Книга Мертвое море - Тим Каррэн

— Чертовы акулы, — выругался Менхаус.

— Это не акулы, — возразил Сакс. — Я видел акул. Это точно не они.

Сакс был в этом уверен. Эти рыбки обглодали бы «Челюсти» до костей минут за пять. Бригадиру они показались знакомыми, возможно он видел их раньше. Не живыми, конечно, а в музее, например, или в одном из документальных фильмов про ископаемых существ, потому что чем дольше он смотрел на этих жадных, уродливых созданий, тем больше убеждался, что в них есть что-то доисторическое. Сакс жалел, что Кушинга нет рядом, потому что тот сразу бы подобрал нужное название: он хорошо разбирался в таких вещах.

На покрытых пластинами, угловатых, с острыми костяными гребнями и впадинами головах рыб было больше костей, чем мяса, поэтому Сакс окрестил тварей «костолобыми». Когда одна из них впервые подплыла близко к лодке, он едва не обделался от страха. Рыба походила на маленького монстра в маске черепа или на живой плавучий скелет. Акулы по сравнению с этими страшными, как смертный грех, тварями представлялись милыми, безобидными зверушками.

— В них есть… — начал Менхаус, склонив голову, словно намереваясь выдать нечто важное, — не знаю, что-то жуткое, дьявольское, что ли. В этих костяных мордах, черных запавших глазах, в разинутых челюстях, как будто они созданы для того, чтобы рвать и кусать.

Сакс ухмыльнулся. «Все верно, кретин», — подумал он.

«Костолобые» были злобными, ловкими тварями, которые могли резать мясо и кости, словно бензопила. Они отличались друг от друга. Одни были меньше фута в длину и по форме напоминали угрей, другие — два или три фута, с массивными, пулевидными телами, большую часть которых занимала голова, а еще были третьи — очень крупные, — восемь или десять футов в длину, с огромными костяными челюстями, способными перекусить стальной кабель.

Без сомнения, они были хищниками, и не имело значения, могли ли люди, сидящие в лодке, классифицировать их с научной точки зрения и назначить им место в природной иерархии: в ближайшее время твари никуда не собирались уплывать.

Сакс был от чудовищ в полном восторге, особенно его веселил абсолютный страх, который они нагоняли на его маленькую команду, поэтому он увлеченно за ними наблюдал.

Твари были бурого или зеленого, иногда желтого цвета, пятнистые и полосатые, некоторые из тех, что поменьше, — ярко-красные или солнечно-оранжевые, как переливчатое стекло, отчего казались искусственными.

Менхаус, опустив глаза, медленно раскачивался взад-вперед и поглаживал усы. Может, он думал о чем-то, а может, боялся думать. Фабрини проклинал рыб на чем свет стоит, Кук изучал их без эмоций: его глаза были такими же тусклыми и безжизненными, как у кружащих вокруг хищников, но внутренне он был напряжен сильнее, чем тетива лука. Крайчек просто наблюдал за тварями, его нижняя губа слегка подрагивала — никогда не знаешь, какие призраки пляшут среди темных руин сдавшегося разума.

Сакс, казалось, был единственным, кому твари доставляли удовольствие. Он считал, что и «костолобые», и его товарищи по несчастью были на одной стороне — на стороне неприятеля. Все они были для него врагами. Если он упадет за борт, «костолобые» прикончат его в два счета. Здесь, в лодке, то же самое: Фабрини и Кук, а может и Менхаус, хотят его смерти, у Крайчека силы остались лишь на то, чтобы чесать яйца и дышать. Они все предатели и головорезы, а единственное, что может остановить грязных убийц, — это пуля и нож, которые и сделали Сакса богом и господином, и, как у любого господина, у него были враги.

Сакс не хотел никого убивать, но готов был пойти на это при малейшем признаке опасности. Он убьет лишь одного из них. Сбросит его в пенящееся зубастое море. Пусть остальные посмотрят, что «костолобые» делают со свежим мясом. Если уж они разорвали на куски гнилой труп, то свежее тело сожрут в считаные секунды.

— Черт побери, Сакс, — выругался Менхаус, — почему ты просто не постреляешь в этих гребаных тварей? Они меня с ума сводят.

Сакс рассмеялся.

— Это не поможет, — мрачно заметил Кук. — Кровь в воде их только возбудит.

— Верно, — согласился Сакс. — Разве не видел по телевизору? Это называется «пищевая лихорадка». Акулы сходят с ума, начинают кусать все подряд, в том числе друг друга. Чем больше крови в воде, тем безумнее они становятся. Но мы говорим об акулах, а эти ублюдки ими не являются.

— Да сколько их здесь?! — простонал Фабрини. — Черт, их все больше и больше.

— Сотни, — ответил Кук без эмоций, как всегда.

Спасательная шлюпка была способна выдержать сильную качку и вместить больше дюжины человек. Чтобы пробить ее корпус из стеклопластика потребовалась бы торпеда. Но никогда не знаешь, что может случиться, особенно в этих краях: мертвое море — бездонный мешок, полный мрачных сюрпризов. Тех, кто забывал об этом, ждала ужасная смерть.

— Если начнем тонуть, — зловещим голосом сказал Сакс, практически читая мысли Кука, — придется избавиться от лишнего веса.

Никто не решился прокомментировать предложение.

Рыбы продолжали кружить, то и дело толкая друг друга, высовывая из воды щелкающие челюсти и хвосты. Всего около двух-трех десятков разных особей, большая часть из них была покрыта защитными пластинами, но остальные походили на обычных рыб, только с увеличенными челюстями и огромными зубами.

Сакс начал играть с хищниками, заставляя остальных нервничать. Он погружал весло в воду и болтал им, словно помешивал суп. Это привлекло огромное количество рыб: они тыкались в лодку в поисках съестного и часто друг друга кусали.

— Прекрати это, ради бога, — сказал Фабрини. — Ты их злишь.

Но Сакс не унимался. Усмехнувшись, он снова опустил весло, и на этот раз его сразу что-то зацепило с такой силой, что Сакс чуть его не выронил, а вместе с ним и пистолет. Что бы там, под водой, ни было, оно было либо очень голодным, либо очень злым.

— Посмотри, что я поймал, Менхаус, — сказал Сакс, быстро придя в себя. Мгновение он был уверен, что его утянет под воду.

Он поднял весло, и все увидели его «улов», еще более уродливый, чем «костолобые»: фута в два длиной, круглый, как баскетбольный мяч, больше похожий на иглобрюха с хвостом-обрубком и черной как смоль кожей, жесткой и морщинистой. Пасть у чудовища была такой огромной, что оно могло бы проглотить само себя, а глаза оказались крошечными, бледно-голубыми, без зрачков. Широко раскрытые челюсти были усеяны дюжинами длинных игольчатых клыков, которые вцепились в весло. Толщиной они были со швейные иглы, а длиной дюймов пять или шесть.

— Она… она светится, — пробормотал Менхаус.

Глубоко во рту твари было множество светящихся усиков, судя по всему для привлечения добычи.

Тварь билась из стороны в сторону с такой силой, что Сакс едва удерживал весло. Ее бока распирало от неистовых, жадных вдохов.

— Поспеши, Менхаус! — крикнул Сакс. — Хватай этого маленького засранца.

Менхаус уставился на «улов» выпученными глазами.