Книга Дон Алехандро, человек и чародей - Инди Видум

раньше него, тогда вариант с ритуалом принятия в род пройдет. Или тебя не найдут желающие умостить задницу на трон. Или ты станешь чародеем такого уровня, что с тобой побоятся связываться. Возможны варианты.

— Куда ни кинь — всюду клин, — размышлял я. — Может, тогда и ритуал проводить не стоит?

— Как это не стоит? — Шарик возмущенно подпрыгнув, подтвердив, что взятки он принимает в последнее время часто, и все — калорийней некуда. — Да Мибии только лучше будет без такого порченного наследника, как Рамиро. Без него земля будет чище.

— А мы — живей, — намекнул я на его личную заинтересованность.

— И это тоже.

— Вообще, о таких вещах, связанных с наследованием трона, нужно предупреждать заранее, — намекнул я.

— Откуда я мог знать, что ты не в курсе? — симулировал удивление ками. — Да и что бы это изменило?

— Ничего, — вынужденно признал я.

— Вот-вот. И вообще, мы хотели прогуляться до леса. И тебе, и мне нужно размяться. А ты еще и прекрасно потренируешься, вычленяя нужные силуэты на фоне деревьев и кустов.

Разминаться предполагалось только мне, потому что Шарик слезать с моего плеча не собирался. Руководящая и направляющая роль за двести лет настолько ему пришлась по сердцу, что менять он ничего не собирался. Забыл Шарик, что это ками — спутник человека, а не человек — спутник ками. Или не забыл, но очень надеялся, что у нас с ним отношения будут развиваться именно так. Честно говоря, я бы предпочел партнерские, не нравилось мне и то, что было, и то, на что настраивается Шарик.

До леса я дошел, не применяя ничего из чародейских знаний, просто наслаждаясь солнцем, легким ветром и запахами летнего леса. В лесу же, по совету Шарика, я опять закрыл глаза и попытался разобраться в мешанине линий. С непривычки это оказалось сложным делом. Потому что растительности оказалось очень много, а представители животного царства, напротив, были чрезвычайно редки. Но зато, когда я приноровился, выяснился один весьма полезный побочный эффект: грибы на аурном фоне выглядели лишь чуть светлее животных и поэтому выделялись на фоне растений сразу. Так что из леса я вышел как белочка — с нанизанными на прутики грибами, о которых Шарик уверенно сказал, что они не ядовитые.

Глава 25

Занятия по контролю привели к неожиданному результату. Я обнаружил, что могу работать с не пропитанной магией материей, изменяя ее по своему усмотрению. Когда я в задумчивости превратил прутик в спираль, я удивился, но не придал этому особого значения. Но когда у меня в руке согнулся уже приличного размера полено, а я не только заметил, когда это произошло, но и как я это сделал, то тут уж вариантов не было — направленное изменение. Опыты показали, что изменять я мог только форму и размеры, но не объем и плотность. Грубо говоря, если я вытягивал полено в длину, то одновременно уменьшал его толщину, а равномерно или нет — зависело от моего желания. И еще, изменения такого рода были довольно грубыми, создать на поверхности дерева узор я не мог, хотя последний замечательно вырезался уже ледяными лезвиями, орудовать которыми благодаря развившемуся контролю я мог виртуозно, а размер которых мог меняться в зависимости от объема подаваемой в них чародейской энергии. Это так меня заинтриговало, что все утро после завтрака я провел, меняя чурбачки и сострагивая с них стружку. Вырезал я сначала узоры, а потом решил замахнуться на святое — на скульптуру.

За этим делом и застал меня Шарик, который решил, что от чародейских занятий мне нужно отдохнуть и с утра исчез в неизвестном направлении. Хотя почему неизвестном? Я уверен, что он торчал на кухне, притворяясь бедным безобидным голодным почти котиком. Не хватало только жалобно глядящих глаз, зато в арсенале были подрагивающие конечности. Подрагивали они потому, что пушистая тушка выглядела круглой не только потому, что была пушистой, но и потому, что становилась жирноватой. Намекнуть, что ли, Шарику на то, что ему пора посидеть на диете? Или хотя бы побольше двигаться? Причем желательно не на моем плече, потому что места для моциона для такого шикарного ками там маловато.

— Смотрю, времени ты не теряешь, — с неожиданным одобрением сказал ками. — Принцип понял — и понеслось. А ведь дерево, особенно свежее, — один из самых сложных материалов для таких манипуляций. С камнем, кстати, намного проще и одновременно интереснее, попробуй как-нибудь.

— Предлагаешь башню на опыты извести? Других камней я тут не вижу, — заметил я, отвлекаясь от вырезания фигурки. Белочка получалась несколько странная, хотя и узнаваемая. Именно такая, всклокоченная, и приходит после чрезмерного возлияния. Правда, с хвостом я немного накосячил, но тылом мы мое творение ни к кому поворачивать не будем.

— Определенно из ранга балбесины я тебя вывел слишком рано, — возмутился Шарик. — Ты же сам создал огромный кусок камня, совершенно лишнего, между прочим, перед нашей башней. Ты его хоть на плитку построгай, что ли, потому что разбазаривать чародейский дар на всякую ерунду не надо. Даже когда тренируешься, делай что-то полезное. Развитие чародея — очень затратное занятие, поэтому все, что ты делаешь, должно приносить пользу. Какая польза от этой фигурки? Ее у тебя никто не купит, и для нашего дома украшение более чем сомнительное.

— А какая польза была от того, что я переносил капли из кружки в кружку? — опешил я. Очень уж резким был переход Шарика от одобрения к осуждению.

— Ты тренировал концентрацию.

Он важно поднял лапу с грозным когтем на конце.

— Я и сейчас ее тренировал.

— Ты уже на таком уровне, когда должен не просто тренировать, а тренировать с пользой, — отрезал Шарик. — Ты переводил дерево просто так. А мог бы выгнуть правильно и сделать стул.

— Почему стул?

— Потому что у нас совсем нет мебели, балбесина! — рявкнул Шарик. — Хочешь поработать с деревом — делай стулья.

— Вариант отдыха не принимается?

— Не тогда, когда ты переводишь нужные нам материалы, — гордо сказал распушившийся Шарик. — Я, к примеру, всего лишь помощник чародея, но никогда без пользы не отдыхаю.

— И какую пользу ты приносил этим утром? — как можно ехиднее спросил я. — Увеличивал вес спортивного инвентаря, который я таскаю на себе ежедневно?

Спасибо, что этот инвентарь не уделял особого внимания какому-нибудь одному плечу, иначе быть бы мне скособоченным. Возможно, при этом уже никто не заподозрил бы во мне Алехандро Торрегроса, который такой отличительной особенностью не обладал, но зато это существенно ухудшает физические возможности. Сконструировать, что ли, специально для Шарика маленький рюкзачок, по примеру тех, которые служили переноской для котиков? Только о последних не упоминать, намекая, что это личный транспорт, созданный специально для ками, исключительно из уважения к последнему.

— Проводил небольшое расследование о причинах неприязни нашей служанки и донны Сильвии.

— И как? — невольно заинтересовался я. — Удалось что-то узнать из беседы Хосефы с ее зятем?

Потому что для Шарика это был единственный доступный источник такой информации. Наверняка при ками болтали, ничего не опасаясь, потому что сложно заподозрить наличие разума в симпатичном меховом шарике. Я бы точно не заподозрил, если бы не столкнулся с этим лично. Шарик при виде Хосефы успешно притворялся милым домашним любимцем, он даже повадился забираться к ней на колени в те редкие минуты, когда она сидела, и успешно притворялся подушечкой для глажки. Сама же Хосефа напрочь забыла о моем предупреждении и не считала ками чем-то опасным.

— Так, то-се сопоставил, вот и вырисовалась картина, — важно сказал ками. — Родственницы они, Хосефа и Сильвия.

— Не подумал бы. Одна явная плебейка, а вторая — настоящая донна.

— Она не по рождению донна, хотя там все сложно, — вдохновенно сказал Шарик, — потому что мать Сильвии была весьма вольных нравов и есть сомнения, что отец тот, что в церкви Всевышнего записан. И сомнения только подпитываются тем, что в роду родителей донны Сильвии чародеев не было, а она чародейка, и не из слабых.

— Что-то ты слишком много узнал из разговора тещи с зятем…

— Так тетушка о тебе переживает. Говорит, заморочит бедному мальчику голову, змея подколодная, да и перепишет он все любовнице, как это уже не раз было. И как выясняется после того, как очередной бедолага сложит голову.

— Кто убивает? Ортис де Сарате или его супруга?

— Станут благородные доны пачкать руки, скажешь тоже. Насколько я понял, донна Сильвия использует поклонников во всяких неприглядных схемах, где возможен смертельный исход. Как ты понимаешь, рисковать она не любит.

— Ортис