Книга Хичкок. Ужас, порожденный "Психо?" - Стивен Ребелло

Стараясь избежать любой двусмысленности в рекламе «Психо», Хичкок уполномочил фотографа Уильяма «Бада» Фрейкера сделать несколько рекламных снимков Джанет Ли в разных позах, одетой в белый бюстгальтер и нижнюю юбку, а также фотографии Джона Гэвина, обнаженного до пояса. Снимки нарочито низкопробного качества, монохромные, выполненные в желтом и оранжевом цветах, стали основой для печатной рекламы. Эти фотографии, помимо того, что были недвусмысленны, пошатнули табу того времени, поскольку были первыми откровенными, «с намеком», фотографическими изображениями в кинорекламе Голливуда. К ним были добавлены фотографии Веры Майлз (с прижатыми к лицу руками в попытке сдержать панический крик) и Энтони Перкинса (делающего то же самое).

В рекламе фильма Хичкок отказался от приема, который уже давно являлся голливудским стандартом: использование для создания рекламных постеров и роликов того же самого дизайна титров, в данном случае титров Сола Бэсса. Вот что вспоминал шрифт-дизайнер Гарольд Адлер: «Сол любил высокий тонкий шрифт, который выглядел очень стильно в напечатанном виде, но был недостаточно внятным и порой трудночитаемым». Хичкок предпочел для постеров и названия фильма вариант Тони Палладино, который смотрелся очень эффектно на обложке романа — жирные, расколотые буквы. Дробленый, таблоидный вид постеров и печатной рекламы хорошо гармонировал с резким, неровным стилем фильма.

Тем не менее, возможно, наиболее мощным рекламным ходом Хичкока стали три рекламных ролика. На их создание в целом было потрачено 9619,09 долларов, и один из них стал легендарным. Ролики были сняты кинематографистом и специалистом по спецэффектам Рексом Уимпи за три дня в самом конце производства: 28 января (на съемки ушло около трех часов), 29 января (пять часов) и, наконец, с участием одной из ведущих актрис, 1 февраля. Приблизительно за месяц до выхода фильма на экран «Парамаунт» обнародовала два из трех роликов, ставшие «приманками» и показанными во всех кинотеатрах страны. В первом ролике проводилась политика Хичкока, требовавшая, чтобы «никто, категорически никто не был допущен в кинозал после начала сеанса», а во втором нагнеталась атмосфера таинственности: «Пожалуйста, не рассказывайте, чем закончился фильм». Хичкок при этом ворчал: «Это все, что у нас есть». Но самым новаторским был третий ролик, в котором Хичкок проводит шестиминутную экскурсию по дому Бейтса и мотелю.

По примеру Дэвида О. Селзника, показавшего предварительные рекламные ролики, разработанные для фильма «Унесенные ветром», и подобно Орсону Уэллсу, создавшему ролик для фильма «Гражданин Кейн», Хичкок хотел, чтобы в его рекламных продуктах зрители не могли разглядеть тайну «Психо». Такое ухищрение в рекламных роликах было не ново для Хичкока. Для своего первого цветного фильма «Веревка» (1948) он придумал потрясающий ролик, в котором героя убивают до того, как начинается действие фильма. Хичкок поручил написать сценарий для ролика к фильму «Психо» Джеймсу Аллардайсу, одному из своих писателей, который работал на него по контракту. Аллардайс, драматург («Дезертиры») и обладатель премии «Эмми» («Шоу Джорджа Гобела»), обычно придумывал сценарии для мрачных и привлекательных для спонсоров вступлений к телешоу «Альфред Хичкок представляет». Аллардайс создал превосходный сценарий, пригодившийся Хичкоку и как карнавальная завеса, и как гид по Дому ужасов Бейтса.

— Вот совсем небольшой мотель, — рассказывает мастер, снятый с высокой точки. — Вдали от главной дороги и, как вы можете заметить, совершенно безобидный с виду, хотя отныне он прославится как место преступления.

Когда камера приближается к Хичкоку, тот объясняет:

— У этого мотеля есть пристройка, старый дом, который, если позволите, выглядит немного более зловеще, менее безобидно, чем сам мотель.

Теперь, когда дом возвышается позади него, Хичкок продолжает свое повествование:

— …В этом доме произошли кровавые, ужасные события. Думаю, мы можем пройти внутрь, поскольку он выставлен на продажу. Хотя я сомневаюсь, что кто-то отважится его купить… В том окне на втором этаже — в том, что ближе, именно там, — женщину увидели впервые. Давайте войдем.

На первой ступеньке лестницы Хичкок замирает:

— Видите, даже днем это место выглядит несколько зловеще. На верхней площадке лестницы было совершено второе убийство. Она вышла из комнаты и напала на свою жертву. Конечно, в ее руке сверкнул нож, и мгновенно…

Хичкок делает спиральное движение пальцами, и на его лице появляется тень отвращения:

— …жертва падает и катится с грохотом вниз. Полагаю, рухнув на пол, он мгновенно сломал шею. Трудно описать, как его скрутило, он слегка перебирает пальцами… ну, в общем, не буду на этом останавливаться. Пройдемте наверх.

На верхней площадке лестницы Хичкок продолжает:

— Конечно, жертва, или, вернее будет сказать, жертвы не имели представления, с какими людьми они встретятся в этом доме. Особенно женщина. Она была наиболее странной и наиболее… э-э, пройдемте в ее спальню.

Хичкок входит в спальню Матери и указывает на то, что может представлять интерес:

— Вот комната женщины, все еще аккуратно прибрана, и на кровати, где она обыкновенно лежала, все еще виден отпечаток ее тела. Думаю, в шкафу до сих пор находится ее одежда. — Он смотрит и качает головой. — Ванная. Это была комната сына, но мы туда заходить не будем, потому что его любимое место в доме — маленькая комната позади офиса в мотеле. Давайте спустимся туда.

Хичкок ведет зрителей в комнату позади офиса в мотеле.

— Этот молодой человек заслуживает сочувствия. В конце концов, давление почти маниакальной женщины может свести с ума любого. О, давайте войдем в эту комнату.

Гид прохаживается по комнате, рассказывая:

— Полагаю, это можно назвать его убежищем. Он увлекался таксидермией. Вот чучело вороны, а вот — совы. В этой комнате произошло важное событие. Здесь был романтический ужин. Кстати, эта картина имеет большое значение. — Хичкок указывает на картину на стене и продолжает: — Пройдемте в первое помещение. Хочу кое-что вам показать.

Режиссер восхищается белоснежностью и чистотой ванной комнаты:

— Все прибрано. Ванная. О, они успели тут все убрать. Большая разница. Надо было видеть кровь. Все… вся ванная была в крови, страшно об этом говорить. Ужасно. Скажу только, что главные улики были найдены именно здесь, — он указывает на унитаз, — вон там. Убийца подкрался совсем неслышно; конечно, из душа лилась вода, убийцу не было слышно совсем, и, ах…

Переведя взгляд на матовую душевую занавеску, Хичкок протягивает руку и отодвигает ее. Раздается душераздирающий крик блондинки и пронзительная скрипичная музыка Бернарда Херрманна. Это крик Джанет Ли, верно? Присмотритесь. В роли блондинки не кто иная, как Вера Майлз в парике.

Камера отодвигается, и под музыку Бернарда Херрманна рассказчик буквально приказывает:

— Этот фильм вы должны смотреть с самого начала, либо вообще не смотреть!

Так же, как и фильм, рекламный ролик представляет собой гигантскую мистификацию, зловещее мошенничество. В ретроспективе, по тому количеству информации о сюжете, которую выдает Хичкок, рекламный ролик может показаться рискованным. Однако повествование придерживается главного принципа саспенса Хичкока: говорите зрителю, что должно случиться что-то ужасное — скажем, в ванной. Затем дайте ему увязнуть в вязкой лаве предвкушения событий. Самым удивительным и разоблачительным аспектом рекламного ролика является то, как точно Джеймс Аллардайс написал монолог для автора фильма. Слова, произносимые Хичкоком, почти предполагают опасение режиссера, что потенциальные зрители стремятся воспринимать дом как «зловещий», а Нормана — как человека, достойного «сочувствия». В рекламном ролике использован прием запугивания, но, в целом, он изобилует всевозможными подсказками, ведущими в никуда, и хранит тайну того, что знаменитая Джанет Ли будет убита в душе.