Книга Хичкок. Ужас, порожденный "Психо?" - Стивен Ребелло

Показ фильма для начальства студии «Парамаунт пикчерс», среди которых был глава студии Франк Фриман, не поколебал их убеждения, что картина получилась незначительная, недолговечная, даже компрометирующая Хичкока. Они пришли к заключению, что «Психо» скоро канет в Лету, поэтому решили никаких препятствий в отношении намерений режиссера не чинить, никаких предварительных просмотров не устраивать и никаких предварительных мероприятий не проводить. Но они не знали, что Хичкок задумал рекламную блиц-кампанию, которая будет признана самой продуманной, гладкой и успешной в истории кинематографа. Лишенный предварительно разрекламированного сюжета, эффектных производственных приемов или проверенно-кассовых звезд экрана, Хичкок максимально использовал три наиболее эксплуатируемых элемента: название, шоковый финал и свою собственную персону, как эффектного заправилу в зловещем цирке ужасов.

Хичкок, рекламный директор «Парамаунт» Херб Стейнберг и несколько сотрудников отдела продаж и рекламного отдела решили придерживаться решения провести премьерный показ фильма в кинотеатре в Нью-Йорке. Здесь они собирались проверить в деле необычную рекламную кампанию и правила посещения сеанса зрителями, которые, в случае успеха, станут обязательными по всей стране. Во всех газетах и журналах должно было быть объявлено, что «Никто, СОВЕРШЕННО НИКТО, не будет допущен в кинозал после начала фильма «Психо». Такие объявления перед показом других фильмов делались и прежде. В 1958 году «Парамаунт» даже выпустил рекламную памятку для фильма Хичкока «Головокружение», предостерегающую: «Не рассказывайте тайну «Головокружения», и «Никто не сможет спокойно усидеть на месте в последние десять минут «Головокружения». Но в рекламной кампании «Психо» Хичкок и «Парамаунт» должны были переплюнуть не только себя со своими былыми умопомрачительными уловками, но и превзойти те приемы, которые использовались для фильма «Дьяволицы». При благословении международного стратега по продажам студии «Парамаунт» Джорджа Уэлтнера и управляющих Фрэнка Фримана и Барни Балабана, Хичкок не только посоветовал, но даже настоял на том, чтобы владельцы кинотеатров строго соблюдали его указание не допускать зрителей в зал после начала фильма. В итоге он потребовал, чтобы это правило было закреплено в контрактах со всеми кинотеатрами, где демонстрировался его фильм. В бюллетене для прокатчиков Хичкок писал: «Уверен, что это крайне необходимо для создания ореола таинственной значимости, которую по праву заслуживает эта необычная картина».

Зрители привыкли к тому, чтобы свободно заходить в зал во время показов и также свободно покидать сеанс в любое удобное для них время с момента открытия кинотеатра в десять утра до позднего вечера, пока в кинотеатре непрерывно шли двойные сеансы, короткометражные фильмы и анонсы будущих показов. Владельцы основных сетей кинотеатров боялись, что зрителям не понравятся указания, когда и как им смотреть фильм, даже если его снял всесильный Хичкок. Некоторые кинотеатры угрожали бойкотом. Хичкок твердо стоял на своем. «Я бегаю туда-сюда, словно Кот Феликс, — сказал он репортеру в своем офисе на студии «Парамаунт», — размышляя о новых сюжетах. — Я веду свою игру со зрителем, пытаясь перехитрить его. Все, что я и мой сценарист придумали для того, чтобы удивить зрителя, может быть разрушено, если позволить ему войти в зрительный зал посреди фильма».

Для более убедительного разъяснения своей оригинальной политики допуска на киносеанс Хичкок и «Парамаунт» послали по почте владельцам кинотеатров два детальных (и невозможно примитивных) руководства. Каждая брошюра состояла из более чем двадцати страниц, на которых Хичкок лично растолковал, зачем и почему нужны его хитроумные уловки. В каждой брошюре также объяснялось, как именно следует усиливать ореол таинственности и напряженности фильма, который должен был стать «событием». В тридцатых-сороковых годах такая голливудская суета и показуха были обычным явлением при подготовке к выходу фильма на экраны. С пятидесятых годов после нашествия телевидения на территорию кино такой метод массированной атаки на зрителя стал применяться к 3D-фильмам, широкоэкранным синемаскопическим зрелищам, или прибыльным секс-фильмам и ужастикам.

В одном из таких руководств под названием «Забота о «Психо» и правильное обращение с ним» Хичкок почти процитировал строки из статьи, напечатанной в «Нью-Йорк таймс»:

«Читая этот экземпляр… пожалуйста, отметьте для себя, что моя собственная твердая, но не агрессивная позиция в отношении сверхсекретной политики была признана в издательском сообществе могущественной «Таймс». Мог бы еще добавить, что такая же живописная мешанина, несомненно, должна возбудить любопытство миллионов по всей стране от края до края».

Для «Психо» Хичкок и «Парамаунт» не планировали низменные рекламные уловки. Материалы включали советы нанять охранников у Пинкертона, чтобы ужесточить политику допуска в кинозал. «Такой человек правопорядка не только будет превосходно следить за очередями и толпами, — советовал Хичкок, — но он сможет помочь кассирам разъяснять нашу политику, когда двери будут закрыты. Опыт научил нас, что подобные разъяснения сводят требования компенсаций за билет к минимуму». В список требований также входили часы с большим циферблатом, которые должны были напоминать зрителям о начале сеанса, а также высокие картонные стенды с изображением Хичкока в сочетании с транслируемыми записями для входящих и выходящих зрителей. На одном из них режиссер говорил:

«Здравствуйте, леди и джентльмены. Должен извиниться за доставленное неудобство. Однако ожидание в очереди полезно для вас. Это поможет вам по достоинству оценить удобство кресел в зрительном зале. Благодаря этому вы сможете в полной мере насладиться «Психо». Видите ли, «Психо» доставит вам наибольшее удовольствие, если смотреть фильм с самого начала и до конца. На мой взгляд, это революционный подход, но мы заметили, что «Психо» не похож на большинство художественных фильмов, и не выигрывает, если начать смотреть его с опозданием».

Владельцам кинотеатров рекомендовалось устанавливать громкоговорители на фасадах зданий, чтобы голос Хичкока был слышен всем.

Управляющий этого кинотеатра получил указания, рискуя собственной жизнью, после начала сеанса не допускать в кинозал ни единой души. Любые попытки проникнуть в зал через служебный вход, по пожарной лестнице или через вентиляционные шахты будут жестоко пресекаться. Мне доложили, что такие надежные меры потребовались впервые… но зрители впервые увидели такой фильм, как «Психо».

Хичкок даже по всей стране читал лекции управляющим о том, как показывать этот фильм:

«Наш опыт в организации кинопоказов убедил нас, что весомость достоинства «Психо» возрастает, если на последних титрах опускается занавес и зал остается погруженным во тьму в течение еще полминуты. Во время этих тридцати секунд непроницаемой темноты напряжение «Психо» неизгладимо запечатлевается в сознании аудитории, чтобы потом обсуждаться среди любопытных друзей и близких. Затем подается зеленоватый свет, который освещает зловещим светом лица уходящих зрителей. Никогда, никогда, никогда не допущу я, чтобы после показа «Психо» сразу же давали на экран спортивные или политические новости».

Альфред Хичкок проследил, чтобы печатная реклама и постеры в кинотеатрах не повторили ошибок прошлого. Сторонник древней голливудской аксиомы «Если картина провалилась, вини во всем рекламную кампанию», Хичкок понимал, что у многих рекламная кампания «Парамаунт» для фильма «Головокружение» вызвала недовольство, как слишком «наигранная». Сол Бэсс создал для постеров и печатной рекламы навязчиво стилизованный образ мужчины и женщины, захваченных вихрем. Озадаченные завсегдатаи кинотеатров предпочли сторониться фильма. Хичкок также заметил разницу между европейскими рекламными постерами для фильма «Дьяволицы» (тревожные графические мотивы с изображением удлиненных рук, мутных вод, двух фигур, спускающих на веревках плетеный сундук), и лаконичная, напористая американская реклама (фотография напуганной Веры Клузо в ночной сорочке).