Книга История ОБХСС и экономическая преступность в России в ХХ веке - Сергей Холодов

Спрашивается для чего понадобилось Чурбанову оговаривать себя, признав более ста (зафиксированных в деле) случаев получения взяток на общую сумму более миллиона рублей, если при проверке выяснилось, что Чурбанов никогда не бывал на дачах секретарей Хорезмовского, Самаркандского и Ферганского обкомов? Более того он даже не разу не посещал эти солнечные края. Что касается секретаря Овезова, то такого вообще не оказалось ни в ЦК, ни в обкоме, ни даже в горисполкоме Таджикистана. Ложными оказались показания Чурбанова и в отношении милицейских чинов, которые, на самом деле, или не числились в кадрах или получили генеральское звание еще до прихода Чурбанова на службу в министерство. Тем не менее, отбросив все небылицы, следователь В. Миртов оставил в деле ряд фактов, указывающих на то, что Чурбанов все-таки получал взятки, общая сумма которых составила 656 тысяч рублей. А выдумывание небылиц было его своеобразной тактикой…

Суд постановил: «Чурбанов занимал высокую государственную должность первого заместителя министра внутренних дел СССР и, принимая крупные суммы денег и иные ценности от ряда руководящих работников республики сознавал не только преступный характер подношений, но и мотивы действий этих лиц. По мнению Военной коллегии Верховного суда СССР эти действия должны рассматриваться как взятничество». Суд также установил, что «материально-денежные подношения б. зам. министра МВД Чурбанову Ю. М. оцениваются в сумму 90 тыс. 960 руб.». 30 декабря 1988 года Военная коллегия Верховного Суда СССР огласила приговор Чурбанову — 12 лет лишения свободы, с конфискацией личного имущества. С 1989 по 1993 гг. Чурбанов отбывал наказание под Нижним Тагилом. В 1993 году его условно-досрочно освободили. На некоторое время Чурбанов стал желанным гостем телевизионных программ и газетных редакций… Горестная судьба брежневского тестя и сегодня привлекает публику.

Могила Рашидова

Среди оперативных мероприятий Узбекского дела самым загадочным, жутковатым и бессмысленным было перезахоронение Шарафа Рашидова. Власти вроде бы боялись, что его могила превратится в место поклонения и решили перенести прах бывшего партийного лидера Узбекистана на достойное, но более скромное место. В действительности, в могиле искали ценности. Искали очередные доказательства мафиозной сущности Рашидова…

О тех событиях вспоминает бывший заместитель Генерального прокурора Российской Федерации, государственный советник юстиции 2 класса Олег Гайданов, в то время — молодой перспективный юрист, занимавшийся этим делом:

«Мы же понимали, что это значит, тем более такой авторитет — Рашидов. Мы же понимали, как народ может отнестись и какие могут быть последствия. Поэтому войсками окружили Ташкент, отключили электроэнергию, полностью в городе отключили телефонную связь. Площадь, где был захоронен Рашидов, окружали войска, а внутри войск стояли сотрудники КГБ.

Но нужно было всё сделать по закону, а по закону эксгумация, какие бы ни были основания, должна производиться только с согласия родственников. Его жена, Хурсант Гафуровна, жива. Но понятно, что жена не даст согласие, тем более жена Рашидова, с ее огромной властью, похлеще, чем у Раисы Горбачёвой. А нам было нужно ее письменное согласие.

Мы подготовили документ с текстом. Надо ехать к ней. Я понимал все исторические последствия, поэтому потребовал, чтобы со мной был один из руководителей республики. Вызвали Кадырова и приказали ему ехать со мной. Он чуть ли не на колени перед нами упал, мол, мне нельзя, у меня же здесь родственники, мне же здесь жить. Я ему объяснил, что его задача будет только одна — стоять за моей спиной, а за его спиной будут стоять автоматчики. От него не требуется ни одного слова. Но в протоколе должна быть подпись одного из руководителей Узбекистана, так как это — национальная республика.

Мы поехали. Я тогда впервые оказался в квартире Рашидова на улице им. Германа Лопатина. Там здание МВД, а позади стоит дом, где жил Рашидов. Естественно, там всё было уже окружено, техникой обеспечили всех. Полдесятого вечера. Нам докладывают, что всё спокойно. Идем. Какой-то офицер звонит. Открывают. Его супруга дома одна. Сейчас, с высоты прошедших лет, я понимаю, насколько это грязно и тяжело. А тогда мне что — только сорок лет было. Молодой человек с громадной властью, без ограничений, в общем-то. Ей докладывают:

— К вам заместитель прокурора республики Олег Иванович Гайданов.

— А зачем? С какой целью?

Всегда, если я где появляюсь, все сразу понимают, что либо арестовывать пришли, либо обыски делать. Я говорю:

— Извините, вот есть поручение из Москвы, я должен Вас ознакомить с этим поручением. Поэтому мы пришли с такой целью.

"Мы" — это кто?

— Я и Гайрат Хамидуллаевич Кадыров.

А Кадыров у меня за спиной где-то там, за порогом остался. Я ему говорю: "Гайрат Хамидуллаевич, ну вы зайдите".

Хурсант Гафуровна приглашает нас войти из прихожей в небольших размеров зал. И, кстати, я удивился. Я у многих великих людей был дома. И я удивился, насколько скромный был дом у Рашидова. Меня это поразило. И вот я вошел и продолжаю: "Вы знаете, с не совсем приятной миссией, вернее, с совсем неприятной мы к Вам пришли, но вчера Политбюро ЦК КПСС и Совет Министров Союза ССР приняли постановление. Я прошу Вас ознакомиться с постановлением". Оно нигде не было опубликовано к тому времени. Нам нужно было получить ее подпись. Мы понимали, что она не подпишет, конечно. Но мы к этому подготовились. То есть мы могли констатировать, что супруга Шарафа Рашидова с документом лично ознакомлена, всё это сопровождается видеозаписью, аудиозаписью, чтобы были какие-то доказательства, который можно было бы "пришить".

И тут началось. Она вспылила, говорила, что это кощунство. Я опять предложил ознакомиться. В постановлении были разные пункты, в том числе о снесении памятников, но самым главным был третий — перезахоронить. Чтобы перезахоронить, нужно делать эксгумацию. А по закону, эксгумация делается с согласия родственников… Но даже и не это было главное. "Внутри" всего этого была основная сверхзадача, о которой не напишешь в постановлении ЦК: проверить слухи, которые к этому времени распространились достаточно активно, тем более на фоне возрождения националистических интонаций в жизни республики, о том, что Рашидов жив, что вместо Рашидова там захоронен двойник и Рашидов вернется, что часть "золота-бриллиантов" он увез, а часть захоронена с этим двойником.

И вот самая главная наша задача состояла в том, чтобы провести судебно-медицинскую экспертизу в течение четырех часов и установить, действительно ли в могиле лежит Рашидов и есть ли там, кроме самого тела, еще что-то…

Экспертам (а из Москвы самолетом привезли лучших судмедэкспертов Советского Союза и лучшую специальную технику) сказали, что в их распоряжении три часа. Солдаты разбирают памятник, вскрывается могила, в час ночи гроб с телом отдается экспертам, в четыре утра они должны нам дать письменное заключение. Максимум — дополнительно еще 30 минут. Всё это было настолько жестко регламентировано, потому что в 5.30 должны были уже захоронить на "Коммунистическом" кладбище и поставить памятник, чтобы к 6.00 всё уже было полностью готово. Всё нужно было сделать с 10 часов вечера до 6 часов утра. Вот этот отрезок времени Ташкент был на военном положении. Столица была окружена, она осталась без связи и электроэнергии».