Книга Месть моя сладка - Крис Манби

Несколько минут езды, и мы прикатили в отель. Водитель выпрыгнул из лимузина и кинулся открывать мою дверцу. Тут же подоспели носильщики. Улыбающийся менеджер сбежал по мраморным ступенькам, тепло поздоровался с Джереми за руку, а на моей руке запечатлел слюнявый поцелуй.

— Большая честь принимать вас, — приговаривал он, раскланиваясь. — Мы выделили вам лучший номер.

Теперь нам предстояло заполнить гостевую карточку у портье. Я заранее трепетала, готовясь услышать кошмарную просьбу предъявить наши паспорта.

— Будьте любезны, мистер Уитворт, — попросил портье. — Ваш паспорт, пожалуйста.

Джереми, улыбаясь во весь рот, протянул ему оба паспорта, свой и мой.

— Джереми, ты что, опупел? — прошипела я, вонзая ногти в его ладонь.

Портье открыл краснокожую книжицу Джереми, и его брови полезли на лоб.

— Джереми Бакстер? — с недоумением осведомился он. — Мистер Джереми Бакстер? — Должно быть, он рассчитывал услышать в ответ, что паспорт перепутали в аэропорту. Но нет, лицо на фотографии, несомненно, принадлежало Джереми.

— Джереми Бакстер? — сконфуженно переспросил Джереми, до которого только теперь дошел смысл происходящего. — Могу я взглянуть?

Портье с виноватым видом протянул ему документ, и Джереми уставился на него, как будто видел впервые. Затем лицо его прояснилось.

— Господи, не может этого быть! Уверяю вас, меня зовут Дэвид Уитворт! — Он повернулся ко мне. — Дорогая, ты не поверишь, но я снова ухитрился прихватить с собой паспорт моего брата-близнеца. Просто не понимаю, как мы проскочили паспортный контроль в Хитроу! Впрочем, сейчас это, наверное, уже не важно. — Он панибратски подмигнул портье и всучил ему пятидесятидолларовую банкноту. — Если бы не разные имена, нас с братом сам черт не различил бы. Портье радостно закивал.

— Будьте любезны, распишитесь вот здесь, — попросил он, придвигая Джереми книгу регистрации постояльцев.

Джереми уверенно подписался фамилией Уитворт, а в конце поставил залихватский росчерк. Забавно, но настоящий Дэвид Уитворт всегда выводил свои закорючки медленно и старательно, едва не пыхтя от усердия.

— Спасибо за то, что вошли в мое положение, старина, — поблагодарил Джереми портье. — Завтра утром первым же делом сгоняю в британское посольство, чтобы уладить это нелепое недоразумение.

Наш номер, точнее, наше бунгало превзошло все наши ожидания. Ванна была размером с плавательный бассейн в отеле, в котором я останавливалась в последний раз. А заглянув в мини-бар, я увидела там бутылку шампанского.

— Давай откроем, — предложил Джереми.

— Нет. Нужно приберечь ее для особого случая.

— Сейчас как раз и есть тот самый особый случай, — рассмеялся Джереми. — Не каждый день мы с тобой на Антигуа выбираемся.

Забрав у меня бутылку, он откупорил ее с такой молодецкой удалью, что пробка пулей врезалась в потолок, а потом рикошетом спикировала на торшер.

— Тащи бокалы! — весело потребовал Джереми.

Под рукой бокалов не оказалось, и нам пришлось довольствоваться пластиковыми стаканчиками для полоскания рта, которые я разыскала в ванной. Почему-то это показалось мне даже более романтичным.

— Мне не терпится нырнуть в океан, — сказала я.

Мы сидели на террасе, лениво потягивая шампанское и любуясь дивной синевой волн, неторопливо и размеренно накатывавших на белоснежный песок.

— Мне тоже, — сказал Джереми, кивая. — Только сначала не мешало бы опробовать кровать. Кстати, я уже знаю, как использовать остаток шампанского.

Забавно, но в книжках Джеки Коллинз почему-то ни слова не сказано, что после этой процедуры простыни становятся жутко липкими.

Глава 25

В итоге поплескаться днем в океане нам так и не удалось, а вечером, когда мы отправились ужинать в ресторан, нас подстерегала неожиданность. Вместо того чтобы усадить нас с Джереми за уединенный столик в самом углу зала, метрдотель торжественно подвел нас к установленному на самом видном месте огромному круглому столу, накрытому аж на восемь персон.

— Послушайте, вы ничего не перепутали? — смущенно обратился к нему Джереми. — Мы — самая романтическая пара Великобритании.

— Совершенно верно, — подтвердил метрдотель. — Сейчас я покажу вам ваши места.

Джереми ничего не оставалось, как пожать плечами и последовать за ним к столу.

— Сюда, пожалуйста. — Метрдотель любезно отодвинул для меня золоченый стул. Напротив моего прибора красовалась изящная белая карточка, на которой витиеватыми розовыми буквами было выведено: «Самая романтическая пара (англ.), ж.».

— Посмотри, что они придумали, — сказала я, показывая Джереми свою карточку. — У тебя тоже такая есть? Постой-ка, а рядом с тобой кто сидит?

— «Самая романтическая пара (австр.), м.».

— Господи, я просто глазам своим не верю! А мои соседки: «Самая романтическая пара (амер.), ж.» — слева и «Самая романтическая пара (кан.), ж.» — справа!

— Что ж, похоже, они обо всех позаботились, — философски заметил Джереми.

— Но Аманда меня не предупредила! — возмутилась я.

— Разумеется, — сказал Джереми, кивая. — Это совсем не в ее стиле. Но ты не унывай: завтра мы потребуем предоставить нам отдельный стол. Держу пари, остальные романтические пары тоже не в восторге от того, что их выставляют на всеобщее обозрение, как в зверинце. Тем более в День святого Валентина. Но лично мне было бы довольно любопытно на них взглянуть. Интересно, какие они?

В это мгновение мое внимание привлекла пара примерно нашего с Джереми возраста. Парень был одет в ковбойском стиле. Белый костюм-тройка, расшитый блестками, и широкополая ковбойская шляпа с высокой тульей и завязанным под подбородком шнурком. Девушка же была в розовом вечернем платье из шифона, с бисерной вышивкой. Глаза мои полезли на лоб. Джереми, перехватив мой взгляд, обернулся, и при виде этого, несомненно, американского кошмара у него едва не отвисла челюсть.

— Господи, ну и обезьяны! — прошептал он. — Особенно ковбой. Он же полный тупица!

— Ах, какой прелестный ресторанчик! — пропела девица, и метрдотель, как и следовало ожидать, препроводил их к нашему столу.

Тут между метрдотелем и самым романтичным американцем возникла неразбериха по поводу того, кто из них удостоен чести отодвинуть стул для самой романтичной американки. Победил ковбой, который дернул на себя стул так резко, что дама его сердца едва не рухнула на пол. Правда, пышная юбка смягчила бы падение, как если бы, например, леди приземлилась на подушку.

Глядя на эту разряженную попугаиху, я в своем черном мини-платье от мисс Селфридж почувствовала себя почти голой.