Книга Иной смысл - Влад Вегашин

— Нет. — Коста коротко перечеркнул горевшую в глазах девушки надежду. — Он не ошибается, он говорит правду. Хотя иногда это одно и то же. Но не в этот раз. Я действительно убил его отца.

— За что? — Она не понимала. Но она и не боялась. Косту это одновременно радовало, пугало и злило. Насколько проще было бы обоим, если бы Катя просто отказалась иметь с ним дело!

В глубине души Крылатый понимал, что, даже если он покажет ей те фотографии, она может и не испугаться. Он прочел это знание в ее глазах и поверил.

— Не знаю. Это был приказ, который я должен был исполнить. Не спрашивай меня об этом, пожалуйста. Я не стану говорить.

— Хорошо, не буду… — Она покорно наклонила голову, прижалась сильнее. — Я тебя все равно…

Каким-то чувством Коста успел понять, что она скажет. И отчетливо осознал, что этим словам звучать нельзя.

Он сделал единственное, что мог в том положении, котором находился, — накрыл ее губы своими, ловя смертельно опасное признание, впитывая в себя, не позволяя роковой фразе прозвучать.

Поцелуй не был ни страстным, ни тем более исступленным. Несколько минут оба медленно и плавно изучали друг друга. Закрыв глаза, водили кончиками пальцев по коже. Чувствовали свое дыхание на чужой коже, и чужое — на своей. Чужое становилось своим.

В какой-то момент стало слишком близко, и Коста разорвал поцелуй. Осторожно, насколько мог, но разорвал.

Время сыпучим песком текло мимо, а они лежали рядом, ощущая свое-чужое тепло, и молчали.

— Стас говорил, он хочет знать правду, — негромко произнесла Катя, когда молчание начало становиться слишком густым и тягостным. — Я обещала, что передам тебе, если когда-нибудь увижу.

— Ты знаешь его лучше. Что даст ему правда?

— Я ее не знаю, — пожала она плечами. — Ты мне не сказал всего.

— Я не смогу сказать.

— Знаю. Потому не спрашиваю больше.

— Спасибо…

— Не нужно меня благодарить.

Сколько еще времени они так пролежали, Коста не знал, да и не хотел знать. Он впитывал каждое мгновение счастья, пусть вовсе не такого безоблачного, как хотелось бы, но все-таки чистого и настоящего счастья. Да, он понимал, что поступает по-свински, давая сейчас Кате надежду, но сил отказаться не было.

Секунды, минуты, часы текли плавно и размеренно, а Крылатый все никак не мог решиться. Говорил себе: «еще пять минут», «еще полчаса», «еще мгновение» — и оставался.

— Ты хочешь уйти, да? — конечно, она почувствовала. Еще бы…

— Не хочу. Но должен.

Секунды две она колебалась, Коста чувствовал ее напряжение и решимость. Потом сказала:

— Я тебя не отпущу, пока ты не объяснишь.

— Что именно?

— Причину, по которой ты так хочешь от меня сбежать.

— Я не хочу сбежать. Но больше я не хочу подвергать тебя опасности. Вчера тебя пытались убить. Я знаю кто, знаю почему. Но я не знаю, окажусь ли рядом в следующий раз.

— Я могу быть очень осторожна. Могу не выходить из дома, или переехать за город, или еще что-нибудь.

— Это не защитит тебя. Пойми, угроза — не вовне. Угроза — я. — Пусть ее убедит хоть это…

— Не для меня. — Она уверенно помотала головой. — Ты можешь быть кем угодно, но я знаю, что ты не причинишь мне вреда.

— Ты не первая, кто это говорит. Но ты не станешь той, кому я в этом поверю.

— Почему?

— Потому что я знаю — ты ошибаешься. Я опасен, и я не стану подвергать этой опасности тебя.

— Но…

— Хватит! — резко оборвал ее Коста. Отстранился, сел на кровати, повернувшись к девушке спиной. — Я знаю, о чем говорю. Поверь мне.

— Хорошо. — Ее голос прозвучал странно и отстраненно. Крылатый не выдержал — обернулся. Катя сидела, обхватив колени руками, смотрела на него. Длинные волосы, рассыпавшись по плечам и спине, окутывали ее полупрозрачным покрывалом. — Хорошо. Я поверю. Но только если и ты поверишь мне.

— В чем именно?

— В том, что я без тебя не смогу. Я была мертвой с того момента, как перестала надеяться, что еще увижу тебя. Если бы с крыши меня не столкнул страх перед тенями — я бы прыгнула сама, просто несколько позже. Видишь, у меня нет истерики или чего-нибудь еще, я не пытаюсь тебя запугать, правда. Я просто не могу без тебя жить, не могу и не хочу. И не буду. Если ты опять исчезнешь — я закончу это… существование. Оно мне не нужно, если со мной нет тебя.

— Ты не понимаешь…

— Нет, это ты не понимаешь. — Голос был твердым, не срывался, в нем звучала какая-то… обреченность, что ли? Косте стало страшно: он понял, что Катя говорит правду. Не то, во что она верит, а то, что есть на самом деле.

Но шанс все равно был. Страшный, отвратительный, жуткий, пугающий больше, чем самая безумная кара, какую способен измыслить проклятый Закон, но этот шанс был. А вот выбора уже не было.

— Дай мне время, — попросил он. — Дай мне хотя бы год.

— На что?

— На то, чтобы либо гарантированно обезопасить тебя, либо убедить в том, что я тебе не нужен, — сказал Крылатый и тут же понял, что сморозил полную чушь.

Взгляд Кати сделался ледяным.

— У тебя есть полгода на все, что ты сочтешь нужным. Если по истечении этого времени ты не сумеешь мне доказать и показать, что мне без тебя, а тебе — без меня будет лучше… то в следующий раз ты меня не поймаешь. Это не угроза и не шантаж. Прости, но я не смогу жить так, как последний год. Понимаю, что звучит бредово, но ты — моя судьба. Я это знаю.

— А если сумею? Доказать?

— Тогда проблема отпадет сама собой. Да, еще ты всегда можешь сказать, что просто сам не хочешь быть со мной. Но ложь я почувствую.

— Знаю. Иначе уже сказал бы.

— Полгода.

— Я запомнил.

Он сидел на краю ее кровати и ощущал себя полным идиотом. Хотя бы потому, что его не отпускало ощущение, что он только что впервые поссорился со своей… нет, даже в мыслях этого не произносить.

— Твои штаны в ванной, — безразлично сказала Катя. — Я их кое-как отмыла и зашила, но они из очень жесткой кожи, так что вышло не очень.

— Спасибо.

Одевшись, Крылатый подошел к окну.

— Коста, подожди… — Она быстро поднялась, подошла — обнаженная, как и была. — Я буду ждать. Просто буду ждать, и ты не забывай, хорошо?

— Даже если бы я хотел, я бы не смог забыть, — честно признался он.

Тонкая ладонь легла на плечо, скользнула по коже, перебралась на основание левого крыла. Пальцы погладили перья…

Катя вдруг улыбнулась. Неожиданно, очень неуверенно — но улыбнулась. Коста поймал ее улыбку, понял причину — и улыбнулся тоже. Развернул крыло.