Книга Меч и роза - Марша Кэнхем

Алуин провел кончиком длинного пальца по нижней губе жены и улыбнулся, с трудом удерживаясь, чтобы не закричать от счастья во весь голос. Глаза Дейрдре были закрыты, на ресницах дрожали слезы, лоб и виски усеяли капельки пота, влажные волосы блестели в неярком утреннем свете.

Внимание Алуина ненадолго привлек стук копыт во дворе, но он тут же забыл о нем, благоговейно глядя на влажные полные губы Дейрдре. Наклонившись, он нежно поцеловал их и услышал ответный вздох.

Дейрдре чувствовала на своем лице пристальный взгляд мужа. Ее тело по-прежнему горело снаружи и внутри, дыхание только начинало выравниваться, ей едва хватило сил, чтобы ласково погладить мужа по щеке.

– Ты понимаешь, какое счастье ты мне подарила? – спросил он, прикасаясь губами к ее ладони. – А я до сих пор боюсь, что сейчас проснусь и увижу, что лежу на холодной земле, завернувшись в плащ.

Дейрдре улыбнулась, до сих пор не веря, что сумела завоевать любовь такого человека, как Алуин Маккейл. Несмотря на его признание в Блэкпуле, она не считала себя достойной Алуина. Он объездил полмира вместе с Александером Камероном, видел королей и королев, жил среди аристократов Европы!

Вспомнив про обручальное кольцо, Дейрдре вытянула руку, любуясь приобретением.

– Когда я застала мистера Камерона в спальне моей госпожи, я не поверила глазам. А вчера, когда я увидела, как ты скачешь к дому, сердце чуть не вырвалось у меня из груди! – Она порывисто обняла Алуина. – Я люблю тебя, Алуин Маккейл. И буду любить, пока дышу.

– Любимая... – прошептал он, приникая к ее губам. – Моя жизнь...

Дейрдре тихо застонала, почувствовав, что он опять оживает в ней.

– От меня не так-то просто отделаться, – улыбнулся он, начиная размеренно двигать бедрами.

Дейрдре снова застонала, качая головой. Счастье ошеломило ее. Впервые в жизни она ощущала такую удовлетворенность и радовалась тому, что принадлежит мужу.

Она содрогалась от резких повторяющихся ударов его плоти, в ней быстро вскипала страсть. Казалось, дрожь уже достигла предела, но она продолжала нарастать, Дейрдре обдавало то жаром, то холодом, мышцы сжимались, она выговаривала его имя, волны экстаза сменяли одна другую так быстро, что она не успевала перевести дух, взлетая на гребни, стремительно спускаясь с них и молясь о том, чтобы когда-нибудь научиться доставлять мужу хотя бы десятую долю такого наслаждения.

Если бы она осмелилась спросить, то узнала бы, что ее мечта уже сбылась. Она услышала бы, как его поглотила яростная страсть, сжала, словно тисками, ошеломила, пробудила в нем решимость стать идеальным возлюбленным, мужем и другом.

Задыхаясь и обливаясь потом, они сплелись воедино и лежали неподвижно, пока негромкий, но настойчивый стук не прервал их блаженную полудрему.

– Маккейл! – послышался знакомый баритон. – Ты не спишь?

Алуин вздохнул и спустил ноги с постели. Через несколько минут пол перестал покачиваться под его ногами, но он успел больно ушибить палец ноги и чертыхнуться. Дейрдре тихо засмеялась, Алуин оглянулся на нее, убедился, что она укрылась простыней, и приоткрыл дверь.

Еще раз он чертыхнулся, увидев, что Алекс стоит спиной к двери. Но как только Алекс обернулся, Алуин увидел, как нахмурены его брови, и насторожился.

– Сколько? – коротко спросил Алуин.

– Пять минут. Поверь, мне очень жаль, – произнес Алекс. – Я не потревожил бы тебя, если бы не крайняя необходимость.

Алуин кивнул:

– Я сейчас.

Алекс выглянул в коридор, посмотрел на дверь спальни Кэтрин, и Алуин устыдился своей досады при виде беспомощности на лице друга.

– Что с тобой?

– Не знаю, что сказать ей, Алуин. Если я зайду в комнату, боюсь, выйти я уже не смогу.

За спиной Алуина послышался шорох льняных простыней, прохладная ладонь Дейрдре легла ему на руку. Приподнявшись на цыпочках, она посмотрела на Алекса поверх плеча мужа.

– Дейрдре... мне очень жаль... – неловко произнес Алекс. Побледнев, она вцепилась в руку мужа.

– Вы... вернетесь?

– Не знаю. Честное слово, не знаю.

– Понятно... – Она побледнела еще сильнее. – Вы уже заходили к миледи?

– Нет, я только...

– Если хотите, я все объясню ей, – шепотом предложила Дейрдре. – Так будет легче... вам обоим.

– Но я не могу уехать, не попрощавшись. Она никогда меня не простит.

Дейрдре прочла неприкрытую боль в его глазах, у нее заныло сердце.

– Непременно простит. Поначалу рассердится, даже разозлится, но потом успокоится и поймет, что вы поступили правильно. Но гнев поможет ей пережить самые страшные минуты. Сэр, послушайтесь моего совета, не лишайте ее счастья.

Алекс подумал и согласно кивнул:

– Чем позже она узнает, что я уехал, тем лучше. Может, к ночи мы успеем вернуться... – Он умолк, понимая, что их шансы вернуться в Роузвуд-Холл ничтожны. Алуин уже одевался, Алекс собирался уйти, чтобы дать другу провести с женой еще несколько минут, но перед уходом взял Дейрдре за ледяные ладони. – Скажи ей, что я вернусь. Даю слово чести – я вернусь к ней.

– Скажу, – пообещала Дейрдре со слезами на глазах. Алуин подошел к порогу, заканчивая одеваться и затягивая ремень.

Дейрдре с криком обернулась к нему и прижалась к его груди. Алуин крепко обнял ее, с трудом сдерживая слезы и понимая: если он не уйдет сейчас же, то не уйдет вообще.

– Я люблю тебя, – хрипло пробормотал он. – Я приеду за тобой, как только смогу.

– Будь осторожен, – взмолилась она. – Берегите друг друга.

Целуя ее, Алуин ощутил солоноватый привкус слез, который преследовал его, даже когда Роузвуд-Холл остался далеко позади.

Глава 10

Кэтрин проспала почти весь день. Она ненадолго пробудилась, услышала, что кто-то ходит по комнате, разводя огонь в камине, счастливо вздохнула и снова погрузилась в сон. Дейрдре выругала себя за то, что уронила полено. Она уже давно в тревоге ждала, когда Кэтрин проснется, сядет и начнет задавать вопросы, и потому вздохнула с облегчением, убедившись, что ее хозяйке сегодня особенно сладко спится. Возможно, к тому времени, как Кэтрин захочет встать, их мужья уже вернутся.

Еще дважды, вечером и поздно ночью, Кэтрин просыпалась ненадолго: в первый раз ее разбудило урчание пустого желудка, и она направилась в кухню. В доме было тихо и темно – только позднее она с удивлением вспомнила об этой непривычной тишине. На кухне она разыскала свежий хлеб, сыр и несколько толстых ломтей холодной гусятины, сложила всю снедь на поднос и поспешила вернуться в свою уютную спальню. После еды она подумывала искупаться, но ей было лень звать слуг и ждать, пока наполнят ванну, и она быстро сполоснулась в тазу.

Она попыталась развлечься чтением, но приключения Джозефа Эндрюса показались ей слишком нудными по сравнению с собственными, она то и дело зевала и пропускала один абзац за другим. Время от времени она подходила к балконной двери и окидывала взглядом двор и парк. Горцы устроили в глубине парка целый городок из шестов и парусины; днем палатки напоминали пенные гребни зеленых волн, ночью скрылись в темноте, место лагеря обозначали только мерцающие костры. Издалека Кэтрин почти ничего не увидела и не услышала шума.