Книга Падший ангел - Фридрих Незнанский

— Дофлиртовался, урод, — сказал Альберт, произнося последнее слово с явным удовольствием. После чего добавил: — Урод теперь и есть.

14

…Несколько недель спустя Вероника снова зашла поболтать к Елене Гагариной. Неожиданно для себя она обнаружила, что привязалась к старой балерине. В Лондоне она была без матери, поболтать по душам или посоветоваться было не с кем, к тому же девушка находила своеобразное очарование в резковатых и желчных шутках своей новой приятельницы. Кутилина инстинктивно чувствовала, что Гагарина советует ей дельные вещи.

— Ну как поживаешь, деточка? Что нового? Похоже, что ты взялась за ум, — проворчала пожилая дама.

— Да, я кое-что поменяла.

— И как тебе это удалось? Мозги включить не так просто, что бы мы, старики, вам, молодежи, ни советовали.

— Мне просто молодой человек понравился. Помните, вы же сами меня с Гарри Спенсером познакомили.

— Хм… Не слишком робкий для тебя?

— Ну что вы, он такой очаровательный. И правда настоящий английский аристократ. Нас уже приглашают на светские рауты в высшее общество.

— Вот видишь, как все хорошо складывается, — с некоторым удивлением в голосе прокомментировала Гагарина, — когда не нарушаешь неписаные правила. Ты — известная русская балерина, звезда, солистка Ковент-Гардена. Он — приличный молодой человек из древнего дворянского рода. Пишет статейки в умные журналы. Вы оба юные, свободные. Конечно, в свете вас примут и будут поощрять ваш союз. Не уверена, что одобрят ваш брак, но тебе ведь это и не нужно, верно? — подмигнула Гагарина.

— Как это — не нужно? — обиделась Вероника. — Очень даже нужно. Я хочу удачно выйти замуж перед завершением своей танцевальной карьеры.

— А когда ты собираешься заканчивать?

— Лет в тридцать, думаю…

Женщины помолчали, глядя друг другу в глаза и понимая друг друга без слов. Но старшая из них все же решила озвучить эту паузу:

— Знаешь, деточка, думаю, ты совершенно права, хотя наши, балетные, тебя, безусловно, осудят. Хлеб у нас тяжелый, и уродовать себя до тридцати семи, а то и дольше — совершенно бессмысленно. Собственно говоря, я выбрала именно такой путь и ни секунды об этом не пожалела. Но твой план хорош только при одном условии…

— Каком?

— Ты сама знаешь.

— При условии по-настоящему благополучного брака?

Гагарина чуть насмешливо кивнула.

— Лялечка, расскажите, пожалуйста, как у вас все получилось, — попросила Вероника.

— Деточка, самое главное, когда выходишь замуж за иностранца, — грамотно заключить брачный контракт. Вот и весь секрет. Этот мальчик, Гарри, очень полезен, для того чтобы появляться в приличном обществе, но вряд ли сгодится для устойчивого брака. У него есть деньги, но сравнительно небольшие. Вряд ли это тебе подойдет. А что с Энтони Кортманом? Ты его окончательно отправила в отставку?

— Ну как вам сказать, — замялась Вероника.

— Встречаетесь, но тайно?

— Мы с ним… ездили отдыхать на французскую Ривьеру.

— Вот это разумное решение. Общественное мнение обладает весьма причудливой логикой. На глазах у всех встречаться в Лондоне с женатым мужчиной нельзя, не запятнав себя и не заработав репутацию непорядочной женщины, но делать то же самое на курорте — вполне позволительно. Кстати, а почему ты пренебрегаешь русскими мужчинами?

— Ну я не то чтобы пренебрегаю. Просто они какие-то… Не знаю, как сказать. Лоска у них нет, как у французов, например.

— Ну-ну, это просто последствия «железного занавеса». Все заграничное кажется лучше, только потому что фантик необычный, — фыркнула Гагарина. — Слишком ты еще молода.

— Разве это не позволяет мне иметь свое мнение? — огрызнулась Вероника.

— Конечно-конечно, деточка, только пораскинь мозгами. в России сейчас народилась новая генерация богатых и влиятельных мужчин. Они, конечно, типичные нувориши, без традиций, понимания красоты и элегантности дорогих вещей, но они куда щедрее любого богатого француза, например. В этом я не сомневаюсь.

Кутилина задумчиво потерла хорошенький носик. Потом сказала:

— Лялечка, расскажите мне какие-нибудь байки про французов. Хочу сравнить со своими впечатлениями на Ривьере.

— Наверное, подцепила кого-нибудь? Пока с адвокатом развлекалась? Ну ты, девица, молодец! Так держать! — развеселилась Гагарина.

— Не совсем, мы просто познакомились…

— Не стесняйся, деточка. Меня стесняться не надо. В Париже все еще помнят, как Кшесинская на свои драгоценности содержала и мужа, и сына. Рано или поздно приходится расплачиваться за тягу к благородным. Замечательная была женщина. Ладно, хватит о легендах старины глубокой. Давай-ка рассказывай, что там на Ривьере.

— Его зовут Антуан Бриоли, — со значением сказала Вероника.

— А, этот… владелец супермаркетов. Богатенький буратино. И чем он тебя пленил? — спросила Гагарина, не слишком, впрочем, впечатленная богатством нового кандидата в поклонники Кутилиной.

— Ну… такой импозантный.

— Так всегда говорят про стареющих мужчин. Бриоли лет пятьдесят. Впрочем, дело вкуса, конечно. Только, моя дорогая, послушай совета — роман с ним крути сколько хочешь, но не вздумай афишировать ваши отношения. Тебе же боком выйдет. Он ведь тоже женат, хотя и не на английской аристократке. Здесь общество консервативное, подобных эскапад не прощает. Ты и так еле увернулась от преследований бульварной прессы с Кортманом. Не повторяй ошибок.

Кутилина с энтузиазмом закивала:

— Пожалуй, Лялечка, я вас послушаюсь. Но мне пора — нужно успеть повторить партию с новым партнером перед спектаклем. Я побежала.

После спектакля Вероника в кои-то веки вернулась сразу домой. Никаких свиданий, никаких вечеринок. Ей надо было все обдумать. Она уютно устроилась на огромной кровати, завернувшись в плед из ангоры. Мама, провожая ее в Лондон, засунула в багаж пару уютных домашних вещичек, в том числе и его. Хотя Вероника уже давно предпочитала вещи только известных марок, иногда, повинуясь сентиментальным воспоминаниям, использовала что-нибудь из старенького, особенно когда была не на людях. Этот плед мама связала по «Бурде» лет пятнадцать назад, чтобы Вероника чувствовала себя комфортно в их маленькой квартирке. Тогда Екатерина Алексеевна совершила настоящий подвиг. Каким-то чудом выкроив деньги на переоборудование квартиры, она своими руками изобразила нечто вроде евроремонта, пользуясь рисунками и инструкциями своего любимого журнала «Бурда моден». Себе она отгородила часть кухни, поставив там узенькую кушеточку и тумбочку со швейной машинкой. Дочери досталась вся комната. Екатерине Алексеевне удалось достать дорогие немецкие обои с рисунком пастельных тонов. Плед она связала из ангорской шерсти тех же оттенков, что и стены в отремонтированной комнате. Тратить драгоценную импортную шерсть на вязание пледа в те годы было немыслимой, запредельной роскошью. До сих пор Вероника испытывала чувство особого умиротворения, закутываясь в него. Почему-то покрывало из стриженой норки, подаренное ей недавно, произвело на нее меньшее впечатление.