Книга Молния Господня - Ольга Михайлова

Она подняла на него серые глаза. Долго вглядывалась в его лицо. Покачала головой.

— Я узнала обо всём после смерти Гоццано, даже после того, как убили Толиди. Подслушала обрывок разговора Роневе и Траппано, потом слышала, что говорила Лотиано о вечере с «волчатами» Гвичелли. Остальное — поняла сама.

— Кто ещё мог знать обо всём?

— Не знаю, но до времени, мне кажется, они не шибко таились. Слова «Giocoso lupetto» я слыхала и раньше. Просто значения им не придавала. Всё это затевалось, как я понимаю, просто как блудилище для магнатов, а во что всё выльется в итоге, — заранее не мог знать никто.

Вианданте задумался. Да, возможно так и было. Или… странно. Он и сам не знал, верит ли словам донны Альбины. Безошибочно чувствовавший ложь, сейчас он ощущал только что-то запредельное, затаённое и непостижимое… Говорила эта женщина правду или лгала — он не понимал. Но про себя возблагодарил Господа, что ей не двадцать пять и что жизненные скорби одарили её пониманием Истины. В противном случае, он не решился бы остаться с ней наедине и минуты…

Между тем донна Мирелли с неожиданным любопытством, не скрывая насмешки, поинтересовалась:

— Как чувствует себя Веронец? В трауре?

Вианданте не стал распространяться о скорбях Элиа, но не мог скрыть легкой лукавой улыбки.

— Занят допросами по делу о поджоге, — но, говоря это, отвёл глаза.

— Надеюсь, это несколько развлечёт его, — старуха снова усмехнулась.

Понимая, что это праздный вопрос, Вианданте не мог удержаться от искушения задать его. «Как, по мнению донны Мирелли, его подчинённого просто хладнокровно использовали как прикрытие и одурачили или… всё же соблазнили по некоторой симпатии к нему? Вы же водили знакомство с покойной донной Джаннини?»

Донна Альбина расхохоталась.

— Надеюсь, это не прозвучит еретически… — Она задумалась, вспоминая. — Нет, никто его не использовал и никто им не прикрывался. Его, безусловно, просто совратили. Мальчишка очень смазлив и к тому же — хороший любовник. Лаура потеряла голову. Пока не появились вы с вашей неземной красой — из-за него были готовы даже передраться. Поверьте, Веронца Лаура любила всей душой, ревновала, пылала, горела… Она была замужем за Микеле Джаннини считанные месяцы, и оставалась холодной, но эта страсть разбудила её. Но он почему-то вскоре охладел — а такого ни одна не прощает. Ну, а когда женщина теряет любовь мужчины, ей остаётся только блуд. Разбудив же спящую собаку… Не удивлюсь, если и все волчата разом потом не могли ублажить её. Пестик создан под ступку, а не под жерло Везувия…

Вианданте прыснул, замахал руками, давая понять, что вопрос исчерпан. Он ожидал ответа более завуалированного, не столь чистосердечного и прямого и, хоть и смеялся, был смущён этакой откровенностью. Смог лишь, покраснев, заметить, что суждение донны не носит никаких следов ереси и полностью совпадают с католической доктриной. Та дополнила свой рассказ и ещё одной подробностью:

— К тому же, если помните, Линаро был категорически против их связи. Веронец — человек Гоццано, а тот не выдвигал тех, с кем можно договориться… Ещё на вечере у Вено Амедео весьма грубо посоветовал сестричке оставить прокурора в покое и не приставать к нему, между тем как она, если я верно что-то понимаю, всё ещё рассчитывала тогда на примирение. — Я видел, что он ей что-то сказал, но не слышал — что именно.

— Ещё бы, к тому же вы были так шокированы покроем его штанов… — Донна Миралли снова рассмеялась.

Вианданте кивнул и тоже рассмеялся. Обдумав сказанное, согласился с донной Альбиной. Да. Вспомнил лицо Лауры Джаннини, её взгляды, что она бросала весь вечер на Элиа… Да, она въявь разозлилась тогда на слова братца… и — была единственной из женщин, не пытавшейся в тот вечер привлечь его внимание, будучи поглощенной своей ссорой с Леваро.

— Вернись к ней Веронец — в подвал она бы не полезла. Тут был не столько блуд, сколько злость на его пренебрежение… Она любила, но он наплевал на её любовь. Она считала себя красавицей, а он презрел её, он, плебей, пренебрёг ею, аристократкой! Это тройная обида. Вот что для неё было нестерпимо.

Джеронимо не только прикусил губу, но даже вонзил ногти в ладонь, приказывая себе молчать — ведь то, что вызывало его любопытство, не имело никакого отношения к делу. Тем более, что после первой откровенности донны Мирелли, столь смутившей его, вторая могла быть ещё более смущающей. Воистину, загадка… Он, так легко, незначительным усилием воли, справлявшийся с любыми искушающими помыслами — блудными, раздражающими, гневными, суетными, горделивыми — не мог теперь устоять перед мелким помыслом пустого любопытства! Не смей, молчи, что тебе за дело? Он решил, что ни за что не спросит об этом. Ни за что.

Какое там! Искус оказался слишком велик. Виандпнте отошёл к камину, взял кочергу, и подбросив в огонь полено, отвернувшись, спросил, почему донна утверждает, ч Когда мы говорим о достоинствах мужчины, мы часто смешиваем понятия. Есть мужчины, воплощающие в себе свойства мужа — от отца семейства до Отца Отечества. Другой тип — воин, защитник града, опора слабых. Третий — это именно любовник, мужчина как таковой. И последний, самый высший тип, мужчина Созидающий, Человек-Творец, Образ Божий, — отражение высших божественных потенций… Совокупность этих свойств в одном человеке ныне едва ли возможна — мне, по крайней мере, подобный мужчина за семь десятков лет не встретился. Человек пал и в падении изломан… осколки, обрывки… Мне попадались добрые люди и хорошие мужья — но жены наставляли им рога. Я видела прекрасных любовников, которых при звуках военных труб от страха пробивал понос, я знавала храбрейших вояк, которые были столь грубы, что не годились ни в мужья, ни в любовники. Видела я и Творцов, абсолютно равнодушных к защите отечества, презирающих весь мир, в том числе и женщин, и готовых служить тому, кто больше заплатит…

Но ваш друг наделён потенциалом воина, он ведь смельчак, и во время бунта спас многих, видели бы вы его с мечом — бог Арей! Эти разбойники даже втроём не могли остановить его и бросались врассыпную. К тому же он — прекрасный любовник, но мужем и отцом был никудышным, и несчастная Паола, его жена, пролила ночами немало слёз из-за его любовных похождений. Кстати, вы с ним образуете любопытный тандем — в вас, мой мальчик, высшие проявления первого и последнего типа — вы — Отец Отечества и Человек Духа, Созидатель и Творец, а он дополняет вас…

Вианданте опустил кочергу и усмехнулся. Это была целая философия. Но в его понимании любой мужчина, не связанный монашескими обетами, мог быть любовником. Что же отличает хорошего любовника от плохого? Почему его друг Элиа — именно «прекрасный любовник»? А Траппано — хороший? Те, что сидят в каземате Трибунала — они ведь тоже — любовники?

Донна Альбина поморщилась, по лицу её пробежал отсвет каминного пламени.

— Траппано — мясник. Когда люди занимаются подобным — они перестают быть не только мужчинами, но и людьми. А ваш друг — хороший любовник потому, что умеет упиваться женственностью. Таких мужчин мало. Женщины нравятся ему по сути, он любит даже их причуды и капризы, восхищается тем, что составляет само женское начало. Приглядитесь. Для него нет некрасивых, сама женственность в его глазах прекрасна. Такой мужчина на каждой будет играть, как на скрипке. Он раскроет любую. Она сама поразится тому, что в ней зазвучит — и, естественно, никогда не забудет того, благодаря кому в себе это услышала. Не знаю, правда, понимает ли он это сам? Лаура подлинно любила его, поверьте. А вот вы — монах per se, в чистом виде, вы созданы лишь для Высшей Любви, и, не дай Бог, падёте, любовником будете прескверным, ибо неспособны восхищаться женщинами, они кажутся вам ведьмами, дурочками и шлюхами…