Книга Огонь и Ветер - Рина Море

– Болтунишка ты, Велан, и богохульник, – вздохнула я. – Веришь Богине? Ты религиозен?

– Ну спросила, – ветренник оценивающе прищурился на небо. – Знаешь, есть легенда о жившем в древности дерзком ветреннике Телуре, который сумел долететь до седьмого неба и украсть у Богини, пока она спала, ее платье-покрывало дани, чтобы полюбоваться на ее ослепительную наготу. Так вот, если бы я знал, как добраться до седьмого неба, я бы тоже попытался украсть.

Я невольно улыбнулась:

– Это богохульство вообще-то! Телур, кстати, плохо кончил – его превратили в птицу сапля, которая вечно смотрит в небо в бессильной тоске, но ее куцые крылышки, как ими не хлопай, слишком малы, чтобы поднять огромное тело. А перья у него всех цветов радуги, как одежда Богини. Ты не боишься Небесного гнева? Я слышала, моряки очень суеверны.

– Да, люди очень суеверны. Но саганам-то с чего бы? Мы не молим море о хорошей погоде и попутном ветре, мы требуем. Наша удача зависит только от наших умений. Сибрэ, дай руку, – Велан поймал мою ладонь в свои. – Я поступил нечестно по отношению к тебе, когда привез на корабль. Хотя, поверь, никто из моряков не сравнивал тебя с теми актрисами, и все были рады твоему присутствию. Но я виноват, это моя вина, не твоя, что ты оказалась в таком обществе. Чем я могу искупить?

– Женись на мне! – мгновенно отзываюсь. – Ой, как я люблю выражение твоего лица в такие моменты, оно незабываемо! Жаль, я неважный художник, а то бы запечатлела сие невероятное впечатление для потомков. Ладно, не пугайся. Расскажи, как ты создавал оружие на турнире. Это было невероятно, я тебе обзавидовалась. Научи меня. Сломаю к джинкам браслет-эскринас, сбегу бороздить океаны, наводя страх и ужас на мирные купеческие судна и злых анманцев. Это мое призвание, я чувствую.

* * *

Мы с ветренником просидели в саду до полудня. Он был невероятно мил, целовал руки, восхищался моей дивной красотой, я не знала, как это все прекратить, допрашивала про ветренное оружие. Только когда раздался стук колес и я заподозрила приближение бабушки, удалось его выгнать, причем через забор. Почему-то совсем не хотелось, чтобы они с бабушкой встретились.

– Мне даже неловко показываться с ней завтра на ярмарке. Никогда еще такого не было, чтобы мне стыдно было показаться в обществе, – горько сказала бабушка тете Кармире при нас с мамою.

Мама неожиданно прижала ладонь к губам и, схватив меня за руку, увела в соседнюю комнату.

– Богиня! Богиня! Завтра же ярмарка и концерт! Что делать? Что делать? О горе! Ярмарка! Концерт! Ничего не готово, совсем ничего! Я даже придумать не могу. У тебя ведь нет ни одного рукоделия. Ни единого. И моя вышивка еще не готова. Даже за ночь не успею. Да и всего одной вещи на ярмарку мало.

Итак, нам надо придумать что-то, что можно сделать быстро и много.

Глава 14

Городской императорский парк тонул в розовом тумане. Всего на одну ночь и один день зацвели персиковые и миндальные деревья. Горьковато-медовый весенний запах сводил с ума, а на аллеях уже шуршали, бросались под ноги сухие осенние листья. Большой старый персик уложил свои корявые ветки на крышу шатра, в котором мне предстояло торговать, основательно прогнув пурпурный шелк. Вокруг других прилавков тоже дрожали на ветру прозрачные навесы всех оттенков розового и красного. Из зеленых газонов выстреливали в небо тонкие острые струйки фонтанов, оседали сияющими каплями на траве, цветах.

Мы приехали одними из последних. У ворот парка уже столпилась гигантская очередь, хвост которой терялся в ближайших улочках. Покупателей до начала ярмарки внутрь не пускали, стражники, окружившие парк, копьями отбивали попытки отдельных сорвиголов перелезть через невысокую ажурную ограду. Стоило мне высунуться из окошка – тут же кричали: «Императорская невеста!», показывали пальцами, какой-то папаша поднял над толпой девочку: «Тебе видно?

Видно?» – кричал он. Когда въезжали в ворота, один болван в попытке проскочить в парк вместе с каретой едва не попал под лапы нашего ящера. Я знала, что вход на ярмарку свободный для саган и только по пригласительным билетам – для людей. Их разослали богатейшим купцам, чиновникам и военным человеческой расы, известным представителям искусства – художникам, актрисам. Бабушка рассказывала, что люди очень ценят такие приглашения, ведь для них это зачастую единственная возможность присутствовать в высшем свете, удостоиться пары слов от членов императорской семьи.

Все невесты уже собрались, все ждут принцессу Данаяль и других принцесс, которые тоже будут торговать на этой ярмарке. Что ж, самое время осмотреться.

Моя мама суетливо поправляет пурпурную скатерть на прилавке, банты на корзинках, раскладывает часть булочек на салфетки, чтобы наш прилавок не смотрелся совсем пусто – всего-то две корзинки! Этим булочкам, таким розовым, нежным, ароматным, грозила участь зачерстветь или быть съеденными мной, если открытие ярмарки затянется. Ни одна невеста, кроме меня, не выставила в качестве рукоделия еду. Больше всего привезли вышивки: подушечки, платочки, кошельки. Слева водяная, имени которой я, разумеется, не помню, бережно раскладывает салфеточки, ручные каминные экранчики, вышитые довольно искусно, насколько я могу разглядеть.

Справа от меня под розовым навесом кудряшка Юмалита в красном платье, с матерью, больше похожей на старшую сестру, – маленькой, черноволосой, говорливой. На прилавке акварельные рисунки: небрежные широкие мазки, сплошной туман и неопределенность. А что, так можно было? Я тоже так умею – кисточкой через весь лист, и пусть догадываются – это море, горы или небо.

Перед беловолосой водяной сверкает, искрится, горит на солнце целый прилавок, усыпанный бисером. Плетеные цветы, ящерки, вышитые бисером покрывала, небольшая сумочка. Я обещала думать о других невестах хорошо: так вот, я искренне подумала, что л’лэарди Риннэн – настоящая мастерица.

На водяной строгое платье, синее в белую полоску, которое старит ее, и без того строгую лицом и манерами, лет на десять, и жемчужные украшения, блеск которых мне всегда казался мертвенным. Она стояла рядом с Эльяс, перебирала ее вышивку:

– Закладки для книг? Расшитая записная книжка? Серьезно? Ты читаешь книги?

Златовласка беззаботно смеется.

Я чувствую себя немного неуютно – несмотря на раннее утро, все одеты роскошно, но вместе с тем достаточно строго, а я как, хм, легкомысленная цветочница. Или пастушка. На сей раз тетя Кармира не спешила мне на помощь с выбором наряда, горничная, мастерица причесок Имина, этим утром оказалась позарез занята одеванием бабушки и тети – ко мне ее не отпустили. Поэтому причесалась я сама как могла: заплела недлинную косу, вставила в нее бумажные цветы. Я любила когда-то их вырезать и клеить, теперь умения пригодились. Таким же бумажным букетиком украсила карман фартука – я повязала поверх платья маленький белый передник, я ведь пекарь! Платье я выбрала из старых, привезенных из дома, простое, летнее, из белого ситца, слегка приоткрывающее плечи, с тонкой полоской недорогого кружева по краю коротких рукавов. Да, должно быть, я выгляжу странно среди других дев, но странность – единственное, чем я отличаюсь от других невест, единственное мое преимущество. Вдруг Его Величество забавляют странности?