Книга Что осталось от меня — твое - Стефани Скотт

борьба между жертвой и нападавшим происходила в спальне. Три пятна крови диаметром 3–5 мм обнаружены на покрывале (взятые образцы отправлены на анализ ДНК). В спальне царит беспорядок: платяной шкаф распахнут, ящики в комоде выдвинуты, на полу валяются три книги и пластмассовый будильник с разбитым циферблатом, в двух картонных коробках, стоящих возле кровати, беспорядочно навален ворох одежды. На дверном косяке обнаружены свежие отпечатки пальцев, принадлежащие убитой. Возможно, она цеплялась за косяк, пытаясь вырваться из рук нападавшего, который тащил ее за собой. Также смазанные отпечатки найдены на полу гостиной. Судя по углу, под которым они располагаются, жертва ползла к лежащему на полу телефону. Моток белой кухонной веревки частично развернутый, находится в гостиной.

Все собранные образцы и улики переданы в распоряжение судебно-медицинской экспертизы. Перечень предметов, изъятых в качестве доказательств, направлен в следственную группу.

Приложение: план места преступления, схема расположения объектов с указанием размеров.

Я сидела в тусклом свете гостиной, перебирая разложенные перед собой документы. Я вновь и вновь перечитывала каждую бумагу, словно меня приковали к столу невидимой цепью и не выпустят на свободу до тех пор, пока я не докопаюсь до истины. Я знала, что Каитаро Накамура в конце концов подписал признание — тот самый вариант, заготовленный для него прокурором Куросавой. Когда-то эти протоколы рассматривал суд. Теперь им предстояло рассказать мне, строка за строкой, шаг за шагом, что произошло двадцать лет назад.

Признание Каитаро значительно ускорило процесс, сократив его до двух дней. Поскольку он предстал перед районным судом, его дело было рассмотрено коллегией из трех судей, возглавляемой председателем. Никакого суда присяжных. Прокурор обращается к суду, представляя материалы дела. Он даже может высказаться по поводу собранных доказательств. Но после того как прокурор и защитник изложат свою точку зрения, все документы передают судьям. Далее члены коллегии знакомятся с делом в индивидуальном порядке. Конечно, они могут обсуждать между собой детали, однако каждый из них сам читает документы, и то, какое мнение сложится у читающего, сыграет решающую роль при вынесении приговора.

В японском уголовном праве есть только одна статья об убийстве — 199-я статья Уголовного кодекса гласит: «Человек, убивший другого человека, должен быть наказан». Так было и с делом Накамуры. Как произошло убийство, мотивы, степень раскаяния подсудимого, соответствующее наказание — все эти вопросы решаются коллегией из трех человек, но каждый обдумывает дело в одиночку, сидя в своем кабинете.

Наш судебный процесс вращается вокруг вопроса о мотивах преступления. Кто, как, где и когда, не так важно. Гораздо важнее понять почему. Что именно подтолкнуло человека к совершению преступления, глубинные движения его души — все это должно быть тщательно исследовано прежде, чем будет вынесен приговор. Даже при совершении самых жестоких убийств на первый план выходит эмоциональное состояние подозреваемого. Один из важных факторов, принимаемых в расчет, — это любовь, а само понятие любви рассматривается во множестве аспектов и делится на категории: первая любовь, долговременная привязанность, безответная любовь, взаимная любовь, страсть. Суд оценит глубину и силу ваших чувств и решит, в какой степени они влияют на смягчение приговора. Итак, на суде участь человека будут определять отнюдь не материальные вещи, но характер любви, которую он испытывает и которая для многих людей становится вопросом жизни и смерти.

ЖИЗНЬ ИЛИ СМЕРТЬ

Вы знаете, что такое контрольный вопрос? Ученые-психологи потратили массу времени и сил на разработку тестов для детектора лжи. Да, в современной Японии все еще используют детектор лжи, он не стал пережитком прошлого, вроде телевидения. Цель проведения такого рода тестов — исключить из списка подозреваемых тех, кто действительно невиновен. И первым вам зададут именно тот вопрос, который заставит ваше сердце биться чаще, потому что этот вопрос выявляет разницу между тем, кто вы есть, и тем, кем вы представляетесь.

Представьте, что вы находитесь перед экзаменатором. Он знает, как вас зовут, ваш возраст, род занятий. Вы ожидаете, что задающий вопросы будет постепенно наращивать темп, однако он не станет так делать. При расследовании убийства человек, проводящий тест, сразу попытается проникнуть в самую суть вашей натуры. Например: «Вам когда-нибудь приходила в голову мысль об убийстве?» Нам всем когда-либо приходила в голову мысль об убийстве. Желание убить — импульс, живущий внутри нас всех.

Я снова сидела у себя в спальне и, стараясь не позволить воспоминаниям детства вновь затопить меня, сосредоточенно всматривалась в экран телевизора. Каитаро входит в комнату для допроса, его руки скованы наручниками. Прокурор Куросава уже на месте. Кроме него и подозреваемого в комнате никого, ни секретаря, ни машинистки. Хотя Каитаро понимает, что они здесь не одни: за стеклом в соседней комнате находятся люди, наблюдающие за ходом разговора. Собравшиеся ждут, когда он начнет давать показания. Именно поэтому каждое движение Каитаро нарочито неспешно. Он протягивает руки, чтобы с него сняли наручники, но не потирает запястья, когда они сняты. Каитаро опускается на стул, принимает расслабленную позу, одну руку он кладет на стол перед собой, создавая таким образом свое собственное пространство. Куросава придвигает к нему стоящий посредине пластиковый стаканчик с водой. Жест вызывает на лице подозреваемого едва заметную ухмылку. На миг прокурор отводит глаза и поглядывает в сторону камеры. Каитаро тоже немного подается вперед, его лицо точно попадает в объектив. Теперь можно подробнее рассмотреть черты: я замечаю опустившиеся уголки рта и складки, залегшие возле губ.

— Вы ведь получили все, что хотели, что еще вам нужно? — спрашивает Каитаро.

Прокурор пожимает плечами:

— Требуется нечто большее, чем просто факты. — Моя душа? Поэтому ваши идиоты-помощники лезут мне в голову?

— Я хочу обсудить с вами одну интимную вещь. Что именно, мои чувства? — Каитаро берет стаканчик с водой и делает пару глотков.

— Любовь.

— Вы хотите, чтобы я описал характер своих чувств?

Куросава молчит.

Каитаро снова собирается сделать глоток, но замирает, не донеся стакан до рта.

— Или желаете убедиться, что я действительно любил ее?

— Да.

Выражение лица Каитаро невозможно понять.

— Скажу откровенно, — продолжает Куросава, — мне приходилось иметь дело с несколькими убийствами, где мотивом была сильная любовь.

— Кто-либо из преступников занимался тем же, чем я?

— Нет.

Каитаро откидывается на спинку стула.

— Хотите сказать, что сомневаетесь в подлинности моих чувств?

— Расскажите о своей работе, — говорит прокурор.

— И вы тоже, Куросава, вы тоже хотите увидеть меня повешенным?

— Расскажите, — голос прокурора звучит мягко, — просто расскажите о своей работе.

Каитаро подается вперед, ставит локти на стол и закрывает лицо ладонями.

— Неужели вам наплевать на собственную судьбу?

— Моя судьба больше не имеет значения.

— Думаю, это поможет.