Книга С Хейердалом через Атлантику. О силе духа в диких условиях - Юрий Сенкевич

Новиков объяснил мне, что он понимает под «полным набором». Сейчас в свою очередь я попробую объяснить это вам.

Некто закапризничал, жалуется на нездоровье – всем вокруг ясно, что не так уж он болен, и от капитана ждут поступков, – а капитан медлит.

Капитан с наслаждением отругал бы его за эти «штучки» и отправил бы к румпелю, но нет гарантий, что тут же не возобновится полемика, не разгорятся страсти, не появятся обвинители и защитники, – и Тур отпускает притворщика с вахты, берет на себя его дежурство, хотя сам устал ничуть не меньше других.

Это не либерализм, не отступление, не сдача позиций. Просто Тур понимает сложность взаимоотношений в коллективе, сознает, что Париж стоит мессы, что единение экипажа дороже внеочередных часов у руля.

Это и есть инверсия знака регулирования. Отказ от немедленного достижения частных целей ради достижения прежде всего целей общегрупповых.

Поступая так, Тур словно отклоняет стрелку «гомеостата» в заведомо противоположный край шкалы. Теперь весь экипаж неодобрительно настроен к «трюкачу»: «Тур за тебя дежурит, эх ты…» – и пользы от этого неодобрения куда больше, чем от капитанского выговора. Хитрецу не удалось сыграть роль беззащитной жертвы, на что он, возможно, втайне надеялся…

Другое событие. На борту «Ра-2» идут споры, строить или не строить на корме брезентовую стенку.

Тур уверен, что лоскутом ткани от океана не отгородишься. Вырази он это во всеуслышание, молви властное командирское слово – и вопрос будет решен.

Но Тур говорит: «Не знаю. Не уверен, что поможет. Я лично – против. Но давайте попробуем».

При таком подходе к проблеме он как руководитель в любом случае не проиграет: удастся эксперимент – прекрасно, все, что лучше для «Ра», лучше и для Тура, и он первый признает свою неправоту. Не удастся – ну, что ж, зато у Юрия и Сантьяго прибавится опыта, опыт без риска не приобретается, в следующий раз не семь, а двадцать семь раз отмерят, прежде чем резать.

Так советует и житейская мудрость: учи плавать на глубоком месте. А по-научному это называется временный обмен функциями, сознательная уступка инициативы младшему партнеру.

Сколько я встречал на своем веку командиров, бравших горлом и железной хваткой! Тур не таков. Он избегает вмешиваться в мелкие свары, как бы не замечая их (выжидание) или стремится сгладить углы ироническим замечанием, трезвым, спокойным словом (инициальная коррекция). Но если уж его глаза становятся маленькими и колючими (принуждение) – берегись!

Вот вам пять приемов управления; все они только что перечислены. Тур пользуется их гаммой, интуитивно чувствуя, когда какую клавишу нажать. Оттого и единоначалие его не обременительно, и лидерство его, как я уже упоминал, не формально.

Любопытно в этой связи взглянуть на поведение другого члена экипажа, Сантьяго Хеновеса. У Сантьяго в первом плавании стремления к лидерству были сильны, и в пределах своей подгруппы (помните? – Сантьяго, Жорж, я) он оказывался, как правило, достаточно изобретателен и гибок. Но – только в пределах подгруппы! В отношениях с остальными участниками экспедиции он практиковал в основном инициальную коррекцию – вносил предложения, советовал, комментировал действия спутников. Что ж, для темпераментного члена экипажа, официальными полномочиями не облеченного, такая форма активности естественна. Сантьяго не лез в вожди, но не прочь был намекнуть, что при необходимости не оплошал бы. И намеки его производили известное впечатление. Однажды, к концу путешествия на «Ра-1», мы провели социологическую игру: заполнили анкету «выбор старшего». Если бы Хейердала не было, кому бы мы доверили собой командовать?

Из шестерых опрошенных пятеро проголосовали за Сантьяго Хеновеса.

Следовательно, наша группа расценивала Сантьяго как своего фактического сублидера.

На «Ра-2» многое изменилось. Кое-кто стал неизмеримо более контактен, но зато у иных поубавилось темперамента, прежние подгруппы распались, возросла психологическая напряженность – да, еще раз подчеркиваю, во втором плавании нам пришлось гораздо трудней. Тем важнее его уроки.

Именно на «Ра-2» уточнились окончательно положения, которые позднее мы с М.А. Новиковым сформулировали и которые я сейчас кратко изложу.

1. Восемь человек порознь – совсем не то же самое, что восемь человек в группе. Например, Карло сам по себе и Карло в компании, Сантьяго в одиночестве и на людях, Карло рядом с Сантьяго и те же в присутствии Кея – все это варианты резко различающиеся. В группе происходит процесс взаимного привыкания, адаптации, и меру эффективности коллектива так же немыслимо предсказать по индивидуальным качествам его членов, как по состоянию отдельных деталей нельзя заключить, хорошо ли будет работать собранный из них механизм – особенно если не знаешь точно, в каких условиях ему придется работать.

При комплектовании экспедиционной группы необходимы проверочные групповые тренировки.

2. Хоть Тур и воскликнул однажды: «Моя ошибка, что на “Ра-2” – прежний экипаж!» – вряд ли он в этот миг запальчивости говорил то, что думал. Конечно, новички, Кей и Мадани, помогали нам уже одним своим присутствием. Инстинктивно, пытаясь не уронить перед ними марку «Ра», мы подтягивались, застегивались на лишнюю пуговку, что, несомненно, было благом. И все же, если бы любому из нас предложили на выбор, идти ли в новое путешествие, в третье, с ветеранами или с новобранцами, каждый высказался бы за привычный состав: тут уже хоть известно, какого подхода требует Карло, какого – Сантьяго, а какого – Жорж, Норман или Юрий, кто что заведомо может, а чего заведомо не может, как на кого влиять, кому что прощать, – как подумаешь, что все эти сведения придется добывать по крупицам заново! Благодарим покорно, от добра добра не ищут, старый друг лучше новых двух.

Проверочные тренировки должны быть многократными и длительными, с тем чтобы участники будущей экспедиции имели возможность хорошо узнать друг друга еще до старта.

3. Течение адаптации умозрительно не предусмотришь. Разные люди приспосабливаются по-разному, и в наших экстремальных обстоятельствах вероятны парадоксы. Кто бы мог подумать, что балагур, компанейский парень в аварийных ситуациях (сорвало парус, сломалось весло) будет отчуждаться, выбирать себе занятие, которому можно отдаться единолично? И кто бы, с другой стороны, предположил, что нелюдимый в тех же ситуациях проявит тягу к партнерам, к совместным действиям, к особенно активному участию в делах группы?

Ра-2 в музее «Кон-Тики», Осло, Норвегия. 2010-е гг.

«Древние совершенно справедливо утверждали: для того, чтобы увидеть, что же находится за горизонтом, надо плавать. И не только утверждали…. Жизнь интересна еще и тем, что можно путешествовать. Via est vita. Дорога есть жизнь….»