Книга Цвета магии - Джесс Лебоу

экскурсии! - с большим трудом возмутилась она. - Но без молодых людей… это семь дней скуки… и семь ночей с морской болезнью! Я скажу вам так, вам повезёт, если на острове мы увидим несколько впечатляющих взрывов и признаки смерти и хаоса, или я устрою свою собственную катастрофическую битву прямо здесь!

Круциус выдавил из себя жалкую улыбку. - Я уверяю вас, Мадам, Мишра и Урза оставили там достаточно смертей и хаоса для всех вас. - Он собрал всю отвагу, которая у него осталась, и пошёл дальше.

Да, они скоро причалят к Арготу, и якорь спустится на землю, где сражались два брата, где сражался весь мир. Тут Круциус и сборище богатых и высокомерных дворян будут пить вино, есть стейки и разглядывать трупы молодых мужчин и женщин. «Экспедиция на Край мира», так он её называл. Это был четвёртая экспедиция Круциуса, и он ненавидел себя за то, что зарабатывал таким образом себе на жизнь - эксплуатируя человеческие страдания и кровожадность.

- Вредители, - пробормотал Круциус себе под нос, пока сознательно драил износившийся участок латунных перил. - Заниматься каперством было куда лучше.

Больше всего ему не нравилось, что пришлось так поступить с его красивым кораблём. Через двенадцать месяцев после смерти его дочери, Круциус спроектировал своё судно. Он зарисовывал его все дни напролёт, и даже во сне. За десять лет, он и его экипаж построили капер своими руками. Это был своего рода полезный траур, мольба о прощении, выраженная в дереве и смоле, за жизнь, которую он не смог сохранить. Он лично вырезал на носовой части корабля её портрет и назвал корабль её именем - Нуниева – и отплыл с ней в океан. Теперь он снова был рядом с ней, с милым ребёнком, который мужественно смотрел на мрачные волны, бьющиеся о невообразимо красивые берега. Нуниева была мечтой, воплощённой в реальность и предназначенной, чтобы открывать новые земли для Кроога.

После Кроог перестал существовать. Армия Мишры поглотила его. Больше там не было ни правительства, ни акционерных кампаний. Ветра политики и финансов утихли навсегда.

На море стоял мёртвый штиль. Капитан Круциус и вновь созданная Нуниева плыли по воле волн.

Однажды он взял на борт Аргивианский груз, но трюм Нуниевы не был предназначен для столь огромного количества припасов. Он был создан для скорости. Грузы достигали назначенных портов, но Круциус терял деньги с каждым выгруженным ящиком, которые стоили ему дорогостоящей починки корабля. Отчаявшись, он нанял команду гарпунёров и пополнил арсенал крюками, цепями, сетями и инструментами для разделки, в надежде окупить затраты добычей спермацета. Они выследили и убили одного кита, но хаос из разного рыбьего мяса, развешанного в порту, тучи чаек и акул, мерзкие застойные массы из чего-то, что до этого проплывало с ужасающей и величественной грацией через толщу воды – Круциус скорее бы загарпунил себя, чем ещё одного кита.

Но Аргивианская знать? Ленивая, богатая, кровожадная знать? Он без капли сомнения загарпунил бы их. Какими отвратительными бы они не были, они хорошо платили, выстраиваясь в длинные очереди, чтобы увидеть погибший от безжалостного кровопролития Аргот. Ещё одна экскурсия, и Круциус сможет выплатить свои долги. Ещё две или три, и он вместе с Нуниевой навсегда уплывут от ненавистных берегов Терисиарии. До тех пор, ему лишь оставалось надеяться, что война там продолжится.

- Молю, чтобы там всем хватило увечий и смерти.

Ночью, когда он впервые увидел Нуниеву, увечий было предостаточно.

Пьяный, с окровавленными костяшками пальцев и выбитыми зубами, Капитан Круциус брёл по мостовой Сумифы. Он держал свой путь через тёмное ущелье из магазинов и домов, закрытые ставни которых испускали золотистый свет, пронзая ночную мглу. Чередующиеся линии из света и тьмы, придавали Круциусу тигриный окрас. Ему нравилась эта игра света. Золото, кровь и кошки - людоеды – это и была его жизнь.

Он хотел, чтобы всё было иначе. Круциус надеялся отличиться на борту Йотианской военной галеры, но любовная связь с дочерью адмирала в этом самом городе, оборвала все его надежды на лучшую жизнь. Он до сих пор виделся с этой девушкой, но за пять лет он не увидел трюм ни единого корабля, кроме пиратской шхуны или бригантины. В то время, он и стал капитаном своего капера. Кулаки и зубы заработали ему его корабль, «Бэкстаб», а постоянная работа абордажной саблей подарила ему небольшой начальный капитал. Сегодняшняя драка, была ещё одной битвой за защиту этого капитала. Вор, который думал, что ему принадлежит золото Круциуса, лежал сейчас избитый и окровавленный в переулке около таверны.

Нанесение увечий не было в жизни, которую он планировал, но это было единственное, что удавалось ему достаточно хорошо делать. По крайней мере, ему не приходилось скучать. Он бы дрался, пил и распутничал до того дня, пока одна из его привычек не убила бы его. Жизнь капитана капера была весёлой, но короткой до безобразия.

Капитан Круциус приблизился к Бэкстабу, стоящему в тени пришвартованных рядом кораблей. Голова Круциуса кружилась от спиртного, кулачного боя и отвратительного звука, который доносился со стороны его капера. Это был пронзительный плач, похожий на вопль кота, зажатого в тисках. Круциус потряс головой, обдумывая, от какой такой мерзости может исходить ещё более мерзкий звук. Пока он всё выше взбирался по трапу на Бэкстаб, звук становился ещё громче.

- Проклятие.

Круциус шагнул на никем не надраенную и покрытую песком палубу. Несколько фигур крепко спали, облокотившись на бухты троса или на сложенные паруса, развешанные вдоль корабельных поручней. Один из них сидел в полусонном состоянии, попивая что-то довольно крепкое из бутылки.

- Эй, Биггс. Что за шум? - прорычал Круциус.

Мужчина пожал плечами. - Приходила женщина. Говорят, она оставила что-то тебе. А полчаса назад начался этот вопль.

Круциус поднял руки, прикрывая уши от воплей, которым, казалось, не было конца. - Как давно она приходила?

- Может быть с час назад. Трудно сказать. Сонная выдалась ночка.

- Бесполезный слизняк, - прошипел Круциус.

Сжав свои окровавленные кулаки, Круциус неуверенно побрёл в каюту. Он со всей своей оставшейся злостью отшвырнул ногой закрытую дверь. Вопли остановились лишь на мгновение, а после продолжились с новой силой. Он знал, что это мог быть ребёнок, и знал, кто примерно должна быть его матерью, но войти в его духовное святилище и оставить там мерзкого, вопящего захватчика… Это было пределом его терпения! Крик ребёнка разрывал его натянутые спиртным нервы, словно неудавшийся скрипач, водящий смычком по струнам