Книга Сезон костей - Саманта Шеннон

– Антуанет родом из Ирландии, – медленно проговорила я, – но с воцарением Сайена дезертировала. Подалась неизвестно куда.

– В Ирландии ее точно нет, – буркнул Джулиан.

– Что ты видел?

Ответом мне послужил смущенный взгляд.

– Джулиан, не молчи! Что ты ей сказал?

Он тяжело вздохнул:

– Боюсь, тебе не понравится… Сказал, что видел солнечные часы. Карл уже такое напророчил, мне просто пришлось повторить его слова. От безысходности…

Значит, Нашира разыскивает Джексона и рано или поздно выйдет на него по этим проклятым часам!

– Ну прости, брякнул сдуру. – Джулиан потер лоб. – А что за ажиотаж с часами?

– Извини, не могу сказать, но как бы там ни было, – я опасливо покосилась на дверь, – при Нашире о часах больше ни слова. В противном случае моим друзьям грозит страшная опасность.

Лисс поплотнее завернулась в одеяло.

– Пейдж, твои друзья пытаются связаться с тобой.

– О чем это ты?

– Гомейса на днях забирал меня в замок. – Лисс содрогнулась. – Я сидела в своей камере и тасовала колоду, как вдруг выпал Висельник. Перевернутый. Следом через эфир явился мужской образ, очень похожий на снег.

Ник! Его снежная аура!

– Что он передал?! – нетерпеливо воскликнула я.

– Изображение телефона. По-моему, он пытается выяснить, где ты.

Телефон. Значит, Ник теряется в догадках, куда я запропастилась. И подельники тоже не в курсе, но уже заподозрили недоброе. А Ник места себе не находит, ждет моего звонка…

Представляю, сколько сил и времени он потратил, чтобы нащупать нужный путь в эфире. Может, в следующий раз сумеет передать мне весточку. Зачем вообще понадобился посредник, ведь мою ауру вычислить куда проще? Возможно, дело в таблетках, или рефаиты как-то иначе блокируют доступ к нам. Впрочем, не важно. Главное, Ник попытался и теперь точно не отступится.

К реальности меня вернул голос Джулиана:

– Пейдж, ты правда знаешь других прыгунов? – Видя мое недоумение, он пожал плечами. – Седьмая каста ведь самая редкая. Разве нет?

Прыгуны. Особая ясновидческая каста, не чета гадателям и прорицателям. Подобно мне, ее представители обладали способностью влиять на эфир. В тридцатые годы Джекс, будучи моим ровесником, спровоцировал великий раскол среди паранормалов. Началось все с «Категорий паранормального», которые разлетелись по миру, как бациллы чумы. Памфлет насчитывал семь каст ясновидцев: гадатели, прорицатели, медиумы, сенсоры, фурии, хранители и прыгуны. По мнению Джексона, три последние категории преобладали над прочими. Памфлет вызвал эффект разорвавшейся бомбы, но «низшим» рангам такой расклад пришелся не по нутру. В результате между шайками вспыхнула кровавая война, продлившаяся два долгих года. Наконец издатели уничтожили тираж памфлета, но осадок остался.

– Да, – ответила я, – знаю, но только одного. Он оракул.

– Выходит, ты важная персона в Синдикате, – протянул Джулиан.

– Типа того.

Лисс протянула мне миску баланды. Если у юной акробатки и были соображения насчет памфлета, она предпочла держать их при себе.

– Джулиан, не оставишь ли нас ненадолго? – попросила она.

– Нет проблем. – Джулиан поднялся. – Заодно погляжу, не идут ли наши алые друзья.

Лисс проводила его взглядом и молча уставилась на огонь.

– Что случилось? – не выдержала я.

– Мне страшно, – призналась она. – Страшно за тебя.

– Почему?

– У меня плохое предчувствие насчет празднования. Пусть я не оракул, но кое-что вижу. – Она принялась тасовать колоду. – Не возражаешь, если сделаю на тебя расклад? Руки так и чешутся.

Я растерялась. Карты у меня прочно ассоциировались с азартными играми, но отказать было неловко.

– Ну, если чешутся, то давай.

– Спасибо. – Лисс положила колоду передо мной. – Тебе раньше гадали?

– Нет.

Хотя предлагали неоднократно, но перспектива узнать будущее меня никогда не прельщала. Правда, Ник время от времени бросал туманные намеки, но подробностей пока удавалось избежать.

– Дай руку.

Я протянула правую, и Лисс крепко обхватила запястье. Потом достала из колоды семь карт и положила рубашкой вверх.

– Предпочитаю семикарточный эллипс, – пояснила она. – Сначала считывается аура, потом выбираются семь карт и смотрится их толкование. Сразу предупреждаю, все толкуют по-разному, поэтому не обижайся, если услышишь что-то неприятное.

Лисс выпустила мою руку и продолжила:

– Первая карта означает прошлое. Заглянем в твои воспоминания.

– Ты и это можешь?

Лисс чуть улыбнулась. Похоже, способностью проникать в память она гордилась до сих пор.

– Иногда ворожеи используют магические предметы, но совсем не обязательно. Даже в «Категориях» об этом сказано. По мне, так лучше. – Она открыла первую карту. – Пятерка кубков. Ты потеряла что-то еще ребенком. Вижу мужчину с рыжими волосами. Опрокинутые кубки принадлежат ему.

– Мой отец…

– Да. Ты стоишь за его спиной, пытаешься говорить, но он молчит. Смотрит на какую-то картину. – С закрытыми глазами Лисс перевернула следующую карту. – Настоящее. Опрокинутый Король Жезлов. Он контролирует тебя, не отпускает даже сейчас.

– Страж? – робко предположила я.

– Вряд ли. Но у него есть власть. Он возлагает на тебя большие надежды, слишком большие, и ты почему-то его боишься.

Джексон.

– Дальше идет будущее. – Лисс перевернула третью карту и содрогнулась. – Дьявол. Означает безнадежность, подчинение, страх, но ты пошла на это добровольно. Рядом с Дьяволом тень, но очень смутная. Какую бы власть над тобой ни имели, тебе удастся избавиться от оков. Ты можешь все изменить. Главное – верь в себя.

– О ком ты говоришь? Что это за человек? Мой друг? Парень? Страж?

– Не знаю. – Лисс вымученно улыбнулась. – Но не переживай – следующая карта подскажет, как тебе поступить, когда придет время.

Я недоверчиво уставилась на четвертую карту:

– Влюбленные?!

– Да, – ровным голосом откликнулась гадалка. – Видно мало – только сильный разлад между плотью и духом. Дальше. – Она открыла пятую карту. – Внешние обстоятельства.

Мне уже хватило с лихвой. Всего одна благая весть, да и та обещала принести немало горя. Влюбленные и вовсе были как снег на голову.

– Смерть, перевернутая, – вещала Лисс. – У ясновидцев она попадается часто, обычно в значении прошлого или будущего. Но в этом положении, да еще перевернутая… Не знаю. – Ее веки напряженно задергались. – Все смутно, образы расплываются. Четко вижу, что мир вокруг тебя меняется, а ты настойчиво пытаешься сопротивляться. Смерть можно толковать по-разному, но чем дольше ты препятствуешь переменам, тем больше страдаешь.