Книга Фрейлина немедленного реагирования - Молка Лазарева

— Еще как сделаю — голыми руками пришибу! — пыталась доказать обратное женщина в зеркале.

— Ага! Если я крестьянин или офисный клерк, то да, пришибешь! А если я сумасбродный король, который казнил сотню человек, или президент, выпустивший ядерную бомбу, то ты даже пальцем в отношении меня не пошевелишь?!

Двухсотлетняя Троя смотрела из зеркала на свою излишне сообразительную прапрапраплемянницу и размышляла, стоит ли оправдываться перед этой излишне эмоциональной молодежью и доказывать обратное.

— Да, ты права! Пройду мимо! Только ты, моя дорогая девочка, путаешь разницу между психопатом, у которого в мотивах стоит лишь собственное удовольствие, и правителем страны, которому порой ради блага своего народа приходится идти на безумные жертвы. Я таких людей не могу судить, пускай их судят народ и время! И если у меня есть возможность избежать излишних жертв, то я их избегу.

— Это все демагогия! — упрямилась Карина.

— Это все твоя молодость и максимализм!

На этой невеселой ноте в разговоре возникла смысловая пауза.

Карина, насупившись, сидела на пуфике, Троя в зазеркалье, и ни одна из них не собиралась возобновлять разговор первой.

Внезапный звонок на мобильный отвлек девушку от невеселых раздумий. Судорожно пошарив взглядом по окрестностям в поисках телефона и осознав, что оставила его на кухне, Карина двинулась отвечать на назойливые трели вызова.

— Привет, мама, — как можно спокойнее поздоровалась она с родительницей.

Ответ пришелся не сразу, а интонации матери не порадовали с первых звуков.

— Ну, здравствуй, дочь. — Голос Светланы Васильевны, находящейся сейчас практически на другом конце необъятной родины, был печален и пуст. — А теперь расскажи, как ты докатилась до жизни такой?

Признаться, Карина и не поняла сразу, о чем речь. Первую догадку — мама как-то узнала о Трое — здравый смысл сразу приказал отмести, а вот вторая бросила в дрожь.

— Мам, ты о чем?

— О воровстве! Как ты могла пойти на такой поступок? Мне всегда казалось, я тебя правильно воспитывала…

После этих слов сердце девушки окончательно рухнуло в пятки.

Зараза-декан зашел в своей подлости еще дальше, чем Карина могла даже представить. Он позвонил ее матери, которая сейчас находилась за тысячу километров от дома и работала вахтовым методом на севере. Этому подлецу не составило труда найти ее даже на таком расстоянии, чтобы сообщить о «моральном падении» любимого чада.

— Это все неправда! — теряя самообладание, вспылила Карина. — Ничего я не крала, меня подставили!

Вот только мать явно не собиралась сейчас выслушивать оправдания.

— Я приезжаю через полторы недели и надеюсь услышать от тебя чистую правду! Историю о дипломных, которую ты рассказывала следователям, я уже слышала от твоего декана! Надеюсь, ты придумаешь что-нибудь более убедительное, чем этот бред!

Мать еще минут пять орала на Карину в трубку, не давая слова вставить. Вся эта история с подставой переросла из просто гнусной в отвратительно мерзкую.

По некрасивому лицу все это время текли молчаливые слезы — Горбуша не могла себе даже позволить всхлипнуть громко.

Наконец, нотации матери стихли:

— Надеюсь, ты все поняла из того, что я тебе сказала?

— Да, — через силу выдавила жертва преподавательского произвола.

Нервы у матери сдали, не выдержала Светлана Васильевна позора, свалившегося на дочь.

— Запомни, я вернусь через полторы недели, и нас ждет серьезный разговор!

После этой фразы в трубке послышались короткие гудки.

Самым обидным для Карины сейчас было даже не то, что декан посмел рассказать все матери, а то, что та ему поверила. Не родной дочке, а ему…

На негнущихся ногах девушка вернулась к зеркалу. Она прекрасно знала, что Троя слышала всю неприятную беседу от начала и до конца, тем более что сама блондинка в зеркале вид сейчас имела пусть голый, но крайне решительный. Такого обращения со своим потомком родственница потерпеть не могла.

— Я тут подумала, — начала Карина, силой воли заставляя удушающие слезы прекратить течь по щекам. — Давай свалим этому гаду на голову тонну кирпичей?

— Я тоже подумала… — Вид гостьи указывал, что настроена она крайне мстительно и злобненько. — Но для начала мы тебя приведем в надлежащий вид. Вопрос в другом, готова ли ты ради этого стерпеть адскую боль?

В тот момент Карина была готова абсолютно на все, даже лично передушить весь управляющий состав университета, что уж говорить об адской боли…

И Троя не обманула. Ощущения, которые испытывала Карина всю следующую неделю, можно было сравнить только с пытками в геенне огненной.

— Терпи, девочка, — утешала прапрапратетка, когда Карина корчилась в муках, извиваясь на кровати, не в силах поднять даже голову. Троя же с видом заправского садиста наблюдала за процессом из маленького карманного зеркальца, которое теперь обитало возле подушки несчастной. — Я ведь не медик, безболезненно исправлять изъяны чужих организмов не умею. Сейчас все кости тебе переломаем, заново сложим в правильное и ровное положение, а потом зарастим. Будешь как новенькая!

И Карина терпела. Хуже всего для девушки было слышать звук крошащихся костей и собственные крики. Хотя иногда нервы соседей спасал лишь звуконепроницаемый полог, который удерживал болезненные стоны в стенах квартиры.

Что и как делала Троя для ничего не понимающей в магии девушки, оставалось загадкой, но та цель, ради которой она доверилась сумасбродной дамочке из зеркала, заставляла терпеть.

Несколько раз в день боль прекращалась, и садистка милосердно разрешала Карине поесть.

Где именно Троя доставала еду, Горбушу волновало мало, но возникающие из ниоткуда окорочка и огромные кастрюли с кашей вначале очень пугали. К слову, есть Карина теперь стала крайне много, словно беременная, впихивала в себя все до последней ложки!

— Кушай-кушай, — в такие моменты ласково приговаривала тетка, словно родного ребенка нянчила. — Тебе надо набрать массу, иначе рельеф я тебе из чего лепить буду?!

— Только давай обойдемся без мускулов, как у тупых качков, — попросила тогда Карина. Становиться бодибилдершей ей совершенно не хотелось.

— Мне лучше знать, — авторитетно отвечала мучительница, и после окончания приема пищи с удвоенной инициативой принималась за перекраивание Каринкиного тела.

Даже проваливаясь в редкий и беспокойный сон, девушка подозревала, что и в эти моменты Троя продолжает химичить и ставить над ней свои бесчеловечные эксперименты.

«Кирпичи на голову! Тонна кирпичей на голову…» — словно мантру шептала Горбуша и теряла сознание от очередного болевого шока.

Примерно на пятый день экзекуции родственница ослабила хватку.