Книга Маленькая Леди и принц - Эстер Браун

– Полагаю, ты не откажешься от чашки чая. Выглядишь прескверно. Небось, устала в дороге?

Я проглотила обиду и пошла вслед за отцом в столовую. Его показная забота могла означать единственное: старый лис задумал попросить меня об одолжении. Значит, следовало держать ухо востро.

– Я приехала узнать, вовремя ли Храбрецу сделали прививки,– объяснила я. – Задерживаться не собира…

– Задерживайся сколько хочешь,– сказал папа, уютно усаживаясь в своем кресле. Детские ножки трогательно выставились вперед, но мое желание потискать малыша как рукой сняло, когда отец наклонил голову и произнес: – Нам надо кое-что обсудить.

Я сглотнула, раздумывая о письме. Может, оно от Джонатанова юриста и касается брачного соглашения? Что ж, хоть романтичного в этих делах мало, без них тоже не обойтись.

– Надеюсь, ты знаешь, что наступает вторая стадия кампании по продвижению моей книги,– произнес папа таким тоном, будто речь шла о произведении – призере Букеровской премии. – Мне потребуется помощь семьи.

– А, да,– быстро ответила я. – Я получила расписание, но, к сожалению, в те дни, которые ты указал, буду в Париже, поскольку…

– Я говорю не о тебе, Мелисса,– перебил меня папа. – А о принце, с которым ты встречаешься. – Если бы он приехал к нам на крестины, моя популярность подскочила бы в несколько раз. Мы с Эмери подумываем, не попросить ли его стать крестным отцом мальчика.

– Я с ним не встречаюсь! – запротестовала я. – И потом, нельзя же так – использовать его лишь для того, чтобы повысить свою популярность. Но самое главное, думаю, Ники из тех парней, которых к младенцам и подпускать нельзя!

Я и представить себе не могла Николаса в качестве крестного отца.

Папа взглянул на меня, потом на малыша и подался вперед.

– Не думай, что я позову его за бесплатно,– произнес он. – Как по-твоему, какая награда его устроила бы?

Я округлила глаза.

– Награда?

– Неблагодарность,– злобно пояснил отец. – Какой суммы ему будет достаточно? Честное слово, Мелисса, порой мне кажется, что ты с луны свалилась!

Не успела я вымолвить и слова, как распахнулась дверь и в комнату влетела мама, преследуемая Аллегрой. Увидев меня, мама скроила фальшивую улыбочку, какими спасалась в минуты разного рода недоразумений перед репортерами, и снова переключилась в режим ярости.

– Если он пытается навязать тебе свои бредовые идеи, не слушай его! – прокричала она, указывая на отца пальцем. – Решение должна принять Эмери, а не он!

Она уселась в кресло напротив папы и уставилась на него таким злобным взглядом, что мне показалось, отцовские волосы вот-вот загорятся. Аллегра опустилась на диван. Я заметила, что она держит в руках клубок ниток и вязальные спицы.

– Может, я пока наберу петли, а, мам? – спросила она.

– Набери! – выпалила мама. – Тогда я хоть не вгоню спицы в вашего отца!

– Да успокойся ты, Белинда,– проговорил папа обиженным голосом. – Пощади эти маленькие ушки.

Он нежно опустил ладони на детскую головку.

– А Эмери где? – спросила я.

– Не знаю, дорогая. – Мама выхватила у Аллегры спицы и принялась вязать, задыхаясь от гнева. На лице Аллегры заиграла самодовольная улыбка. – После ланча она пошла прилечь. С тех пор мы ее не видели.

– А няня Эг?

– Работает приложением к детской,– сказала Аллегра. – И, пользуясь удобным случаем, к Эмери, к кухне, ко всем нам. Старая чокнутая карга! Проклятая командирша!

– Ясно. – Я хлопнула руками по коленям. – Итак…

Мы уставились друг на дружку. В воцарившейся тишине было слышно, как тикают часы. Я задумалась, на какую можно переключиться тему, чтобы не разжечь новый скандал.

– Как-то чудно называть его просто Малыш Макдональд,– весело произнесла я. – Эмери уже придумала имя?

Тут на меня будто обрушилась прорвавшая плотину бурная река. К многоголосому крику подключился лай Храбреца и Дженкинса, спавших за шторой у окна.

– …не тебе решать, Мартин! Если Эмери хочет современную церемонию, так и будет…

– …нелепо, безответственно… чего еще ожидать!

– …все равно что назвать собаку Тигром…

– …Мартин – прекрасное имя…

– …для старика – может быть!..

– …следите за чертовыми дворнягами, тогда не придется поливать шторы освежителем воздуха..

– …что думает Уильям?

Внезапный звонкий хлопок в ладоши заставил всех, включая собак, вмиг умолкнуть. На пороге, уперев руки в бока, стояла няня Эг. У нее за спиной, точно школьница, понурив голову, маячила Эмери. Судя по всему, даже тот факт, что ей удалось опять втиснуть свои мальчишески худенькие бедра в любимые джинсы «Эрнест Сьюн», ничуть ее не радовал. Выглядела Эмери так, будто три дня кряду крутилась в сушильном барабане.

– Пора кормить дите, мамаша! – провозгласила няня Эг, с вытянутыми вперед руками устремляясь к нам. – Дедуля, я его забираю.

– Меня не очень-то радуют все эти «бабули-дедули». – Мама содрогнулась. – Пусть лучше зовет его Мартином.

– Нет,– ответила няня Эг.

Ей пришлось напрячь голос, поскольку ребенок уже разражался воем и вмиг побагровел, не желая отрываться от дедовой груди.

Папа довольно заулыбался.

– Принимай, мамаша! – скомандовала няня Эг, вручая извивающегося и орущего младенца испуганной Эмери. – Через полчаса собираемся здесь же,– объявила она всем остальным. – Мамаша устраивает обед, а потом отправится бай– бай.

Она устремила горящий взгляд на собак, единожды свистнула, и, к моему великому удивлению, оба пса, поджав хвосты, поплелись к выходу. Дженкинс сокрушенно опустил голову и подметал зонами пол.

Боже! Неудивительно, что Эмери меня вызвала.

Кое-что переменилось, и определенно к лучшему. На холодильнике теперь была дверная цепочка, поэтому, пока Храбрец не научился ее снимать, продовольственные запасы миссис Ллойд оставались в целости и сохранности.

Едва мы собрались сесть за стол, приехала бабушка. Я задумалась: неужели Эмери позвонила и ей? Когда принесли блюдо из лосося и бутерброды, в столовую вошла и сама «мамаша».

– Только-только из доильного зала! – объявила Аллегра. – Наша персональная корова!

– Заткнись, Аллегра. – Эмери скользнула на свое место за столом. – Лучше быть молочной коровой, чем наркоконтрабандисткой!

Я взглянула на нее с удивлением; изумилась и Аллегра. Материнство определенно придало Эмери твердости.

– Ну что же, дорогие, теперь, когда мы все собрались, пора обсудить вопрос о крестинах, я имею в виду, об имени.

Мама бросила на меня взволнованный взгляд.