Книга Нелады со звездами - Венди Хоулден

Ее раздражение усиливалось злорадством Фран по поводу того, что ей никак не удается подцепить мегазвезду.

— Кто у тебя на этой неделе, Джудит Чалмерс? — нарочито громко спрашивала она. — Линси де Поль? Лесли Джозеф? Джим Дэвидсон? Ты должна дать мне знать. Грейсон непременно спросит меня об этом на планерке.

Белинда, для которой все более реальной становилась перспектива брать интервью у одного из участников телешоу «Большой Брат», к тому же отчисленного одним из первых, только скалилась в ответ.

Но это же нелепо! Взлететь к звездам должно быть так просто!

— Но Стелла Маккартни уже ответила отказом, — слабо возразил Таркин. — А Стелла Тенант — это уже вчерашний день, вы сами так сказали.

Белинда быстро превратила Таркина, нового молодого сотрудника, приданного в помощь всему тематическому отделу «Светила», в своего личного раба, заставив его писать письма потенциальному «пушечному мясу» ее колонки. Белинда решила, что журналисты ее статуса не занимаются лично административными вопросами; то обстоятельство, что Мо Миллз по какой-то необъяснимой причине сама связывалась со всеми знаменитостями, вероятно, внесло больший вклад в случившийся с ней сердечный приступ, чем незапланированные дополнения к интервью с герцогиней Танетской. Правда, пока что процент попаданий у Таркина был очень невысокий. Если точнее, нулевой.

Но больше всего Белинду бесило, что Таркин всем своим поведением, казалось, пытался свалить вину на нее. Якобы после интервью с Шампань Ди-Вайн никто не хочет иметь с ней дело. Белинда не находила этому объяснения. Ну подумаешь, пошутила насчет филе трески, и что с того?

— Все отвечают, что вы обошлись с мисс Ди-Вайн чересчур сурово, — запинаясь, промолвил Таркин.

— Но под материал отвели целых четыре страницы, — возразила разъяренная Белинда.

— Кажется, это только усугубляет положение, — осмелился заметить он.

Всё, решила Белинда, с нее хватит этих дурацких отговорок.

— У меня есть подозрения, что ты подходишь к этому делу не с той стороны, — набросилась она на Таркина. — Ну-ка, покажи мне те письма, что ты рассылаешь.

— Я пишу всем одно и то же. У меня есть «рыба». Я только ставлю фамилию.

— Покажи.

Таркин послушно протянул ей листок. Прищурившись, Белинда стала читать.

Редакция журнала «Светило»

Лондон

Дата

Уважаемый

Обращаюсь к вам с просьбой узнать у вашего клиента X, интересы которого вы представляете, заинтересует ли его предложение дать интервью журналисту нашего издания. «Светило» является одним из лидеров британской гламурной прессы; у журнала свыше четырех миллионов читателей. Ждем вашего ответа.

С уважением Таркин Каск от имени Белинды Блэк, ведущей колонки «Интервью со звездой»

Скомкав бумагу, Белинда презрительно посмотрела на Таркина.

— И это ты называешь письмом с просьбой об интервью? Потенциального собеседника оно заинтересует не больше, чем повторное напоминание оплатить счет зубного врача. Такое письмо я не отправила бы не то что звезде — ее собаке, черт побери!

— Извините, — обиженно ответил Таркин. — Просто никто мне не объяснил, что именно писать, вот я и…

— Вот сейчас я тебе как раз это и объясняю! — крикнула Белинда.

Театрально упав в крутящееся кожаное кресло (взятое напрокат на неопределенный срок у редактора отдела внутренних событий, к его большому неудовольствию), она шумно вздохнула и закрыла глаза. В наступившей тишине, нарушаемой лишь отдаленным фоном редакционной жизни, Таркину, застывшему с карандашом и блокнотом, показалось, что он слышит, как в голове у Белинды недовольно скрипят и скрежещут ржавые шестеренки, давно отвыкшие от работы. Наконец она открыла глаза.

— Отлично! — рявкнула Белинда. — Записывай. Во-первых, адрес. Его надо писать приблизительно так.

Помолчав, она раздула ноздри и напыщенно объявила:

«Управление делами Белинды Блэк, главного редактора отдела интервью со знаменитостями

Редакция журнала «Светило»

Небоскреб Светило-Тауэрс…»

Таркин, послушно пишущий под диктовку, широко раскрыл глаза.

— А теперь само письмо, — самодовольно усмехнулась Белинда.

«Уважаемый пресс-агент звезды, примите наши поздравления! Наконец настал день, о котором вы так давно мечтали. Белинда Блэк, чьи знаменитые интервью по праву занимают ведущее место в британской журналистике, преклоняет колено перед вашим блестящим клиентом…»

— Гм, — прервал ее Таркин, — вы действительно хотите употребить эпитет «блестящий»? Просто каждый второй из тех, кому я пишу, недавно восстанавливал духовные силы в центре реабилитации…

— Пожалуй, ты прав, — быстро согласилась Белинда. — «Блестящий» — это не то слово. Вставь вместо него «блистательный». Пребывание в монастыре идет на пользу всем.

Вздохнув, Таркин послушно заводил карандашом.

— Итак, что у нас получилось? «Белинда Блэк, чьи знаменитые интервью по праву занимают ведущее место в британской журналистике, преклоняет колено перед вашим блистательным клиентом», — повторила Белинда и стала диктовать дальше: — «За право появиться в ее колонке между ведущими мегазвездами идет такая острая борьба, что однажды у Мег Райан и Сандры Баллок дело дошло до рукоприкладства…»

— Это правда? — у Таркина округлились глаза.

— Разумеется, нет, — отрезала Белинда. — Но ведь ничего страшного в этом не будет, правда? Итак, переходим к заключительной части… — Она снова набрала полную грудь воздуха. — «Светило» является ведущим изданием Великобритании и имеет тираж свыше десяти миллионов…»

— Гм, — снова вмешался Таркин, — по-моему, эта цифра не совсем точна. Таких тиражей нет ни у одной газеты…

— Неточна? Черт возьми, да кому какое дело до точности? Ты хочешь завлечь знаменитых людей или нет? — воскликнула Белинда. — Так на чем я остановилась? Ах да. «…и имеет тираж свыше десяти миллионов». Нет, напиши лучше «…свыше пятнадцати миллионов». Нет, пусть будет «свыше двадцати миллионов…» «И ваш блистательный клиент в наших руках будет чувствовать себя совершенно спокойно…»

Да уж, спокойно, подумал Таркин. У него в ушах до сих пор звенели вопли разъяренной Шампань Ди-Вайн. Больше того, ее призывы к кровавому отмщению уже начали являться ему в кошмарных снах. Но хуже всего было то, что Белинда, всеми силами уклонявшаяся от разговоров с Шампань, изображала удивление по поводу излишней драматизации ситуации.

— Но ведь все так просто, — говорила она. — Шампань сказала, что хочет делать добро незнакомым людям, — и вот она заставила смеяться всю страну. Когда она в следующий раз обрушится на тебя с нападками, ты только напомни ей ее же собственные слова, что она должна извлекать из всего случившегося урок, не обращая внимания на всякие мелкие неприятности.