Книга В поисках утраченных предков - Дмитрий Каралис

— Конечно, — пожала плечами Оксана. — Он меня сам и перевозил. — Она стала крутить плоский треугольник перстня, и Медведев осторожно высыпал в ее чашку сахар. — У меня все эти дни такое ощущение было, будто я в дерьме вывалялась… И назад лететь тяжко — маме все объяснять, и отпуск терять не хочется. Ведь когда мы с тобой встретились, я шла в авиакассу билет менять… Улететь хотела.

Медведев повернулся и молча посмотрел на Оксану поверх очков.

— Не знаю, — она крутила перстень, словно хотела снять его, и не замечала взгляда Медведева. — Может, еще сдам.

— Пойдем, потанцуем, — тихо сказал Медведев и накрыл своей ладонью пальцы Оксаны. Они замерли.

— Ты же не умеешь?

— Я лгал…

Глава 6

Машина легко взлетала на горушки, хорошо вписывалась на скорости в поворот, тормоза хватали мгновенно, и Медведев, выключив приемник, напевал шлягер своей молодости про птицу счастья завтрашнего дня… Пел он отвратительно, коверкая мотив, но, как заметила Оксана, с душой. Она смотрела в приоткрытое окно и сверялась с картой. Они ехали в Ущелье Бабочек — проверить, есть ли там бабочки.

Медведев подзабыл слова последнего куплета и решил вспомнить мифологию с историей:

— Вот ты знаешь, что коренные жители Родоса, например, наша уборщица Анатолия и бухгалтер Спирос — потомки бога солнца Гелиоса? — он глянул на Оксану, и она улыбнулась. — Это абсолютно точно, они показывали мне свои паспорта. Их предки в дотуристические времена жили тут припеваючи — горланили веселые песенки, водили хороводы, сочиняли эротические поэмы, придумывали орудия труда, пословицы и афоризмы. Достаточно взглянуть, как Анатолия по утрам убирает дворик и заваривает для нас кофе, чтобы убедиться, что именно ее предки изрекли много веков назад: «Дело мастера боится» и «Всего в меру». А стоило бы тебе увидеть, как вчера Спирос пять раз пересчитывал деньги, прежде чем их мне выдать, ты бы сразу догадалась — в его роду был мудрец, придумавший изречение: «Держать контроль над собой». — Медведев обогнал на спуске молочный фургончик и пустил машину накатом. В окнах гудел ветер, свистела, рассекая голубой воздух, антенна. — Но еще раньше тут жили дети бога моря — Посейдона. Их было несколько братьев и одна сестрица — Родос. Н-да. — Он задумчиво похлопал рукой по баранке. — Жили и жили. Но однажды богиня Афродита, проезжая на остров Кипр, попросилась к ним отдохнуть с дороги. Может, ее там укачало на корабле. Или она по воздуху путешествовала — не знаю… А эти гордые дурачки и говорят: нам, дескать, плевать, что вы богиня, мы сами дети Посейдона, катитесь, мадам, колбаской… Что такое гнев богини — объяснять не надо… — Медведев замолчал, вписываясь в крутой поворот у скалы.

— А что было-то? — тихо спросила Оксана.

— Жуть. Как-нибудь на ночь расскажу. Замечу только, что один из внуков Родос основал на острове город Линдос, названный его именем. — Шоссе стало петлять, Медведев сбавил ход. — Если получится, съездим туда.

— Я была в прошлом году на экскурсии, только плохо помню. Там, по-моему Акрополь, бухта какая-то…

— Не какая-то, а очень знаменитая бухта. В ней высаживался апостол Павел с проповедью христианства через десять лет после распятия Христа… Смотри, какая пальма! Как на карикатуре про необитаемый остров…

— Ага, — Оксана обернулась. — И правда… Нет, здесь интересно… Хочешь есть? Я булочек с завтрака взяла. И коробку сока…

— Я думаю, на месте привал сделаем…

Медведев гнал машину, ему нравилась начавшаяся поездка, нравилось, что Оксана с улыбкой слушает его, кивает, переспрашивает, и ему не надо думать ни о чем, кроме дороги, в конце которой их ждет ущелье с красивым названием — Ущелье бабочек.

«Ты жене-то позвонил?», — участливо спросила Оксана. Он помотал головой: «Вечером позвоню». Шуршали колеса по асфальту, мелькали кипарисовые рощи, скалы, с горушек виднелось близкое море, в низинках дороги воздух был мглист, прохладен и упруг, а наверху светел, жарок и сух — казалось они летят в кабинке гигантского аттракциона по лихому извилистому маршруту.

Потом мелькнул дорожный указатель с фиолетовой бабочкой, присевшей на конец белой стрелки, Медведев свернул налево, шоссе, петляя в лесу, побежало вверх, распрощалось с морем, терпко запахло хвоей, прожурчал под гулким мостиком ручей, открылись полянки с мелкими сухими цветами, внизу блеснуло озерцо, и когда он остановил машину и они вышли, Оксане на плечо опустилась карминовая бабочка с бархатными крыльями и тут же взлетела.

Они сидели на траве, тянули из трубочек сок, ели булочки с марципаном, и бабочки бесшумно порхали вокруг, садились на теплый капот машины, лепились, раскинув крылья, к пятнистым стволам деревьев, покачивались на розовых цветах и не сбивались в стаю. Казалось, каждая из них — кремовая, шоколадная, густо-зеленая или та — себе на уме, с желтыми вензелями на черных крыльях — живет особняком, радуется солнцу, теплу, зелени деревьев и аромату цветов, и у нее нет иных забот, как плавно танцевать в густом воздухе, не замечая никого…

Оксана спускалась в низинку ущелья, задумчиво стояла на горбатых мостках речушки, махала ему рукой — «Я здесь!», было тихо и хорошо, потом они вместе поднимались в горку по сухой каменистой тропке, смотрели на далекую гладь моря и смеялись, когда на спуске мохнатая бурая бабочка села Медведеву на плечо и никак не хотела улетать…

Путеводитель не обманывал — в Ущелье бабочек жили бабочки.

Обедали в придорожной таверне, на берегу моря, Оксана опять пыталась заплатить, Медведев помощи не принял, она сказала, что тогда целиком оплатит аренду машины и бензин, пусть он с ней лучше не спорит, это бесполезно, пусть лучше побережет деньги и купит жене и детям хорошие подарки, скоро Рождество — она стала рассказывать, как составляет рождественское меню, в какой последовательности и как готовит праздничный ужин, как они всей семьей ездят в церковь, что надевают и что потом пьют…

Обратно машину вела она, Медведев сидел рядом, рассказывал о крестоносцах, какие они были лихие парни и как двести лет портили жизнь туркам, пока султан Сулейман с огромной армией не осадил в середине шестнадцатого века крепость и не вызнал через предателя слабые места обороны, и тогда крестоносцы покинули остров со всем имуществом, не забыв публично казнить изменника с характерной фамилией де Амарал. Оксана вела машину все быстрее и увереннее, поняв ее покладистый характер, и лишь на подъезде к городу сбросила газ и осторожно поинтересовалась: «Ты сейчас домой?» — «Да», — кивнул Медведев, неприятно поражаясь наступающей темноте и близкому расставанию.

Они поменялись местами, и он завез ее в отель, посигналил и махнул рукой на прощание. Двери съехались, и он увидел в них голубое отражение отъезжающего «форда-скорпио» с мигающим рубином бокового фонаря — вполне приличный автомобиль, не стыдно возить бизнес-леди.

Теперь день начинался с телефонного разговора — звонил он или Оксана. Послушай, говорила она, что вчера было!

Некий молодой израильтянин с мохнатыми ресницами приглашал ее в казино «Плейбой», стоящее в парке возле отеля. Он немного говорил по-русски и утверждал, что двадцать процентов акций казино — его собственность. «Я хороший. Я очень-очень хороший», — пересказывала Оксана их недавний разговор в лифте. «А что ты, спрашиваю, — хочешь?» Смотрит на меня, глаза огромные: «Все хочу!» Наглый, как танк. Он мне в сыновья годится. Я ему что, повариха какая-нибудь? Я его сразу раскусила. У людей, которые серьезным бизнесом занимаются, ручка — «Паркер», зажигалка — «Зиппо», солнечные очки не на барахолке куплены… Ясно, что врет. У него родители из России».