Книга Гувернантка для губернатора, или История Светы Черновой, родившейся под знаком Скорпиона - Елена Ларина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Где в этой схеме мироздания мое скромное место? Чьей кистью я буду исполнена? Кто там наверху?
Сегодня я увидела, наконец, того, кто дергал наверху за мои веревочки. Еще вчера мне казалось, что я, пусть не очень умело, но нащупала ниточки, отвечающие за деньги, секс, дружбу, политику в семье Поливановых. Это было что-то вроде фэн-шуй, только совершенно реально. Вместо мифических энергетических потоков, которые никто не видел и не ощущал, я, казалось, тянула за нужные ниточки. Куклы еще бунтовали, хватали за ноги кукловода, лезли под юбку. Но еще немного практических упражнений, и я могла бы разыгрывать с моими марионетками настоящие представления по моему личному сценарию!
Все оказалось совсем не так, как виделось с высоты моего роста. Я не замечала тонких веревочек, которые были ловко присобачены к моим рукам и ногам. Когда сегодня я услышала голос сверху, который захотел, чтобы марионетка, наконец, узнала своего настоящего хозяина, я увидела фотогеничное лицо Поливановой и ее хищную улыбку. Вот кто водил меня эти дни по усадьбе, укладывал то в одну, то в другую постель, раздвигал мои ноги, двигал моими тряпичными суставами.
Но когда марионетка начинает поднимать голову, она уже не может быть послушной. Она или порвет веревки, или ей вывихнут кукольные конечности. И еще марионетка, смотрящая вверх, вдруг постигает весь ужас, всю бездну этой веревочной пирамиды. Она пытается заглянуть в страшную темноту и видит только черный квадрат Малевича.
Тогда ей больше нечего терять, просто нужно открыть ночью свои глаза-пуговицы, сесть, глупо растопырившись, и сдвинуть крышку ящика. Потом перекинуть безвольное тельце, шлепнуться в темноту и бежать на непривычно мягких своих ногах туда, куда глупо глядят ее глаза-пуговицы.
Бежать отсюда. Здесь меня ничего не держит. Кроме…
Моя Дианка спала, протянув кому-то во сне ручонку. Кудряшки рассыпались по подушке. Одеяло странно топорщилось под ногами. Я достала непонятно как там оказавшегося плюшевого зайца.
Спи, моя самая любимая девочка! Я не смогу сказать тебе: «Прощай, мы никогда больше не увидимся!» Я не хочу придумывать тебе сказку про то, что переменился ветер и мне, как Мэри Поппинс, пора лететь к другому малышу… Только у англичан волшебство может быть связано с погодными условиями! Я могу порвать веревки, за которые меня дергает кукловод, но я никогда не смогу разорвать ту невидимую ниточку, которая связывает нас с тобой. Ангел мой! Если ты будешь стоять на крыльце и смотреть, как я иду к воротам усадьбы, мне не сделать ни шагу. Мне не разорвать это расстояние. Я останусь здесь навсегда, как статуя гувернантки. Сюжет скульптурной композиции о том, как гувернантка не смогла покинуть свою воспитанницу и упросила богов превратить ее в камень. Как же мне покинуть тебя? Как оставить тебя одну в этом мертвом доме? Что сделают они с твоей светлой душой?
Я вспомнила университетский семинар по фольклору и запричитала шепотом:
Кудрявый повозник,
Кудрявый повозник,
Погоняй скорее,
Чтобы я не слыхала,
Чтобы я не видала,
Как батюшка тужит,
Тяжело воздыхает,
Меня вспоминает;
Кудрявый повозник,
Погоняй поскорее,
Чтобы я не слыхала,
Чтобы я не видала,
Как матушка плачет,
Меня вспоминает;
Кудрявый повозник,
Кудрявый повозник,
Погоняй поскорее,
Чтобы я не слыхала,
Чтобы я не видала,
Как доченька плачет,
Безутешно рыдает…
Я тихонько пожала протянутую ручонку, наклонилась и поцеловала ее в теплый лобик. Мой ангел улыбнулся во сне и чмокнул губами. Я взяла листок бумаги, карандаш, написала на бумажке печатными буквами: «Мой самый лучший маленький друг! Моя Дианка! Я должна уехать. Так надо. Мне будет очень трудно без тебя. Но мы обязательно встретимся. Я тебя никогда не забуду. Я тебя всегда буду любить. Будь Стойким Оловянным Солдатиком. Твоя гувернантка навсегда. Светлана Чернова». Я свернула записку и положила ее в руку клоуну Полю. Все. Мне пора!
Я вышла на крыльцо в той самой одежде, в которой месяц назад первый раз появилась в усадьбе. Та же самая спортивная сумка висела у меня через плечо. Та же самая неустроенность и неопределенность ждали меня за воротами усадьбы Поливановых. Правда, кое-какие деньги, заработанные воспитанием и факультативно-интимными услугами, позволяли мне жить некоторое время, не пускаясь в первую попавшуюся авантюру. «Мазду», на которую я так ни разу и не посмотрела, я возвращаю Поливановым. Все равно у меня нет водительских прав. А главное, нет желания тащить за собой грязный хвост воспоминаний и ассоциаций. Единственное, что я взяла из дома Поливановых из того, что мне не принадлежало, – это мобильник с зафиксированным в записной книжке заветным номером, и рисунок моей девочки. Мы плывем на лодке – Дианка, Света и дядя Сережа. На берегу сидит грустный клоун Поль. В небе светит улыбающееся солнце…
Но не успела я спуститься по ступенькам главного входа, как мне в глаза ударил свет автомобильных фар. К крыльцу стремительно подкатил поливановский «Мерседес», дверь на ходу распахнулась и, как чертик из табакерки, из салона вынырнул хозяин собственной персоной. Пробегая по ступенькам, он увидел меня и крикнул на ходу:
– Светланка! Со всех сторон Поливанова обложили! Не хотят меня пускать в политику! Но еще неизвестно, кто кого…
Он уже был внутри дома, но через полуоткрытую дверь слышно было как эхо повторяемое им слово:
– Неизвестно… неизвестно… неизвестно…
Вслед за Поливановым из машины показались еще двое. Первый прошел мимо меня, даже не повернув головы, но второй задержался у дверей.
– Здравствуй, Светоч, – услышала я хорошо знакомый мне голос Димы Волгина. – Слышала, какие дела происходят на свете? В какой стране живем? Прижали нашего босса. Похоже, Поливанов выходит из игры. Он, правда, еще храбрится, бьет себя кулаками в грудь, как Кинг-Конг, но это уже судороги политического трупа. Интересно, чем это его так придавили? Хотя при его образе жизни, куда не копни, везде компроматы на любой вкус… А ты что? Решила прогуляться на сон грядущий?
– Нет, Дима, я ухожу, чтобы никогда сюда больше не возвращаться.
– Тебя чем-нибудь обидел Поливанов?
– Разве можно обижаться на кусающуюся собаку или на клевачего петуха? – ответила я вопросом на вопрос. – Просто пришло время уходить. А как же твои пиаровские технологии, рекламные находки?
– У меня-то все в порядке. Закончилось все с Поливановым, но возникла какая-то новая идея. Михаил Павлович и мой начальник приехали обсудить новый избирательный ход.
– Я, кажется, догадываюсь, что это будет за ход. Шерше ля фам!
