем, он и сам додумался. Хитро хихикнув, он спросил:

— Что, не доверяешь братцу, да?

Серьезный вопрос, особенно если учесть предмет нашего договора и то, что Чарли сейчас один на один с ослабшим компаньоном Варма. Однако в глазах собеседника я заметил лукавую искорку. Варм будто предлагал перемыть Чарли косточки.

— Порой я просто не понимаю его, — уклончиво ответил я.

— По-моему, до вчерашней ночи, когда вы спасли нас, Моррис твоего брата презирал. И тем не менее сегодня утром они уходили рука об руку. Что скажешь, Эли?

— Ничего. Разве что на Чарли это не похоже.

— Думаешь, он предложил помощь не искренне?

— Да просто странно, вот и все.

Варм остановился, чтобы почесать ноги: кожа совсем потемнела, пошла волдырями. Он едва не сдирал ее до мяса, в такую ярость приводил его зуд. Вот незадача: химия озолотила его и в то же время причиняет такую боль и расстройство. В конце концов Варм принялся шлепать ладонями по ногам и тем, похоже, унял раздражение. Оправляя штанины, он спросил:

— Ты ведь не думаешь, что Чарли убьет старину Морриса?

— Не знаю. Надеюсь, что нет.

Я помог Варму встать, и мы пошли дальше.

— Признаюсь, очень необычно разговаривать о таких вещах.

Варм покачал головой.

— Подобные мысли лучше высказывать. Тем более наши вам ясны. Что мы с Моррисом можем поделать? Наши жизни в ваших руках, однако мы, конечно, предпочли бы задержаться на этом свете.

— Умеешь же ты набирать людей, Варм.

— Да уж, компания пестрая, — мрачно ответил он. — Городской пижон и двое убийц.

Я расхохотался, и Варм спросил, что тут смешного.

— У тебя руки и ноги пурпурные, Чарли гуляет с Моррисом, в костре дымятся три трупа, а у подножия холма гниет мой издохший конь.

Варм проникся моим романтическим взглядом и посмотрел на меня с улыбкой.