Книга Пуля для депутата - Алексей Рыбин

Третий и четвертый выстрелы пришлись на долю охранников бухгалтера. Они на протяжении всей беседы старались держаться за спиной Ивана Федоровича, что их и сгубило. Впрочем, один из них (как успел заметить Комар, поливающий свинцом мечущуюся фигурку Григория Васильевича, успевшего-таки вытащить откуда-то нож, но не успевшего его метнуть), охранников-«долболомов», ничего не понимавших в разговоре и очень далеких от проблем дележа добычи, все-таки, кажется, остался жив. Он стонал, лежа на спине, хлюпая кровью, которая текла у него по подбородку, но Гене было уже не до него.

Сверху на Комара навалился всеми своими семью пудами Дема: схватил за подбородок и тянул вверх и на себя, видимо, желая таким нехитрым, но верным способом, сломать предателю шейные позвонки… Простота и сгубила сибирского бандита. Гена, дурея от боли, сумел все-таки сконцентрироваться и сунуть ствол своей «беретты» себе под мышку. Почувствовав, что ствол уперся в Демино брюхо, Комар выстрелил четыре раза подряд, почти физически ощущая при этом, как ломаются, крошатся в труху Демины ребра, лопается печень, рвется диафрагма и ломается позвоночный столб.

— Вызывайте милицию! — приказал Гена, поднявшись с пола, своим охранникам, которые появились в дверях очень вовремя, как и было уговорено, подстраховать, если что-то выйдет из под контроля.

Но нужды в страховке уже не было. Гена поморщился от боли в шее и с силой наступил на горло стонущего и захлебывающегося кровью раненого охранника. Тот булькнул, дернулся, взбрыкнул ногами — и затих.

— Вызывайте милицию! — повторил Гена. — Видите, какое тут у нас бандитское нападение совершено… Совсем, понимаешь, с ума посходили… Честных коммерсантов прямо в офисе прихлопнуть норовят…

Коля Смирнов, сделавший ровно столько выстрелов, сколько было нужно, и не более, чтобы не попасть ненароком в шефа, наблюдал за дальнейшими событиями через оптический прицел. Наконец он положил винтовку на пол чердака, потянулся и вздохнул с облегчением… Все! Работа окончена. Теперь он — свободный человек. Навсегда!

Тут что-то словно щелкнуло у него в голове, и Смирнов быстро обернулся… Он лишь успел заметить чью-то темную фигуру (неслышно выросшую за Колиной спиной) и увидеть яркую вспышку — прямо перед своим носом.

Контрольного выстрела не понадобилось. Пуля вошла Смирнову точно между бровей.

Киллер бросил пистолет на пол, рядом с Колиной винтовкой, повернулся и спокойно пошел вниз по лестнице, ведущей во двор. Внизу его ждали старенькие «Жигули»; он сел на заднее сиденье и сказал водителю:

— В больницу.

Гинденблат

Максимов проснулся от того, что Аля снова, в который раз за сегодняшнюю ночь, начала шуровать своими тонкими длинными пальчиками где-то между его бедер.

«Во попал! — подумал Максимов. — И откуда что берется?..»

Аля, конечно, весь предыдущий вечер делала ему авансы — только слепой бы их не заметил! И он мог предполагать, что за авансами этими последует, так сказать, получка. Но никак не ожидал, что Аля окажется такой ненасытной и, главное, неутомимой. А еще — очень умелой. Николай Николаевич, по условиям своей последней «работы», не раз имевший дело с профессионалками — с девочками, считавшимися в Питере лучшими, знал толк в постельных делах. Аля была во всем ничуть не хуже этих столь же длинноногих, сколь и дорогостоящих красавиц. Не хуже! А, может быть, кое в чем, и лучше…

Однако ее принципиальное отличие от профессионалок, вкалывающих в постелях за деньги, состояло в том, что ее нельзя было по желанию «выключить» в соответствующий момент: когда устанешь, например, или в туалет захочешь, или покурить… Нет, если уж Аля заводилась, то обязательно требовалось довести процесс до его логического и естественного завершения. Поэтому Максимов за ночь несколько подустал.

И вот теперь снова — руки Али ползали по его телу словно теплые змеи, и, хотя еще минуту назад ему казалось, что он ни за что на свете не сможет… Николай Николаевич почувствовал что-то вроде второго (а если быть точным, то за прошедшую ночь — наверное, пятого или шестого) дыхания.

— Ну-у, — протянула Аля. — Коленька… Коленька, миленький…

— Сейчас, — сказал Максимов. — Минуточку.

— Ну-у…

Максимов осторожно высвободился из Алиных рук и быстро встал с дивана, на котором они и устроились, сразу после ужина.

— Куда ты?

— Да в туалет! — громким шепотом ответил Максимов. — Я сейчас.

— Ну давай, котик мой, давай быстрее…

В коридоре Николай Николаевич столкнулся с Карповым.

— Доброе утро, Толя, — пробормотал он, стыдливо прикрываясь ладонями.

— Привет, Николаич! Как спалось? — Карпов выглядел свежим и полным сил. Он уже успел одеться, побриться, пах хорошим одеколоном и улыбался. — К бою готов, Николаич?

— Это смотря что ты имеешь в виду… — уклончиво ответил Максимов. — Похоже, что готов…

— Да я не в этом смысле! — хмыкнул Карпов, быстро скосив глаза на то, что Максимов пытался спрятать в ладонях. Старания Али привели к результату, который спрятать не слишком-то удавалось. — У меня есть план…

— Слушай, ты меня так и будешь держать тут, в коридоре?! — рявкнул Максимов. — Можно мне в сортир сбегать для начала?

Карпов снова хмыкнул и пошел на кухню, сразу начал греметь там чайником, звякать посудой, и вообще — изображать из себя этакого бодрячка… По крайней мере, Максимов, совершая утренний туалет, воспринимал звуки, наполнявшие квартиру, именно так.

«Чего он веселится-то? — думал Николай Николаевич. — Был бы повод… Нас в любой момент прирезать могут, как поросят, а он веселится! Хоть бы знать, кто на нас так наехал, было бы легче. А то — полная непонятка».

Когда он, завернувшись в полотенце, вышел из ванной, Аля, как оказалось, уже изменила направление своей активности. Поняв, что время для постельных утех истекло, она переместилась на кухню и весело толкалась там на пару с Карповым: варила кофе, жарила блинчики, хохотала. В общем, чувствовала себя великолепно.

«Все бы ничего, если бы на нас гона не было, — продолжал размышлять Максимов, пройдя в комнату и быстро одеваясь. — Если бы не эти сволочи, которым опять от меня что-то надо… Жил бы здесь и жил. С этой самой Алей. Она бы, наверное, согласилась… Тихо, спокойно, никто не трогает — нормальная семейная жизнь! Уютно, тепло, мягкая постель и накрытый стол. И женщина-то она, оказывается — ух какая! Просто неугомонная!..»

— Мы с Алей тут решили… — сказал Карпов, завидев в дверях кухни Николая Николаевича. — Решили, что она, Аля то есть, сходит в больницу к Белкиной.

— Зачем? — Максимов сел на табурет и закурил.

— Не кури натощак, Коленька, — проворковала Аля. — Это очень вредно для желудка.

— Ну как зачем? — Карпов поставил перед Николаем Николаевичем чашку с дымящимся кофе (Максимов отметил, что чашка была чайной, большой, грамм на сто пятьдесят, если не на все двести). — Надо же с чего-то начинать? По крайней мере, это хоть какая-то зацепка… Может быть, она видела что-нибудь, а милиции сказать об этом боится?