Книга До свидания, Рим - Ники Пеллегрино

Пепе нахмурился.

– Бетти и Марио тут ни при чем… – начал было он, потом замолчал и покачал головой. – Ты правда думаешь, что так будет лучше?

– Нет, но я бы хотела немного подождать. Пусть все остается, как есть. Ты ведь не против? Мне нравится бывать с тобой по вечерам, гулять и разговаривать. – Я погладила его по руке, дотронулась до щеки. – И целоваться – особенно целоваться.

Фонтан Треви – лучшее место в Риме для поцелуев. Когда закрываешь глаза, то слышишь журчание воды, а когда снова открываешь, в небе уже темно, а фонтан ярко освещен. Рядом есть старая каменная скамейка, на которую можно присесть, если устанут ноги. Люди понемногу расходятся, и дворники начинают убирать мусор. Становится тихо. Заглушая шум воды, церковные колокола твердят, что уже поздно, а вы все целуетесь и целуетесь и останавливаетесь, только чтобы прошептать: «Я люблю тебя» – и начать снова.

Memories[47]

На борту парома, перевозившего нас на Капри, я сфотографировала Марио вместе с детьми. У девочек головы повязаны платками, потому что погода в тот день стояла холодная и ветреная. Дэймон и Марк улыбаются одинаковыми беззубыми улыбками. Все четверо держатся за отца – им хорошо и покойно в кольце его сильных рук. Мне всегда нравилась эта фотография. Я вставила ее в рамку и много лет хранила, как будто она могла помочь мне вернуть прошлое и вновь прикоснуться к тому времени.

Тогда мы все были полны надежд и радовались новому фильму. Бетти даже смастерила яркий талисман, чтобы он приносил удачу актерам и съемочной группе. Говорила она только о новых начинаниях и планах на будущее, избегая упоминать о болезни Марио, словно боялась его сглазить.

После Капри мы отправились в Берлин, и там Марио с Бетти были неразлучны. Они подумывали о том, чтобы заново принести свадебные клятвы и даже завести еще одного ребенка. Марио снимался в фильме вместе с настоящими красавицами, но при любом удобном случае напоминал им, что принадлежит только жене. «Моя любовь к ней похожа на атомный взрыв», – однажды признался он, и все были очарованы этой чисто итальянской откровенностью.

Я уже знала, как неистова бывает любовь, как в одно мгновение она может наполнить или опустошить. Думаю, именно такой и была любовь Марио и Бетти. Однако в ней чувствовалось и еще что-то – ненасытность, желание успеть вполне насладиться друг другом, обычно не свойственные давно женатым парам.

Проведенное в Берлине время не было совершенно безоблачным. Именно там Марио узнал о смерти своего друга, актера Тайрона Пауэра, и эта новость его подкосила. Они с Бетти тут же сели писать письмо с соболезнованиями; Марио то и дело умолкал и закрывал лицо руками.

– Я не умру… не умру, как Тайрон, – хрипло повторял он.

– Нет, конечно же нет! Даже не думай об этом, дорогой, – отвечала Бетти.

– Так внезапно – раз, и все! Он был в Испании – снимался в сцене поединка для нового фильма. Захотел отдохнуть, пошел к себе в фургон… и его не стало.

– Бедная Дебора! – с жалостью сказала Бетти. – Они были женаты всего несколько месяцев. Она ведь, кажется, беременна?

Марио кивнул.

– Она просила Тайрона отказаться от съемок, поберечь себя… Ведь и ты мне постоянно это говоришь?

– Ты и Тайрон – не одно и то же, – возразила Бетти. – Ты хорошо отдохнул и следишь за своим здоровьем. Совершенно не одно и то же.

– Тай был отличным парнем. – Марио выронил ручку и снова опустил голову на руки. – Боже мой… поверить не могу, что его больше нет.

Бетти погладила мужа по волосам.

– Марио, дорогой, давай допишем письмо и покончим с этим, – сказала она, подбирая ручку. – А потом можно подумать о чем-нибудь более веселом – о празднике в честь Рождества и дней рождения детей, например. Позовем всех друзей и много-много ребятишек. Ты мог бы изображать Санту и раздавать подарки. Правда было бы здорово?

Марио устало улыбнулся.

– Почему бы и нет? Будем веселиться, пока есть время.

В ту ночь Марио много пил. Бетти это не нравилось, но помешать ему она не пыталась. Через несколько дней он устроил у себя в номере коктейльную вечеринку и пригласил своих партнеров по фильму. Я помогала гостям раздеваться и разносила напитки.

Марио был рад всем гостям, особенно актрисе Жа Жа Габор, блондинке с яркой внешностью и острым язычком. Когда Жа Жа наклонилась к Марио, чтобы он зажег ей сигарету, он принялся шутить по поводу ее репутации роковой женщины. Но что бы Марио ни говорил, у Жа Жа на все находился готовый ответ. Глаза у нее блестели, и я видела, что ей нравится обмениваться с ним шпильками.

Позже я увидела, как они с Бетти сидят рядышком и, склонившись друг к другу, секретничают, словно старые приятельницы.

– Знаете, прежде чем познакомиться с вашим мужем, я всякого успела про него наслушаться, – говорила Жа Жа. – Будто бы он груб, ругается, как сапожник, ну и все в таком духе. А на самом деле это милейший и добрейший человек. Я обожаю и его, и вас, дорогая.

Эта холеная женщина с накладными ресницами и ярко накрашенными ногтями казалась неподходящей подругой для Бетти, но во время съемок она часто к нам заглядывала. Остроумная Жа Жа развлекала Марио, который всегда бывал веселее при гостях.

Я больше всего радовалась съемкам потому, что смогла уехать из Рима. Конечно, я скучала по Пепе, хотя стоило мне закрыть глаза, и я видела его лицо, оливковую кожу, черные глаза, слегка крючковатый нос. Скучала я и по своему городу, по местам, где мы вместе гуляли. Зато у меня был повод не видеться с семьей – не хотелось отвечать на их расспросы.

С тех пор как мы столкнулись с мамой и Кармелой рядом с Пьяцца-дель-Пополо, я заглянула домой всего один раз, чтобы собрать вещи для поездки в Берлин. Кармела, как обычно, говорила только о себе. Она познакомилась с мужчиной, который работал на крупной киностудии «Чинечитта» и произвел большое впечатление и на нее, и на маму. Теперь они обе почти не бывали дома, бедная Розалина оставалась с приходящей няней, и в маленькой квартирке стало совсем неуютно.

Я торопливо собирала вещи, комкая и швыряя их в чемодан как попало, и уже хотела закрыть крышку, когда mamma протянула мне шерстяной малиновый шарф.

– Возьми его с собой. В Германии, наверное, холодно.

– Спасибо, mamma, – с благодарностью сказала я.

– Ты много путешествуешь с этой семьей, – заметила она. – Лондон, Капри, Берлин… Кто знает, куда еще тебя возьмут.

– Мы отправимся туда, куда потребует карьера Марио, – повторила я слова, сказанные когда-то Бетти.

– А как же твой кавалер – тот, с которым мы тебя недавно видели? Он разве не против, что ты его покидаешь?

– Не знаю… – смущенно ответила я.

– Большинство мужчин хочет быть центром, вокруг которого вертится вся жизнь женщины, – заметила mamma.