Книга Смертельный звонок - Николай Иванович Леонов

лежат в идеальном проборе со стрелами серебристой седины. Светлый плащ, мягкий костюм, сидящий как влитой на теле, часы, переливающиеся белым золотом, каждая деталь говорила, даже кричала, что этот человек богат, уверен в себе и чувствует себя уверенно в любой ситуации. Его широкие брови слегка нахмурились, крепкие холеные пальцы похлопали по плечу оперативника:

— Простите, начальник моей охраны, Борис, бывает иногда слишком усерден в исполнении своих обязанностей. Двадцать лет службы в десанте так просто не проходят. Хочу выразить вам благодарность, вы спасли мне жизнь. Кто-то открыл стрельбу, и думаю, что эти пули предназначались мне. Вы возникли из ниоткуда и опередили убийцу и мою охрану. Похвальная реакция, моя жизнь стоит дорого… Простите, не спросил ваше имя…

— Левон. — Гуров повторил мгновенно свою ложь.

Мужчина доброжелательно кивнул:

— Говорящее имя, почти как Лев. Подходит вам, вашим реакциям. Меня зовут Альфред Риккер. Ну так вот, к делу. Я хотел бы поблагодарить вас за спасение жизни, не каждый день происходит такое. Левон, вы можете озвучить любое ваше желание. Квартиру, машину, может быть, просто определенная сумма вам нужна? Давайте без ложной скромности, вы рисковали собственной жизнью. Пули могли попасть в вас. Поэтому просто озвучьте ваше желание, и оно будет исполнено. — Мужчина шутливо взмахнул ладонями, будто разгоняя волшебную дымку.

Гуров не сводил с него глаз, отчасти от удивления, а отчасти пытаясь незаметно рассмотреть необычный шрам на внутренней стороне ладони Риккера. Белая шестиконечная звезда рассекала кожу белесыми полосками ровно по центру, а между ее лучами синели татуированные точки.

— Ну же, вижу, предложение вас удивило. — Альфред снова обнажил белоснежные зубы. Он примирительно похлопал собеседника по плечу. — Давайте договоримся так, я буду ждать вас сегодня в шесть вечера в кафе «Летучая мышь» на Старомосковской. Приходите, если появится пожелание, то скажете его, и я постараюсь в знак благодарности за спасение жизни его исполнить. Если вы здоровы, богаты, ни в чем не нуждаетесь, что ж, я сам определю ту сумму, в которую оцениваю вашу услугу, и вручу вам простую и вечную благодарность — деньги.

Снова крепкое рукопожатие, ослепительная улыбка. Гуров с любопытством уточнил:

— А кто в вас стрелял, нашли этого человека?

Улыбка Альфреда превратилась в оскал, лицо закаменело в непроницаемую маску:

— Мы разберемся, Левон. Или у вас профессиональный интерес? — Уголок губ приподнялся в легкой ухмылке. — Я много видел за свою жизнь и умею определять сотрудников внутренних органов. И все же это ничего не меняет в моем предложении, вы спасли мне жизнь, и я хочу вас отблагодарить. Жду сегодня в шесть в условленном месте.

Гуров кивнул:

— Я приду.

Дверца тотчас же мягко распахнулась, каким-то неведомым образом охранник понял, что его хозяин закончил разговор. Гуров вышел из машины, столкнулся с колючкой серых глаз Бориса, тот внимательно, по сантиметру, ощупал незнакомца. Лев коротко кивнул в ответ, даже не пытаясь скрыть волнение, которое бушевало внутри. Нет смысла врать и изображать невозмутимость в такой ситуации, когда ты под прицелом у каких-то непонятных личностей с оружием и деньгами, лучше выглядеть обычным, слегка напуганным происходящим человеком. Гуров не стал садиться в свою машину, прошел мимо и направился к остановке, откуда ходили автобусы в центр. Хотя вещи и оружие он оставил в машине, а в кармане лежала лишь какая-то мелочь, которой могло не хватить даже на билет в один конец, но он понимал — нельзя себя сейчас выдавать. Номер машины, куда он направляется, любая деталь выдаст его настоящую личность. Лев не торопясь зашел в полупустой автобус, рассчитался, встал на площадке рядом с кабиной водителя и всмотрелся в боковое зеркало. Как он и предполагал, в зеркальной полоске виднелся черный бок — неприметная шустрая иномарка с крепкими сотрудниками охраны проследовала за ним. Мистер Альфред Риккер — не такой милый чудаковатый иностранец, каким хотел казаться. За добродушным тоном и широкой улыбкой опер смог поймать стальную сущность этого человека, который может с одинаковой легкостью как одарить, так и отправить на смерть. Еще эта звездочка на ладони, чутье на людей в погонах, совсем непростой персонаж попался ему на кладбище. После нападения на него Риккер не кинулся в полицию с криками о помощи, а хладнокровно принялся распоряжаться церемонией, вести дальше свои дела.

Лев уселся на свободное сиденье, чтобы внутреннее напряжение хотя бы немного спало. Голова заработала ясно: теперь он знает, куда двигаться дальше. Машина пускай остается рядом с кладбищем, запасной ключ есть у Крячко, он сможет с парнями отогнать автомобиль вечером к управлению и забрать вещи напарника. Дальше ему нужен тот, кто поможет опознать Альфреда Риккера. В том, что иностранец не тот, за кого себя выдает, Лев уверен на сто процентов. Может, и есть у этого человека иностранное гражданство, но родился он и вырос здесь, в России, причем заработал свое богатство в смутное время перестройки и преобразования СССР в Российскую Федерацию. Такое прошлое ни за какими голливудскими улыбками не спрячешь. Гуров перебирал в уме, кто может ему помочь разобраться с татуировкой, и вдруг с облегчением выдохнул, приметив в окно автобуса знакомый пейзаж — поликлиника, старый заводик и грузовики, возле которых сновали грузчики с лотками хлеба. Полковник Мичурин, который прослужил в отделе оперативного розыска сыскарем десятки лет, начав ловить бандитов сразу после войны, а закончил свою работу в архиве. Там он долго был этаким внештатным аналитиком для молодых оперов, они ежедневно бегали к нему за советом, так как память у Мичурина была феноменальной. Пенсионер, хоть и ослабел зрением с годами, из-за чего пришлось окончательно выйти на пенсию и даже оставить работу в архиве, но голова его по-прежнему оставалась невероятно ясной, а память хранила огромное количество информации, которой не найти ни в одной базе данных. Поэтому сейчас, узнав местность, где обитал Иван Митрофанович Мичурин, опер подскочил с мягкого сиденья и бросился к дверям. Они с шипением выпустили его на улицу, а асфальтовая дорожка зазмеилась под ногами, ведя через пару дворов прямиком к скромной пятиэтажке, где жил Мичурин.

На трель звонка по коридору раздалось шарканье тапками. Дверь распахнулась, и старик радостно воскликнул:

— А я только сегодня вспоминал про тебя, Лева. Думаю, забегался, заработался, пропал. Ну, заходи, заходи, я чайник только вскипятил, свежего заварил с мятой. — Мичурин суетился в тесном коридорчике вокруг нежданного гостя. Он вытащил мягкие тапки, потом выставил на стол крупно нарезанные бутерброды, разлил крепкий чай по огромным чашкам.

При этом радостно расспрашивал, понимая, что всегда занятой опер пришел к нему по делу. Не обижался на младшего товарища, сам жил