Книга Золото Серебряной горы - Алла Озорнина

Бандит притащил откуда-то огромную доску, которая полностью закрыла вход в нишу. Но он не уходил, продолжал еще что-то искать в узком коридорчике. Вдруг Петька услышал бесконечный поток матерной брани, среди которой только несколько слов относились к нормативной лексике. «Черт! Они же там одни!» И в следующий момент в каменную каморку перестал проникать даже слабый, в виде тонкой трепещущей полоски, свет от фонаря. Стало совсем темно. И тихо. Так тихо, что даже жутко… Тихо и темно…

Глава 32. Каменная западня

«Ну вот, — вяло подумал Петька. — Все, что я хотел испытать в поездке, исполнилось. Я прошелся по руднику, причем не какому-нибудь, а дореволюционному… А уж о первом желании, попасть в какую-нибудь историю, и говорить нечего. Исполнилось сверх всякой меры… И если об этом узнает Попов… — Он поймал себя на том, что даже здесь, в своеобразном плену, с весьма туманным будущим и отнюдь не в комфортных условиях, уже по привычке, вспоминает соперника. И невесело улыбнулся: — А что Попов? Попов ходит по Москве. Перезванивается с Лилькой Самохваловой, и чувствует себя превосходно. И вряд ли захотел бы оказаться на моем месте…»

Он поднес руку ко рту и наткнулся на гладкую поверхность скотча. «Надо же, — удивился Петька, — совсем о нем забыл. Вот уж точно, человек ко всему привыкает…» Бумажкин попытался оторвать липкую ленту, но это было не так-то просто: казалось, вместе с ней отрывается еще и кожа лица. Наконец экзекуция была закончена, и Петька прислонился к холодной неровной поверхности.

«Как-то странно я спокоен, — как бы со стороны анализируя свое состояние, размышлял он. — По идее я должен сходить с ума от страха и отчаяния, паниковать от безысходности, а мне хоть бы что… Блаженное тепло растекается по всему телу. Вот только бы побольше воздуха…» Петька и не заметил, как провалился в какое-то странное забытье. Он увидел свою московскую квартиру, родителей, которые собираются ехать в аэропорт, встречать его, Петьку… «И… не встретят», — добавил он про себя. Вдруг в голове, совершенно неожиданно, сверкнула мысль: «А ведь Пиночет-то, кажется, доску-то снаружи ничем не припер… По крайней мере, пока Петька бы в бодрствующем состоянии, не припирал. Но приходил ли тогда, когда он дремал? Кто знает… Неплохо бы и проверить…»

Бумажкин нехотя, с трудом, открыл глаза. Так не хотелось отрываться от сладостной дремы. Похоже, голова начала понемногу работать, соображать, но тело по-прежнему оставалось чужим и неповоротливым. Никогда раньше Петька не испытывал такого состояния. Что произошло?

С трудом заставив себя встать, Бумажкин нащупал в темноте доску, уперся в нее плечом и толкнул. Как ни странно, ему не пришлось даже прилагать никаких особых усилий.

Очутившись в каменном коридоре, Петька задумался: куда идти? К главному тоннелю? Но там он может встретиться с бандитами. В противоположную сторону? Но тогда он упрется в тупик. Нет, определенно нужно идти к центральной части шахты, там будет видно, что делать. Если б еще знать, где она находится.

Петька решил действовать наугад, а дальше — исходя из ситуации.

Придерживаясь руками каменной стены, Бумажкин пошел вперед. Вскоре он добрался до поворота и нащупал угол и деревянные стойки. Значит, курс был взят правильно и теперь он находился в широком тоннеле — штольне. Продолжая держаться, теперь уже за стойки, он пробирался дальше. Из находящегося, видимо неподалеку, квершлага послышались голоса. Петька остановился. Кажется, это спорили Пиночет, Федотыч и дядя Миша! Точно, дядя Миша! Все так же медленно пробираясь, Петька достиг входа в квершлаг. Теперь не нужно было напрягать слух, чтобы понять, о чем они говорят.

— Да ту только посмотри, что тут написано! — кричал дядя Миша. — «3 кв»… Третий квершлаг значит. Вот как раз здесь мы и есть…

— Не три, а один… Стало быть, первый… — перебил его Пиночет.

— Да какой же первый-то? Внимательнее смотри! Ну хошь, в первый пойдем. Но ведь там-то у тебя уже ребятки были… Вон, Гошка и Гришка головой кивают…

— Ну и где же сундук? — это уже Федотыч.

— А хрен его знает? Искать нужно! Вон, у Сереги, кажется, что-то… Что там, Сергей?

— Камень какой-то странный, — донесся голос Смирнова.

— Вот видите…

— Ой, сдается мне ты, мужик, лапшу на уши вешаешь…

— Ты шибко-то, мужик, не фантазируй, — вмешался Пиночет, — а то как бы головенки бы не лишиться…

«Интересно, что за сундук они ищут?» — подумал Петька и пошел дальше. Как ни странно, теперь он даже не размышлял о том, правильно ли он идет. Казалось, будто какая-то неведомая, высшая сила, влечет его туда, куда надо. О таких необычных состояниях, помогающих людям в минуту опасности выбрать единственно правильный выход, Петька не раз слышал и читал, но относился к этому довольно скептически. И вот теперь сам испытывал нечто подобное. Он шел вперед и делал то, что подсказывал внутренний голос.

Внезапно что-то заставило его остановиться. Бумажкин обернулся. Из темноты вынырнул луч света и быстро приближался к нему. Вот уже до него доносились обрывки фраз уже знакомых голосов Пиночета и Федотыча.

— Фигня все это…

— Да дед врет, в натуре…

— Сами найдем…

Бумажкин прибавил шагу, хотя в темноте это сделать было совсем не просто. Тем не менее голоса становились все громче, а, стало быть, бандиты — все ближе.

— Да точно туфту гонит! Может, с ним уже сейчас разобраться?

— Ладно, не торопись, успеется. Вдруг он правду говорит… А мы все-таки подстрахуемся. Пусть они там ковыряют, а мы в другом месте…

В этот момент справа от себя Петька ощутил пустое пространство, вход в очередной квершлаг. И завернул туда в надежде, что бандиты пойдут дальше. Но он ошибся. Вскоре их речь стала слышна и здесь. И если бы они направили луч света вдоль коридора, то в поле их зрения определенно попал бы и Бумажкин. Однако этого не произошло. В самом начале квершлага Федотыч и Пиночет остановились.

— Вот здесь… А ну-ка, пошевели этот камень. Чуешь?

— Точно! Сейчас мы его…

— Слышь, Пиночет, я сейчас вот о чем подумал. Если это точно то место… Кажись, вытаскивается… Ага, вот так. Я думаю, Глобуса надо кинуть…

— А что, это мысль!

— Ты смотри, как он пальцы гнет? Будто и не сидели вместе. Вот скажи, Пиночет, кто в камере был главным?

— Ну конечно, ты!

— То-то же… А этот теперь, как только машина появилась, и гнет пальцы, и гнет. О, вытаскивается… Сейчас, фонарем посвечу, ну…

— Пусто!

— Как это пусто? А че ж он тогда шевелился…

— Слышь, там еще один такой камень был, в самом конце… Может, он?

— В каком конце?

— Ну этого, как его… Кварш… Кварш… Кваршлага!

Петька почувствовал, что уперся в тупик. Вероятно, в тот самый конец «кваршлага», о котором шла речь. Бумажкин понял, что еще немного, и бандиты его обнаружат. Сколько — немного: минута, две, три? Все внутри Петьки восстало против этого. Бумажкин решил ощупать возникшую перед ним стену. Ее поверхность оказалась вовсе не такой, как в других местах. Те были относительно ровные. Эта же напоминала кучу сваленных друг на друга каменных глыб. «А может, здесь произошло то, о чем говорил дядя Миша? — предположил Петька. — Часть породы обвалилась и перегородила квершлаг. Или… Или соединила этот с соседним».