Книга Уроки Джейн Остин. Как шесть романов научили меня дружить, любить и быть счастливым - Уильям Дерезевиц

Хуже всего было то, что никого не принуждали следовать этой системе. Родители могли уговаривать детей избежать мезальянса, могли лишить наследства, если их чада вступили в неравный брак или просто подумывали об этом, однако эра договорных браков давно прошла. У молодых людей был выбор, и они свободно делали его, но ценности брачной ярмарки – жениться благоразумно, сделать хорошую партию, пренебречь любовью – глубоко засели в подсознании, поэтому женихи и невесты вели себя так, словно решения им до сих пор диктовали родители.

«Удача в браке полностью зависит от игры случая. И… лучше… как можно меньше знать недостатки человека, с которым придется провести жизнь», – сказала одна их героинь Остин. «…Из сотни людей не найдется ни единого мужчины или женщины, кто бы, вступив в брак, не оказался в ловушке», – полагала другая героиня. «…Каждый ждет от другого куда более, чем во всякой иной сделке, а сам всего менее намерен вести себя по чести… брак хитрая штука». Раз счастье – просто «игра случая», а брак – «хитрая штука», вполне есть шанс преуспеть.

В своих романах Остин порицала такое мировоззрение наравне с романтическими грезами девушек вроде Марианны Дэшвуд. Первое приведенное мною высказывание принадлежит подруге Элизабет Беннет, Шарлотте, которая приняла предложение самого бестолкового – и, с точки зрения женитьбы, самого неприятного – мужчины на свете. Она объясняла:

– Ты знаешь, насколько я далека от романтики. Мне она всегда была чужда. Я ищу крова над головой. И, обдумав характер мистера Коллинза [да, того самого мистера Коллинза, одного из самых ярких болванов в английской литературе], его образ жизни и положение в обществе, я пришла к выводу, что мои надежды на счастливую семейную жизнь ничуть не уступают надеждам почти всех людей, вступающих в брак.

Кто бы сомневался! Второе суждение почерпнуто мною из «Мэнсфилд-парка»: Мэри Крофорд не смогла превозмочь себя и выйти замуж за человека, которого любила. Для Остин – это два разных способа обречь себя на страдания.

Писательницу не назовешь наивной. Она не осуждала богатство и не восхваляла бедность. Среди прочих доводов в пользу мистера Пламптре тетушка Джейн приводит и такой: «Он старший сын в Богатой Семье». Другими словами, деньгами он пока не обладает, однако в обозримом будущем должен получить огромное состояние. «Неужели счастье может зависеть от богатства и величия!» – романтически восклицает Марианна. На что старшая сестра отвечает ей: «От величия, может быть, и нет, – заметила Элинор, – но богатство очень способно ему содействовать». Остин же всего лишь утверждала – хотя в то время ее утверждение звучало революционно, особенно если считать его практическим советом, – что достаток не заменит любовь.

Героини Остин, так же, как и она сама, претворяли ее утверждение в жизнь. Фанни Прайс в «Мэнсфилд-парке» отклонила предложение мужчины, который сделал бы ее богатой. Элизабет Беннет в «Гордости и предубеждении» отказалась от двух выгодных браков. Племянница Остин – дочь состоятельного брата Эдварда, молодая леди, привыкшая вести определенный образ жизни, сумела бы его сохранить, выйди она удачно замуж: по совету тети она отвергает «старшего сына в Богатой Семье». Сама Остин, утратив всякую надежду на замужество, отторгла руку Гарриса Бигг-Уизера (чье предложение она приняла накануне своего двадцатисемилетия, а потом передумала в день своего рождения) – наследника огромного состояния.

Такие решения даются очень непросто. Для Фанни Прайс, Элизабет Беннет и тем более для Остин союз с упомянутыми мужчинами означал бы спасение от бедности и неуверенности в завтрашнем дне; помимо этого, подобный брак спас бы от бедности и их семьи. По словам биографа Остин, Клэр Томалин, писательница могла бы «обеспечить достойную жизнь своим родителям и дать приют Кассандре»[39], помочь карьере братьев. Она стала бы благодетельницей, а не иждивенкой, знатной леди, а не бедной родственницей. И тем не менее столь заманчивые перспективы не соблазнили ее на удачное замужество. Она слишком ценила любовь – настоящую, а не сказочную. Ценила настолько, что не променяла ее на благополучие, и свое творчество посвятила ее защите.

А что насчет секса? Благонравная старая дева Джейн Остин – не более, чем легенда. Создательница романа «Мэнсфилд-парк», в котором Мэри Крофорд позволила себе каламбур на тему гомосексуализма в рядах британской армии, вовсе не являлась стыдливой мимозой. Остин и сама была не прочь ввернуть нескромную шутку. Без тени смущения она пишет Кассандре о скором переезде семьи Остин в Бат:

…Мы намерены нанять умелую Кухарку, молоденькую ветреную Горничную и степенного Слугу средних лет, который, должно быть, возьмет на себя двойные обязанности: Мужа первой и любовника второй. Очевидно, что появление детей у обеих пар непозволительно.

Вот что пишет она своей незамужней племяннице о женщине, только что родившей восемнадцатого ребенка: «Ей и мистеру Д. я бы прописала режим раздельных спален». В другой раз она уже серьезно высказывается о Дон Жуане: «Должна заметить, что никогда не видела на сцене персонажа более интересного, чем это воплощение Бессердечия и Похоти».

В своих произведениях Остин обошла стороной сексуальные отношения вовсе не потому, что не подозревала об их существовании или боялась их, и не потому, что в те времена было не принято писать о таковых. Как бы не так. Книги, которые Джейн читала в юности, изобиловали чувственными сценами: похищения, соблазны, вопли и ласки; обнаженная грудь и страстные поцелуи; подлецы, распутники и развратники; похотливые монахи, похищенные девственницы, бесчувственные сводницы и мерзкие шлюхи; адюльтеры, вуайеризм, кровосмешения, изнасилования. Подобных эпизодов не было в ее романах, потому что она сама решила их избежать.

Однако нельзя сказать, что упоминание секса отсутствовало полностью. В романе «Мэнсфилд-парк» замужняя дама убегает от мужа и бросается в объятия любовника. В «Гордости и предубеждении» улыбчивый лжец совращает девочку-подростка. В книге «Чувство и чувствительность» перед нами оба варианта: молодая женщина изменила супругу и родила внебрачную дочь, которую по прошествии времени соблазнили и бросили беременной. Этих событий хватило бы на целый роман, но не на тот, что писала Остин. Они происходят за рамками сюжета; мы узнаём о каждом из них по слухам. Джейн не желала сочинять истории о молодых женщинах, которые сочиняли все. Ее героини не были послушными и жалкими, не были жертвами и не позволяли обращаться с собой как с игрушками. Они сами управляли своей судьбой, держались с ней на равных.

В ту эпоху управлять своей судьбой означало также управлять своими порывами. Невозможно представить, как изменились бы представления Остин о сексе, окажись она в нашем мире надежных средств контрацепции, разводов по взаимному согласию сторон и финансовой независимости женщин. Зато ясно как божий день, что она осудила бы современные нравы. Впрочем, речь не об этом. Остин порицала необузданные порывы не потому, что те могли повлечь за собой непоправимые последствия, а потому, что глупо считать всплески страсти поводом для вступления в брак. В романах Остин более чем достаточно примеров того, как умные мужчины совершили ошибку, женившись на пустоголовых красавицах, и горько жалели об этом до конца своих дней.