Книга От Андалусии до Нью-Йорка - Илья Исаевич Левит

евреев. Но чем дальше, тем чаще страдали от них и суда христиан-венецианцев. Всегда можно было подбросить какую-нибудь вещь «нехристианского» происхождения, заявить, что судно обслуживает неверных и… слухи о них ходили страшные. Например, ускоков обвиняли в том, что они вырывают у еще живых пленников сердца и пожирают их.

Но в то же время, говорили, что у них в Вене сильные и небескорыстные покровители. А в венецианских гаванях всюду есть свои осведомители, не бесплатно поставляющие ускокам нужную им информацию. Захваченных ускоками сокровищ хватало и на взятки, и на легенды о спрятанных ими кладах. А были и такие, которые вели с ускоками тайный бизнес — скупали добычу. Кажется невероятным, что 1500–2000 бандитов могли противостоять флотам двух первоклассных морских держав — Турции и Венеции. Но фокус был в том, что Адриатическое побережье Балкан идеально подходило для их деятельности — там масса мелких бухт и островков. Многие, наверное, ездили туда отдыхать. Но можно и глянуть на карту, чтобы убедиться в этом. В тамошнем морском лабиринте их трудно было ловить, тем более что они могли перетаскивать свои легкие суда из залива в залив и по суше. В общем, были они проблемой. Но есть люди, которых никакие преграды не пугают.

Времена Кипрской войны были, конечно, тяжелыми для евреев Венеции — венецианцы знали о роли Иосифа Наси в разжигании этой войны, столь неудачной для Венеции. Многие евреи были арестованы по обвинению в шпионаже в пользу турок, вообще заговорили об изгнании всех евреев из Венеции. Но до этого не дошло. После битвы при Лепанто «Священная Лига» — антитурецкая католическая коалиция — распалась. Испано-венецианские отношения стали очень прохладными. Венеция теперь уже опасалась испанского короля, владевшего, в те времена, большей частью Италии. Евреям в Венеции стало легче дышать.

И когда наступил мир и жизнь снова вошла в привычную колею, сефардский еврей, Даниэль Родригес, «еврейский консул», то есть светский глава общины, от имени сефардской еврейской общины обратился к властям Венеции с детально разработанным планом освоения Балканского рынка, причем основную работу взял на себя. Известно, что до того как осесть в Венеции, Родригес много путешествовал по Адриатике и Балканам, так что обстановку там знал. Он брался договориться с турецкими властями, построить порт в Сплите и сеть дорог и мостов к нему. Последнее — совместно с турецкими властями. Сплит (Спалато) был тогда захолустным маленьким городком, уже 150 лет находившимся под властью Венеции. Он лежит на Адриатическом побережье Балкан. Родригес (или Родриго, как его тоже называли) собирался возместить свои расходы из торговых пошлин и был уверен в успехе своего проекта, если в Сплите разрешат свободно селиться еврейским купцам — это сразу придаст размах торговле. И турецкие власти при этом в накладе не останутся — им тоже пойдет часть доходов от пошлин. Вообще, сефардские евреи умели ладить с турками. Знали, что там, где государственные соображения не подействуют, подействует взятка.

Проект Родригеса был хорошо продуман, а венецианский правящий класс славился своей мудростью. Инстанция, которая занималась внешней торговлей, называлась: «Пятеро мудрецов по торговым делам». Эта инстанция быстро дала положительный ответ. Затем началось обсуждение в Сенате. Возражения против проекта были двух сортов. Во-первых — ускоки. Во-вторых — то, что проект еврейский, а значит — гадость по определению. Но Сенат его все-таки утвердил. Но опять же, «гладко было на бумаге». Проведение в жизнь огромного проекта потребовало много сил и нервов. Родригес преодолел все, и в конце XVI века большой порт в Сплите стал реальностью. (Кстати, экономическая революция в Сплите началась символически с того, что Родригес взял в аренду заброшенный монастырь и превратил его в гостиницу и склад для приезжих еврейских и мусульманских купцов).

Вскоре, стал ясен полный успех всего проекта. Родригес на старости лет успел порадоваться и получить награды от венецианского правительства[38].

Лирическое отступление

Видимо, с экономической полезностью евреев было связано и смягчение в конце XVI века старинных антисемитских законов в Венеции. Так издавна, от евреев требовалось носить желтые или красные шляпы. Общепринятую черную шляпу разрешалось носить отдельным евреям, оказавшим важные услуги городу. Теперь в путешествиях официально разрешили всем евреям носить обычные, черные шляпы. Их чаще всего стали носить и в повседневной жизни, не провоцируя этим неприятностей.

Но тяжелой проблемой оставались ускоки. В 1615-17 годах Венеция даже вела войну с австрийскими Габсбургами, требуя, чтобы они усмирили свих подданных — ускоков. И венецианцы добились своей цели. В центральной Европе назревал большой конфликт (будущая Тридцатилетняя война 1618–1648 годы). Габсбургам стало не до покровительства ускокам. И их переселили в начале 20-х годов XVII века подальше от моря.

Венецианско-турецкие войны, которые и дальше регулярно происходили, были менее вредны для торговли — прерывалась она лишь на время военных действий[39].

Остается добавить, что с конца XVI века, почти сто лет Балкано-Адриатическая торговля сефардов процветала. И не только в Венеции и Сплите, но и глубине Балкан — в Сараево, в Белграде. Там, в турецких владениях, осевшие в тех местах еврейские коммерсанты с Пиренеев, формировали торговые караваны доставлявшие местное сырье (кожи, воск, шерсть) к побережью Адриатического моря. Занимались они и транзитом товаров между Левантом, центральной Европой и Адриатикой.

Морские пути были опасны из-за пиратов. Всё же традиционная морская торговля Венеции с востоком не полностью замерла. Организовывались конвои — караваны торговых судов курсировавших между Венецией и Стамбулом под охраной боевых кораблей. Необходимость сильной охраны, конечно, увеличивала расходы, да и прибытие в какой-либо левантийский порт одновременно большой группы кораблей часто подымало цены на местную продукцию и снижало их на привезенные товары. Но в пользу морской торговли действовала, помимо прочего, и венецианская традиция. На этой торговой линии, существовавшей уже много веков (с византийских времён), сефардское купечество погоды не делало. (В отличие от новых, внутрибалканских торговых путей). Но всё-таки и в морской торговле оно было активно и заметно.

Всей этой полезной деятельности способствовала веротерпимость венецианцев и турок, стабильность, установившаяся на Балканах в эпоху величия Османской империи и то, что торговыми партнерами от Стамбула и Салоник на востоке, до Сплита, Венеции, Дубровника на западе очень часто были сефардские евреи. Тут к месту ещё раз заметить, что вообще торговля, еврейская и не только, в течении всего Средневековья в большой степени ориентировалась на сотрудничество между соотечественниками, единоверцами, земляками и т. д.

Но дела у евреев в этом регионе шли хорошо, только пока хорошо шли дела турок. В конце