Книга Зона: перезагрузка. Топь - Дмитрий Лазарев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но Сергею было плевать. Все. Хватит. Отбегался. Пожалуй, жизнь последнее время уж слишком рьяно испытывала его на прочность. Неудивительно, что он наконец не выдержал. Может, при всех имеющихся раскладах этот исход – еще и к лучшему, ибо ни один из возможных вариантов дальнейшего развития событий Сергея никоим образом не прельщал. Назад, в мир людей, ему уже хода не было, а здесь… что бы он делал здесь? Лепил куличики из биомассы Топи?
«Кровь… твоя кровь… Уникальная… ценная… нужен, очень нужен!» – вдруг возник в его голове чужой, бестелесный голос.
«Что?! Кто ты? Или… что ты?» – Сергей попытался открыть глаза, но у него ничего не вышло, словно веки были намазаны суперклеем.
«Ты знаешь… Я звал тебя… Ты пришел».
«Об… то есть Источник?»
«Да. Теперь ты там, где должен быть, Измененный. Вернее… почти Посвященный».
«Но я… умираю».
«Нет, не умираешь. Рана тяжела, но твой организм справится… Твоя кровь справится. Кровь Измененного четвертой ступени. Такого, как ты, убить очень нелегко…»
«Где я? И в чем я? Что это за жидкость?»
«Биореактор».
«Топь?»
«Так это называют отжившие… Их жалкий, примитивный мозг не способен постичь новую ступень эволюции… Ту, на которой их биологическому виду уже не будет места… Это колыбель новой жизни, Посвященный… А творить ее будешь ты… С моей помощью».
Сергея накрыла волна страха. Его пугала одна мысль о прикосновении к жуткой биомассе.
«Но как? Я не умею…»
«Научишься. Когда пройдешь последнюю фазу изменения… Когда отринешь атавистические свойства отживших, которые в тебе еще остались… Когда получишь новое знание… То, что нужно Посвященному. Ты даже сейчас меняешься. Только не замечаешь этого, потому что боль затмевает для тебя все. Но биореактор скоро завершит заживление… Неужели не чувствуешь, что боль уходит?»
Скрынников прислушался к своему организму и с удивлением понял, что и впрямь боль, еще недавно осатанело раздиравшая его внутренности, словно изголодавшаяся гиена, заметно притупилась, стала, скорее, тягучей, ноющей. Накатившее невероятное облегчение смешалось с тревогой: а что будет потом?
«Да, чувствую».
«Когда боль уйдет совсем, наступит время… Время перерождения…»
Тревога сменилась паникой: нет, все слишком быстро! Он еще не готов!
«Ошибаешься, готов. – Для бестелесного голоса в голове Сергея не было секретов. – И давно готов… Атавизмы… Эмоции… они мешают тебе… Но скоро они уйдут. Остался последний шаг».
Готов… Да… Ведь верно: разве не сам Сергей методично истреблял в себе все человеческое, убивая лю… отживших и даже не терзаясь по этому поводу угрызениями совести? Разве не сам он пришел сюда, отбросив прошлую жизнь, словно изношенную одежду? Сам. Тогда почему же ему так страшно? Почему все внутри замирает в ужасе перед этим последним, необратимым изменением? Почему в голове истерично колотится совершенно дурацкое желание, чтобы боль еще задержалась, не уходила… Чтобы еще хоть чуть-чуть побыть… А кем? Кем, Сергей? Человеком? А может ли он себя еще так называть после всего, что натворил? Нет. И то, что он еще не окончательно изменился, – не более чем иллюзия, за которую цепляется его атавистическая часть сознания. То, чем он является сейчас, – уже не человек, но еще и не высшая форма жизни, этакий полуфабрикат, застрявший на пороге между старой и новой жизнью. И в том, чтобы оттягивать дальше решительный момент, уже не было ни малейшего смысла… Не было же, да? Но ведь не произойдет ничего страшного, если он спросит кое-что еще? Тем более это важно…
«Почему… Почему те сталкеры… отжившие… на тропе… смогли сопротивляться моей Силе? Кто они такие?»
На мгновение боль усилилась, словно Источник тем самым решил показать, что вопрос ему не нравится. Но ответ все же последовал:
«Сувайворы… Редкая мутация отживших… Биологическая флуктуация, агония их вида… Они еще не до конца… сформировались… но развиваются… И быстро… Их сюда прислали…»
«Кто?»
Стало еще больнее. Эмоции… атавизмы… Был ли Источник способен на эмоции? Хотя бы на гнев? На страх? На ненависть? Потому что его реакция на вопросы о сувайворах была похожа на…
«Хватит, Посвященный! Не думай о них… Не отвлекайся… С ними разберутся… в свое время. А твое уже пришло».
«Но…»
Мысли словно ураганом вымело из головы Сергея. Общаться Источник более был не намерен. В полном мраке перед мысленным взором Скрынникова возник образ большого камня, по прожилкам которого бежал пульсирующий зеленоватый огонь. И что-то оттуда… заглянуло, казалось, в самую душу Сергея… По крайней мере в то, что от нее осталось. А в следующий момент пришла боль, с которой недавняя мука от раны в животе не шла ни в какое сравнение. Его будто раздирало на части. И на физическом, и на ментальном уровне. Сергей закричал бы, но неведомая сила словно парализовала его голосовые связки. И безмолвие было едва ли не самым страшным в этой молчаливой агонии. Зеленый огонь стал разрастаться. Вскоре весь камень-Источник исчез, утонул в зеленом сиянии, которое стало заполнять собой все – вселенную вокруг и самого Сергея. И вскоре уже не осталось ничего, кроме этого сияния. Боль нарастала, ей было тесно в рамках физического тела Скрынникова, но слипшиеся веки не выпускали его из своей внутренней темницы, а будто сросшиеся губы держали в заточении рвущийся из глубины его существа дикий, отчаянный вопль… А потом хлынула волна образов, в которой сознание позавчерашнего человека и вчерашнего Измененного Сергея Скрынникова захлебнулось и перестало быть. Совсем.
Алина и Эдуард
Таганайская Зона
– Тв-вою ж-ж н-налевво! – процедила Хомчик сквозь судорожно сжатые зубы. – Трое убитых, четверо раненых! Трети отряда уже, почитай, нет, а мы еще даже толком к заданию не приступали!
Прохоренков не реагировал. Он только что закончил перевязывать раненых и теперь с каменным лицом смотрел, как «лояльные» стаскивают вместе мертвые тела бойца и двух научников. Остальных Алина на всякий случай связала, пока не закончится действие СПС. Сыворотка избавила людей от ментального рабства, но на некоторое время выбила из адекватного состояния. Неизбежная побочка. Слава богу, хоть огоньки отвалили, убедившись, что тут им пока ловить нечего. К счастью, ранения были легкими – рука, бок, плечо, бедро. Последнее, у Кирилла Лобышева, самое неприятное – он существенно замедлит ход отряда. А впереди, между прочим, Большая каменная река…
Алина села на валун, на глаза ее навернулись злые слезы. Она стерла их резким движением и в сердцах ударила себя по коленке. Эта экспедиция с самого начала пошла наперекосяк, и сейчас Хомчик чувствовала, что упускает нити контроля из своих рук и вообще выступает не самым лучшим образом. То, что они добрались даже сюда, больше заслуга Эдуарда, чем ее. Она-то думала, что ей придется нянькой быть при этом научнике не от мира сего, а он уже сколько раз весь отряд спасал… А сейчас стоит и смотрит на мертвых, и взгляд у него такой, словно это он стал трупом. Надо его как-то выводить из такого состояния. Помимо всего прочего ей нужны некоторые ответы, и прямо сейчас.
