Книга Скандальная история - Дженна Питерсен

Джулия с нежностью взглянула на брата:

– Спасибо, Доминик. – Она приподнялась на цыпочки и поцеловала его в щеку. – Можно, я дам тебе один совет?

Он вздохнул:

– Если я скажу «нельзя», тебя это ведь не остановит?

Она весело рассмеялась:

– Вероятно, ты прав. Прошу тебя, не совершай ужасной ошибки, не исключай Кэтрин из своей жизни и не изгоняй ее из своего сердца только потому, что женился на ней, выполняя условия сделки. – Она склонила голову к плечу. – Я была бы последней дурочкой, если б не заметила, что ваш брак давно уже перестал быть сделкой. Ведь так?

Он открыл было рот, собираясь горячо отрицать это, но не смог найти слов. Не смог, потому что понимал: сказанное Джулией – чистейшая правда. Чувства, которые он испытывал к Кэтрин, изменились за последние несколько недель. Но он не знал, что это за чувства, не знал, что испытывает к жене теперь. Пожалуй, это было нечто большее, чем просто похоть, Но возможно ли для него нечто большее? Он так часто твердил себе, что нет, невозможно, и теперь ему трудно было посмотреть на все иначе.

– Да, наверное. – Он пожал плечами. – А впрочем, не знаю…

– Нет, знаешь, – возразила сестра. – Просто ты не хочешь это признать. – Она со вздохом повернулась к двери. – Я совершенно без сил, Доминик. День был ужасно долгим – для всех нас. Но подумай о том, что я сказала, хорошо? Я прекрасно помню, в каком аду тебе приходилось жить, когда ты был ребенком. И мне бы очень не хотелось, чтобы ты создал для себя новый ад. Подумай о том, что теперь ты наконец-то можешь стать по-настоящему счастливым. – Она грустно улыбнулась и добавила: – Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – сказал Доминик, но сестра уже вышла из гостиной и даже успела прикрыть за собой дверь.

Оставшись один, он со стоном рухнул в ближайшее кресло. Черт возьми, почему же его жизнь стала такой ужасно сложной? И ведь мало того, что каждое утро он просыпался с тоскливым чувством, что ему чего-то не хватает, что ему нужно что-то еще, помимо тела жены… Теперь он настолько запутался в сложных взаимоотношениях с женой, что даже обидел сестру и, возможно, навсегда утратил дружбу Адриана. К тому же он совершенно забросил поиски своего настоящего отца. Почему?

Вопросы Джулии заставили его всерьез задуматься и взглянуть на ситуацию трезво. Было совершенно ясно: он уже привык к тому, что в жизнь его вошла Кэт. Она не только делила с ним постель, но и стала частью его жизни. Его души. Сердца.

Но между ними лежало столько всего – непонимание, недомолвки, полуправда, ложь… Ему даже страшно было думать об этом, однако пришло время рассказать жене о той дьявольской сделке, которую он заключил. Это был единственный способ создать то будущее, о котором он уже начал мечтать. Но только после того, как жена узнает правду, он сможет по-настоящему разглядеть, какое оно, это будущее. И сделать его реальностью.

Доминик со вздохом вошел в свои покои и принялся снимать рубашку. После долгого разговора с Адрианом он почувствовал себя намного лучше. Друг не только простил ему его вспышку, но и заверил, что намерения его в отношении Джулии самые честные и серьезные, хотя страсть его и вспыхнула столь внезапно.

Крахмальное полотно с легким шорохом упало на пол, и Доминик принялся за сапоги: сначала снял один сапог, а затем, усевшись в кресло, стащил и другой. Не хотелось ему сегодня звать камердинера. Хотелось побыть одному, наедине со своими мыслями. Или, еще лучше, провалиться в темное забытье сна.

– Мм…

Доминик медленно обернулся и посмотрел на кровать. В оранжевых отблесках камина он увидел, что под одеялом что-то бугрится. Что-то очень изящно очерченное. И очень напоминающее его жену.

Но что Кэтрин делает здесь? Когда она ушла, оставив его на чердаке, она была в такой ярости… Он был совершенно уверен, что она наконец выполнит свою угрозу и действительно станет ночевать на своей половине. Однако вот она, лежит в его постели. Ее черные волосы рассыпались по подушке, а одна рука – на его половине кровати, словно ей вздумалось потянуться за чем-то во сне.

Он замер, потрясенный ее красотой, ошеломленный самим фактом ее присутствия здесь. И на него вдруг нахлынула такая нежность к этой женщине, что дыхание перехватило.

Медленно поднявшись на ноги, Доминик снял с себя оставшуюся одежду. Затем забрался под одеяло и осторожно прижал жену к себе. Она не проснулась, но что-то тихонько проговорила во сне и прижалась щекой к его плечу. Минуту спустя она снова пробормотала что-то нечленораздельное. Единственное слово, которое он сумел разобрать, – его, Доминика, имя.

Он невольно улыбнулся. Появление Кэтрин в его жизни было первым хорошим событием за долгое, долгое время. И хотя их брак был заключен как часть подлой сделки, почему-то он вовсе не ассоциировал жену с этой грязью. Собственно говоря, в его жизни только она одна и не имела отношения к его прошлому.

И можно было бы так все и оставить. По крайней мере, до тех пор, пока их нежные чувства друг к другу не начнут охладевать. Если он сначала возместит ей ущерб, о котором она пока не подозревает, и только потом признается во всем, возможно, он сумеет удержать жену подле себя.

Только теперь он понял, как сильно ему хотелось ее удержать.

Глава 13

Кэтрин была окончательно сбита с толку. Она нахмурилась и вновь сделала вид, будто обмеряет окна своей спальни, хотя, войди сейчас кто-нибудь в комнату, ни за что не поверил бы, что мысли ее и в самом деле заняты будущими шторами. И мысли ее определенно были заняты совсем другим. Ну какие там могут быть шторы, когда дома такие перемены?

Доминик вот уже несколько дней как забросил свои розыски на чердаке. Ни разу он не поднимался туда после безобразной сцены, которую устроил Джулии и Адриану. Вместо этого он засел в своем кабинете. Ей удалось проникнуть туда только один раз, и она увидела, что муж, склонившись над столом, с бешеной скоростью строчит какую-то бумагу, которую он сразу же спрятал, едва услышал ее деликатное покашливание.

Разговор, который последовал, был краток, мягко выражаясь. Он выходил из кабинета только к обеду и иногда – чтобы прогуляться вместе с гостями. Но даже и тогда он сохранял какой-то отстраненный и рассеянный вид. Доминик постоянно приносил всем извинения за свою «ужасную рассеянность», но тут же снова уходил в себя.

Однако Адриан с Джулией не возражали против такого невнимания к ним – напротив, они вовсю пользовались ситуацией и почти все время проводили вдвоем: то катались на коньках по замерзшему пруду, то шли гулять в ближайшую деревеньку, то отправлялись кататься на санях. На глазах у Кэтрин их внезапно вспыхнувшая взаимная приязнь расцветала и превращалась в гораздо более глубокое чувство.

Она искренне радовалась за своих друзей… и ужасно завидовала им.

Да, Кэтрин готова была признать, что завидует влюбленным, хоть ей и больно было признавать это. Джулия и Адриан жили в прекрасной стране грез – в той самой, о которой она уже давно не мечтала. Они влюблялись друг в друга все сильнее, буквально у нее на глазах, и сколько бы Кэтрин ни твердила себе, что любовь таит в себе опасность, она видела: любовь прекрасна. Наблюдая за тем, как влюбленные сближаются все больше, она испытывала ту самую щемящую боль, которая теснила ей сердце всякий раз, когда она осмеливалась бросить исподтишка взгляд на своего мужа.