Книга Ночь борьбы - Мириам Тэйвз

так выигрывают в этой игре. Бабуля была слишком низенькой и толстенькой, чтобы не отставать от других детей, которым было по пять лет, а не два, и она еще не умела надевать ботинки или зашнуровывать их. Чаще всего она даже не добиралась до кучи обуви, потому что спотыкалась или падала от смеха. Она так любила эту игру. Она до сих пор говорит об этом чуть ли не раз в месяц. Многие дети в ее семье начали умирать, и в итоге их осталось только семеро. Сейчас все мертвы, кроме бабули. Бабуля водила меня на кладбище, где ее шестеро братьев и сестер, умерших в младенчестве, похоронены в ряд, идущий от одного конца кладбища к другому. Я стараюсь вспомнить все их имена, когда не могу уснуть. Одна из них была Минти. Если у меня будет ребенок, я назову его Минти, даже если это будет мальчик. Минти будет племянником или племянницей Горда. Маму и папу бабули похоронили в ряд перед младенцами. У них должна быть общая надгробная плита.

Когда бабуля была ребенком, к ней пришла подруга, и они случайно подожгли кухню. Бабулин папа сидел в гостиной со своим братом, и его брат сказал: «Эй, кажется, я чувствую запах дыма», а бабулин папа ответил, что они сами разберутся. Бабуля с подругой потушили пожар сами. После этого отец спросил ее, научилась ли она чему-то. Когда бабуле было четырнадцать, отец разрешил ей взять машину и поехать в Америку, чтобы навестить тетю с дядей и привезти им торт. Бабулина мама не считала, что это хорошая идея, но она всегда очень уставала от деторождения, и от своей грусти, и от молитв всю ночь напролет, поэтому она ничего не смогла с этим поделать. Бабулина мама умерла, когда бабуле было пятнадцать, и ей потребовалось сорок лет, чтобы простить мать за ее смерть. Она и не знала, что так злится на свою маму за смерть, пока ее не загипнотизировала подруга и она не узнала об этом. А еще бабуля очень злилась на одного из своих братьев и боялась его. Она почувствовала себя намного лучше после того, как узнала об этом. Затем, когда бабуле исполнилось шестнадцать, у ее отца случился инсульт, и он пролежал в постели парализованный девять лет, пока его рука не срослась с грудью из-за того, что он никогда ею не двигал.

Бабулины старшие сестры выходили замуж и заводили детей, таких как Лу и Кен. И много-много-много других. Поэтому ее старшие братья отправили ее в ужасную городскую школу-интернат, там она иногда не носила форму, потому что ей не хотелось. Ей было так одиноко, что она раздумывала о том, чтобы броситься в реку. Однажды она стояла на мосту Дизраэли с мыслями об этом. Но в этот момент к ней подошел человек. «Это был Уиллит Браун?» – спросила я. Нет, сказала она, если бы это был Уиллит Браун, она бы точно бросилась в реку. Это была полушутка. Бабуля все время шутит, а если не шутит, то говорит полушутками. Однажды директор школы отправил ее домой за то, что она была без формы, а когда она вернулась в дом, где жила с какой-то старушкой и еще одним учеником из пансиона, дверь была заперта, а у нее не было ключа, поэтому она шла в тридцатиградусный мороз с замерзшими ногами всю дорогу до центра города, чтобы позвонить старшему брату, который приехал забрать ее домой, по крайней мере на выходные.

После этого братья отправили ее в Америку, чтобы она работала горничной и ходила в библейскую школу. Она снова была очень одинока. И она так злилась на свою маму за ее смерть, хотя злиться было иррационально. Она не могла поверить, как быстро дом американца становился грязным сразу после того, как она вычистила его сверху донизу. Она перестала так хорошо убираться. Она жалела, что убиралась хорошо с самого начала, потому что теперь американец хотел, чтобы так было каждый раз. Через некоторое время она вернулась домой, получила первое признание в любви – от дедушки и вышла за него замуж. Он был тогда молод, как и она. Он был таким тощим, что они весили одинаково. Бабуля мечтала, чтобы они вместе стали артистами цирка. Ей очень хотелось носить маленькие наряды, которые отражали бы свет и сверкали, пока она летает по воздуху на трапеции или едет на спине лошади стоя. Или стоит на дедушкиных плечах. Но дедушка был иным. Когда дедушка впервые вез бабулю на машине, она заметила, какой он осторожный и как он следует всем правилам дорожного движения. Это заставило ее задуматься, что он ей не подходит. Ей очень нравилась быстрая езда и нарушение правил. Бабуля сказала, что это было единственное, что беспокоило ее в дедушке. Даже когда она нашла его пожизненный запас антидепрессантов, то не заволновалась, но вот его медленная и осторожная езда за рулем действительно заставила ее задуматься об их совместном будущем. Затем бабуля решила, что ей следует поработать над тем, чтобы ее это не беспокоило, потому что она его любит – и точка.

На свадьбе у бабули загорелась фата. Она торопилась расписаться в брачной книге и со всем покончить, но рядом с книгой стояла свеча, и ее фата загорелась. Старшая сестра сорвала фату с ее головы и растоптала, а потом побежала домой за своей фатой, принесла ее в церковь и надела бабуле на голову, и никто ничего не заметил. Священник сказал, что ее свадебное платье слишком широкое снизу, и все в городе обсуждали это несколько месяцев, но бабуля ни на йоту не переживала. На своей свадьбе она бегала туда-сюда и не сидела на месте, потому что была очень счастлива. «А ты играла на свадьбе в свою любимую игру с обувью?» – спросила я ее. Она сказала, что хотела бы в нее сыграть. Чтобы все бегали наперегонки в поисках своей обуви. Но дедушке хотелось более скромного мероприятия. Дедушка стоял и тихо улыбался, принимая поздравления, а бабуля носилась вокруг. Все свадебные приглашения написал он своим красивым почерком. Бабуля ненавидела новые церковные скамьи, поэтому дедушка перенес старые деревянные скамьи, которые ей нравились, со склада обратно в церковь, где проходила свадьба. А они были очень тяжелые. Затем после свадьбы он унес их все обратно на склад. Она любила дедушку. Она знала, что это ей придется со всем бороться, но не возражала. Дедушка бороться не любил.