Книга В поисках утраченных предков - Дмитрий Каралис

Оксана выходила из отеля, и ее предлагал подвезти на мотороллере длинноволосый грек. «Я на таких драндулетах не езжу!» — и пошла по набережной. К тебе шла. Он догоняет на машине. «Поедем, я покажу тебе свой арт-магазин!» — «Я еду к другу!» — «Я поеду с тобой!» Довез бесплатно…

Грек-тапер, что по вечерам играл на фортепиано в музыкальном холле гостиницы — играл он замечательно, о чем она не преминула сообщить маэстро, — обещал написать для нее музыкальную пьесу и приглашал к себе на виллу, пустующую по случаю отъезда семьи в Англию, где и намеревался исполнить будущую пьесу на прекрасном рояле, который не шел ни в какое сравнение с грубоватым инструментом, стоявшим в зале на первом этаже. «Только ни с кем не разговаривай! — предостерегал музыкант, словно они уже были помолвлены. — Даже с таксистами».

С ней заигрывали греки, албанцы, турки (о, как приставучи были турки!), англичане и скандинавы, и во время поездок по острову она делилась с Медведевым подробностями неудавшегося флирта или вскользь упоминала о нахальных приставалах.

Медведев звонил ей и чувствовал, как неприятно делалось на душе, если она не сразу подходила к телефону. Он пытался представить себе, что явилось причиной ее заминки, и видел разное — от освежающего душа до крепких объятий удачливого кавалера.

«Видишь, как я себя хорошо веду?» — сказала она однажды, шагая по камушкам узкой морской гряды. Они оставили машину возле шоссе и шли посмотреть, что наловили рыбаки. «Не перестаю тобой восхищаться», — сказал Медведев. «Серьезно? — обернулась и замерла Оксана. Она посмотрела быстро и внимательно. — Ты шутишь. Ты весь в своем романе». — «Да, — печально сказал ей в спину Медведев. — В своем романе. С героиней…»

Иногда они выходили из машины и, не сговариваясь, молча бежали наперегонки к морю, быстро скидывали одежду и бросались в тяжелую жемчужную гладь, поднимая брызги и блаженно обсыхая потом на солнце.

Как-то они лежали на берегу маленькой бухточки невдалеке от дороги, и она покосилась на его плечи:

— О, мышцы!

— А что тут должно быть у мужчины? — удивленно сказал Медведев. — Я же не говорю, глядя на тебя: «О, грудь!»

— Уже рассмотрел, — с улыбкой уличила Оксана.

— Тебя и рассматривать не надо. Издали видно, что все на месте. Не зря на тебя мужики бросаются.

— Да, я флирт люблю. Но не больше. Чтобы свое тело кому-то на растерзание отдавать — извините.

— Правильно, — одобрил Медведев, листая путеводитель. — Ты героиня моего рассказа — гордая славянская женщина. Я создаю твой образ, постарайся не огорчать меня, ты должна делиться со мной, как с братом, своими переживаниями…

Они помолчали.

— Слушай, писатели что, все такие?

— Придурки?

— Ну, типа этого. — Она перевернулась на спину, сдвинула на лоб темные очки и с прищуром посмотрела на него.

— Все, — обреченно вздохнул Медведев. — А если что натворят, то признаются в своих произведениях. Любят жен, детей, стариков и домашних животных…

— А я слышала, что творческие люди, наоборот, любят похождения…

— Наговоры! Кристально чистые люди. Осуждают разврат, пьянство, дебоширство. Возьми, например, Льва Николаевича Толстого, его «Анну Каренину». Гений русской литературы наглядно показал в финале, что должна сделать с собой порядочная женщина в случае неверности мужу… — Медведев разглядывал картинки в путеводителе.

— Ты надо мной смеешься. — Она поболтала в воздухе ступней.

— Вовсе нет. Наставляю героиню своего рассказа. Оберегаю от наущений дьявола.

— А чем твой рассказ кончится? — Она перевернулась на бок и вытянутой рукой трогала камушки.

— Не знаю, чем кончится в жизни, а на бумаге… грустно, возвышенно и чуть трагично. — Он чиркнул в путеводителе авторучкой и сунул его в мешок. — Я уже слышу интонацию последних фраз…

— А почему трагично?

— Не знаю. Но я так чувствую… — Он лег головой на руки.

— А мне кажется, все кончится иначе…

Оксана поднялась и, грациозно ступая, словно она была на подиуме и демонстрировала бикини, пошла к воде.

Медведев услышал легкий шум у дороги и увидел, как рядом с их «фордом» причалил вишневый «мерседес». Два спортивных грека в шортах, приложив козырьком ладони, уже азартно шли вослед Оксане, не замечая его за камнями. Медведев упруго поднялся, покрутил согнутыми в локтях руками, словно разминался перед выходом на ринг, и, в несколько прыжков догнав обернувшуюся Оксану, подхватил на руки и вбежал с ней в воду. «Ой, мы так не договаривались!» — Оксана на мгновение обхватила его за шею, но тут же отпустила и поплыла, высоко держа голову. «А это кто такие?» — отплевываясь от воды, подозрительно спросила она и попыталась лечь на спину. Сквозь прозрачную зелень воды Медведев видел, как она разводит пошире ноги и подгребает руками. «Кавалеры», — Медведев фыркнул и пристроился рядом. «Не надо! — громко сказала Оксана, и греки, словно поняв ее слова, развернулись и пошагали обратно к машине. — У меня уже один есть…» — «Если ты имеешь в виду меня, то я не настоящий…» — «Очень даже настоящий, — сказала Оксана. — Мне пока достаточно». И они поплыли по яркой солнечной дорожке, смеясь и переговариваясь.

Чем ближе становилась дата отлета, тем чаще она вспоминала маму. «Как там мой мамусик? — грустно смотрела она на плывущие за окном холмы. — Переживает за меня, наверное…» — «Да она радоваться должна, — вслух предполагал Медведев и выключал приемник. — Представь, что могло быть, если бы вы перебрались к нему всей семьей!» — «Кошмар, — соглашалась Оксана. — Просто кошмар! Но она за меня переживает… Ну, ладно, приеду, сядем у нее в спальне, все расскажу…» — «Она ничего не знает?» — «Знает в общих чертах. Я ей сказала, что не сошлись характерами — уехала в отель. Она посоветовала мне догулять отпуск…»

«А почему ты меня в свой номер не приглашаешь? — спросил Медведев; они вышли из церкви Богородицы и стояли в нарядной толпе, был музыкальный рождественский фестиваль, билеты дала Елена. — Просто так…» — «Ну нет. Я до этого не дошла, чтобы мужчин к себе в номер водить, — категорично ответила Оксана и безразличным голосом сказала: — Смотри, вон твоя Лайба выходит!»

Медведев не смог внятно объяснить Джорджу, зачем он, приехав писать роман, взял напрокат машину. Они стояли с чашками кофе на террасе, и Джордж иронично-завистливо улыбался: «О, да, молодость! Понимаю! — он говорил по-русски и бдительно поглядывал на дверь, чтобы успеть перескочить на английский. — Твоя героиня — красивая леди!» Медведев хладнокровно молчал, поглядывал на тускнеющее небо — его синий цвет плавно перетекал в ультрамариновый, повинуясь закулисному электрику, и понимал, что в чужих глазах его история выглядит банально. Но все не так, черт побери! Он хочет ее соблазнить? Нет! Он хочет покрасоваться перед ней? Нет. Он хочет ее развлечь? Теплее, но не точно… Не станешь же рассказывать Джорджу про Розалиса, про то, как Оксана работала на кухне, про то, как в детстве ее били резиновым шлангом от стиральной машины… «Если героиню много катать машиной, она хорошо рассказывает о себе? — продолжал подтрунивать Джорж. — Это будет очень дорогой новелл. Издатель должен платить твои расходы на кар… И где вы бывали?» Джордж был уверен, что насквозь видит своего коллегу, но давал понять, что нисколько не осуждает его поведение; напротив, слегка завидует и одобряет; если есть деньги, время и красивая женщина, почему бы и не развлечься, — читалось на его румяном лице.